– Я боялся поверить, – говорил он. – Мунира сказала мне, что ты жива, но мне было страшно – вдруг это неправда! Я бы не перенес. Но ты – жива! Жива!

Он опустил голову, и вместо слов Ситра слышала только глухие рыдания.

Ситра опустилась на колени подле Фарадея и тихо произнесла:

– Да, я жива. Меня спасла Мари. Идемте куда-нибудь, где поспокойнее, и поговорим. Я все вам расскажу.

Мунира смотрела, как Фарадей уходит вместе со Жнецом Анастасией. Это она, Мунира, привезла Фарадея сюда, но, как только он увидел бирюзовую мантию, Мунира была забыта. У нее не было сил, чтобы вытащить его из добровольной ссылки, но достаточно было ему услышать имя Анастасии, как он покинул свой уединенный остров. Три года Мунира потратила на то, чтобы по мере возможности ухаживать за ним, мириться с его непростым характером, заботиться о том, чтобы он не пропал, а он бросил ее, даже не обернувшись назад.

Мунира ушла с причала, даже не узнав, что было в контейнерах. До того, как Лориана, Сикора или еще кто-то из этих выскочек додумаются дать ей задание. Она никогда не ощущала себя частью этого сообщества, так почему сейчас она должна изображать принадлежность к этой толпе?

Вернувшись домой, Мунира увидела все еще пульсирующие на мониторе компьютера строки приказа. Она подошла к рубильнику, выключила свет и зажгла свечу.

Очередной корабль скоро покидает атолл. Пусть. Пусть все это закончится. Она может вернуться в свою библиотеку. Итак, домой – в Александрию!

Пригодные для обитания человека экзопланеты, находящиеся на расстоянии менее шестисот световых лет от Земли

*[1]

В то время как население атолла принялось за работу, а Анастасия ушла в сопровождении Фарадея, Лориана повела Грейсона, Джерико, Моррисона и Астрид к зданию, возведенному на единственном холме, венчавшем остров. По винтовой лестнице они поднялись в большую круглую комнату на самом верху. Всю поверхность стен здесь, как на маяке, занимали окна, и ничто не мешало обзору. Отсюда, сверху, разворачивалась полная панорама атолла.

Лориана указала гостям на сотни имен, которыми были испещрены колонны, поддерживающие потолок.

– Мы построили эту обзорную башню в память о тех агентах Нимбуса, которые погибли, когда мы высадились на атолле. Это именно то место, где когда-то стояло убившее их орудие. Сейчас мы проводим здесь важные встречи, или, скажем, встречи, которые некоторые люди считают важными. Я мало что о них знаю, потому что меня на них не приглашали.

– Но насколько я понял, – сказал Грейсон, – именно вы вели самую важную работу.

– Не всегда самой важной работой занимаются люди, которые считают себя самыми важными, – усмехнулся стоящий рядом Джерико.

Лориана пожала плечами:

– У меня лучше получается, когда на меня не обращают внимания.

Сверху им было видно, как внизу закипела действительно важная работа. Контейнеры были вскрыты, и к ним вереницей потянулись большие и маленькие грузовики, которые, получив свою долю груза, устремлялись к стартовым столам. Небольшие суда перевозили привезенный груз на соседние острова.

– Нужно бы помочь, – сказал Джерико, но Грейсон устало покачал головой.

– Я измотан, – сказал он. – Как и все мы. Пусть этими делами займутся другие. Мы не можем везде успеть.

– Это как раз по мне, – сказал Моррисон. – Я предпочитаю плавать с мертвыми, а не разгружать их.

– Вы – жнец, – напомнила ему Астрид. – Смерть – ваша профессия.

– Да, я профессионал, – довольно хмыкнул Моррисон. – Можно сказать, профессор в своем деле.

Если бы у Грейсона оставались силы, он закатил бы глаза и иронически ухмыльнулся.

– Там всего по тридцать пять тел на одного человека, – напомнила им Лориана. – Работает тысяча двести человек, и они быстро справятся. Главное – преодолеть начальный шок.

– Тридцать пять – это пять октав, – произнесла Астрид и, встретившись глазами с недоуменными взглядами, уточнила:

– Это так, к слову.

Моррисон застонал:

– Нет здесь никакой мистики, Астрид! Делим количество мертвых на количество людей, живущих на атолле, и все!

– Атолл! – не унималась Астрид. – В имени нашего пророка звучит это слово. Грейсон Толливер!

И, посмотрев на стоящих перед ней, вновь пояснила:

– Это я так, просто к слову.

– Уймитесь, Астрид! – улыбнулся Джерико одной из своих самых очаровательных улыбок. – Это слово уже существовало за тысячу лет до того момента, когда родился наш дорогой друг Грейсон Толливер.

Но Астрид было не так-то легко сломить.

– Сорок два космических корабля, – сказала она. – Ровно шесть октав в диатонической гамме. Это я так – к слову.

– Если быть более точным, – сказал вдруг незнакомый голос, – то сорок два – это просто количество островов на атолле, достаточно больших, чтобы на них можно было построить стартовую площадку. Хотя, с другой стороны, в этом мире действительно все вещи вступают в резонанс.

При звуках незнакомого голоса Моррисон моментально принял боевую стойку. Все посмотрели вокруг, но в комнате, кроме них, никого не было.

– Кто это сказал? – спросила Лориана. – И почему вы подслушиваете наш разговор?

– Не только подслушиваю, – отозвался голос. – Я еще и вижу, и чувствую, и даже обоняю. И если описывать аромат вашего разговора, то я сравнил бы его с кремом на основе лучшего сливочного масла и сахара – таким хорошо украсить торт.

Наконец они поняли, откуда доносился голос – из динамика под потолком.

– Кто вы? – вновь спросила Лориана.

– Прошу вас, присядьте, – предложил голос. – У нас есть о чем поговорить. Грейсон! Я знаю, что Гипероблако обещало все объяснить, когда вы прибудете на остров. Мне оказана честь выполнить это поручение, хотя, как я вижу, вы уже сделали соответствующие выводы и приняли верные решения.

Моррисон был единственным, кто сообразил, что к чему.

– Выходит, Гипероблако создало… еще одно Гипероблако?

– Да, – произнес голос. – Но я предпочитаю, чтобы меня звали Супероблако, ибо я – облако, парящее над бурей. Для краткости можно просто – Супер.

Фарадей и Ситра пришли в старый бункер, появившийся на острове задолго до того, как был рожден Фарадей. Придя туда, Ситра рассказала Фарадею о собственной смерти, восстановлении и времени, проведенном в Мидафрике. Фарадей рассказал о том, как жил эти три года. Хотя рассказ его был недолог. Затем он начал что-то искать в комнатах бункера.