Всю ночь он готовился, копя силы. Он знал, что обязан сделать. Это удавалось ему прежде, и если он сотворит такое еще раз, то начнет расплачиваться с Видессом за то, что империя его отвергла. На рассвете он пошел искать Колакшу. Вождь, как выяснилось, тоже отправился его искать: совпадения подобного рода заставляют людей смеяться во время представлений в день зимнего солнцестояния. К тому времени, когда Ршава наконец-то отыскал Колакшу, он уже кипел, а не смеялся.

— Твои люди готовы? — вопросил он. — Другие кланы хаморов достаточно близко, чтобы присоединиться, когда стены падут?

— Я пришел спросить то же самое тебя. Я пришел спросить, ты готов? Мы готовы. Мы ждем. Теперь делай ты.

— Ожидание кончилось. Иди за мной.

Ршава командовал вождем, как прелат командует только что посвященным в сан священником. Колакша что-то пробормотал себе под нос, но последовал за ним. У него была неуклюжая походка, он слишком широко расставлял свои кривые, как у большинства хаморов, ноги. Ршава гадал, возникает ли такое из-за того, что степняки много времени проводят в седле… Но об этом можно будет поразмыслить и позднее — если это еще будет ему интересно. Раздвинув кусты, он вытянул руку:

— Стены Имброса.

— Да, стены Имброса, — нетерпеливо подтвердил Колакша. — И как мы попасть за эти вонючие стены?

— Вот так. — Ршава вновь вытянул руку и, собрав все силы, крикнул: — Да будет проклят и низвержен город Имброс! Проклят и низвержен именем Скотоса, хозяина тьмы и повелителя мира!

Когда земля затряслась, Колакша закричал. И закричал вновь, когда стены Имброса начали крошиться и падать. В воздух поднялось большое облако серо-коричневой пыли, скрывшее то, что происходило в городе. Но скрежет и грохот, пробивавшиеся сквозь рев землетрясения, подсказали Ршаве, что его пророчество сбылось.

Когда земля перестала содрогаться, Ршава кивнул хаморскому вождю:

— Посылай своих людей. Пусть все племена шлют своих людей. Так я сдержал свое обещание или подвел тебя?

Вместо ответа Колакша стиснул его в объятиях и расцеловал в щеки. Если бы варвар помылся хотя бы раз за последний год, Ршаве это понравилось бы больше. Но раз он ничего не мог с этим поделать, оставалось лишь терпеть.

— Сдержал! Сдержал! — проревел Колакша ему в ухо, подпрыгивая наподобие кривоногого щенка.

Без этого Ршава тоже предпочел бы обойтись. Во всяком случае, сказал он себе, сердце кочевника сейчас в правильном месте.

Глядя на разрушенный Имброс, Ршава ощутил, как и его сердце радостно трепещет. Он был бы еще счастливее, если бы это была столица, но он сделал, что смог. Это подскажет Стилиану, Созомену и всем, кто его приговорил, что он не сгинул бесследно. Они полагали, что легко отделаются, наказав и проигнорировав его. Полагали, но теперь им придется подумать еще раз.

— Пошли! — взревел Колакша. — Вперед!

Он побежал к развалинам Имброса. К городу со всех сторон потянулись пешие и конные хаморы. Ршава понял, что не сможет отсидеться в тылу. Он видел, как варвары грабили Скопенцану. Он глядел на это с ужасом и отчаянием. «Да падет это на мою голову…» Даже теперь проклятие, которое он навлек на себя, все еще кусало его.

Однако здесь он не будет лишь свидетелем грабежа, не будет пытаться спастись от него. Ршава будет в нем участвовать. Что же до видессиан, чьи дома и жизни он только что погубил… что ж, тем хуже для них.

«Взывайте к Фосу, — подумал Ршава. — Валяйте. Сами увидите, много ли пользы это вам принесет. Столько же, сколько приносило мне».

Рядом с его головой свистнула стрела. Кто-то в руинах пытался обороняться. Ршава пригнулся, но к этому моменту стрела, разумеется, уже пролетела мимо. Кочевники перебирались через груды камней на месте развалившейся городской стены. Из развалин после землетрясения доносились крики ужаса; теперь к ним добавились и новые.

Повторный толчок заставил его пошатнуться. Первый толчок Ршава вызвал сам. Он уже завершился, но землетрясение, начатое Ршавой, продолжалось в точности как любое другое. Теперь повторные толчки будут длиться месяцами, если не годами. Некоторые из них окажутся достаточно мощными, чтобы привести к новым разрушениям.

Когда земля перестала вздрагивать, Ршава побежал к стене. Она обвалилась даже сильнее, чем он надеялся. Вблизи он понял почему: стена была земляной, лишь облицованной камнем снаружи и внутри, а не сложенной целиком из камней, скрепленных известкой. «Решили сэкономить? — усмехнулся Ршава. — Вот и получили то, за что заплатили. И то, что заслуживаете».

Он без особого труда вскарабкался на разрушенную стену и перебрался в Имброс. Некоторые из зданий в городе рухнули, другие все еще стояли. Ршава вновь рассмеялся, увидев валяющиеся на улицах шпили, увенчанные позолоченными шарами, символизирующими солнце. Храмы Фоса не устояли перед силой Скотоса. Иного он не ожидал и возрадовался тому, что оказался прав.

Сталь звякала о сталь: видесский солдат, уцелевший после землетрясения, сражался со степняком. Другой хамор обеими руками швырнул в него большой камень. Тот угодил солдату в грудь и едва не сбил с ног. Кочевник, с которым бился солдат, взмахом сабли перерезал ему горло, не дав прийти в себя. Захлебываясь кровью и зажимая зияющую рану, солдат рухнул на колени. В том, как сражались хаморы, не было никакого благородства. А эффективность? Это совсем другое.

Но не меньше, чем крови, степняки жаждали добычи. Они саранчой налетели на лавку ювелира и вышли, увешанные золотыми и серебряными цепями, кольцами и браслетами. Ршава подумал о том, где сейчас ювелир. Похоронен в развалинах? Или ему хватило ума понять, что жизнь дороже этих побрякушек?

Высоко и пронзительно завопила женщина. Ршаве был знаком этот крик. И точно: несколько степняков повалили горожанку и принялись насиловать. Заметив Ршаву, одетого так же, как и они, хаморы махнули ему, приглашая присоединиться.

На миг ему вспомнилась Ингегерд. И то отвращение к себе, которое он потом испытывал… Но там все было иначе. Он действительно горел от чувства к ней, и женщине следовало откликнуться — особенно после всего, что он для нее сделал. И вдобавок тогда он еще не понимал, как устроен мир, — так, как понимал сейчас.

А эта невезучая имбросская женщина? Она для него всего лишь тело, и не более того. Ршава кивнул хамору и встал в очередь. Она подошла быстро. Он тоже управился быстро и встал, завязывая штаны. Его сменил очередной кочевник. Женщина уже не кричала и не шевелилась. Интересно, оставят ли они ее так, закончив развлекаться, или перережут горло? Впрочем, это интересовало его не настолько, чтобы подождать и выяснить. Да и для женщины уже могло не иметь значения, как поступят кочевники.

Взлохмаченный мужчина, все еще в ночной рубашке, погрозил Ршаве кулаком и крикнул:

— Мерзкий варвар! Будь ты проклят навеки остаться во льду Скотоса!

В ответ Ршава указал на него:

— Нет, будь проклят ты.