воздействия не имел. Мусульманские лидеры могли бы приехать на Дубровку и лично воззвать к совести злодеев, но они лишь задним числом осудили теракт, а Духовное управление мусульман Поволжья и вовсе выразило поддержку негодяям. Невероятно!

С тяжёлым чувством, в дни траура по погибшим, Святейший летел в Астрахань, где проходили торжества по случаю 400-летнего юбилея образования Астраханской и Енотаевской епархии. По прилёте, отвечая на вопросы журналистов, он заявил:

— Надо поражаться мужеству тех людей, которые перенесли эти двое суток под дулами автоматов и под угрозой взрыва, а также мужеству сотрудников спецслужб, освободивших заложников.

В связи с трагическими событиями в Москве программа визита изменилась, Святейший отказался участвовать в застольях, вместо этого келейно совершал молитву о жертвах теракта. Многие отметили, что выглядит он хуже обычного. В Москву он должен был вернуться 28 октября, но, почувствовав себя очень плохо, остался ещё на день и вылетел 29-го. По прилёте его мгновенно положили в Центральную клиническую больницу на улице Маршала Тимошенко с диагнозом острый гипертонический криз с элементами динамического нарушения мозгового кровообращения. Состояние больного оказалось тяжёлым, и 31 октября его навестил президент Путин. Во всех храмах Русской Церкви архипастыри, пастыри, монашествующие, миряне усиленно молились об исцелении и добром здравии своего Предстоятеля.

К 4 ноября состояние больного заметно улучшилось, и он даже смог выступить со специальным обращением по телевидению. Его перевели из отделения интенсивной терапии в палату для выздоравливающих. Святейший начал ежедневно вставать на молитву, встречаться с посетителями, читать письма и обращения, принимать решения по различным вопросам церковной жизни. По воскресным дням в его палате совершалась литургия, и он причащался Святых Христовых Таин.

10 декабря в «Известиях» вышло большое интервью с Патриархом, в котором он охотно рассказал о своём происхождении, о детстве, юности. Некоторые подробности люди услышали от него впервые. К примеру:

— Не считаю, что если кому-то случилось потерять свой крестик, то с ним непременно что-то нехорошее должно произойти. Крестик можно ведь и возобновить. Хотя, разумеется, жаль лишаться своего крестильного креста: он ведь имеет особое значение. Мне, например, мама разрешила постоянно носить этот крестик только в шестнадцатилетнем возрасте. Это случилось после того, как я, будучи старшим иподиаконом, выполнил очень важное и непростое послушание: готовил к освящению и первому богослужению Александро-Невский собор. Вот тогда она сняла с домашней иконы Казанской Божией Матери мой крестик и надела мне на шею. Он и сейчас на мне... Мама боялась, что я его потеряю. Такое ведь с мальчишками бывает, особенно с непоседами. А я в её глазах, наверное, и был непоседой и до какого-то момента малоответственным человеком... Трудно вообще представить человека моего возраста мальчишкой. Но тем не менее я был им. И многое свойственное обычному подростку было присуще и мне.

Особенно трогательными в этом интервью были слова о недавно скончавшемся священнике Александре Киселёве:

— С отцом Александром я был знаком с юных лет, когда мальчиком помогал ему на богослужениях. Потом судьба его сложилась непросто. В конце войны он уехал из Эстонии. Ни я, ни мои родители ничего о нём не слышали. И вот однажды, когда, будучи уже архиереем, я оказался в служебной поездке в Америке, мне в гостиницу вдруг позвонил отец Александр и пригласил к себе в церковь. Встреча была очень трогательной. Обнялись, расцеловались... На какое-то время онемели. А потом погрузились в щемящие для каждого общие воспоминания: я — о детстве, он — о родине. С тех пор общение не прерывали. Отец Александр долгое время издавал в Нью-Йорке журнал «Русское возрождение», мечтал о возрождении России, способствовал ему, страстно желал возвращения на родину. Несколько лет назад это случилось. Он продолжал свой пастырский душепопечительский труд в Донском монастыре, а недавно мы проводили его в последний в земной жизни путь.

И далее он со вздохом заметил, что это был последний человек, который мог сказать ему «ты».

Но болезнь так сразу не отпускала. 16 декабря в зале Церковных Соборов храма Христа Спасителя открылся VII Всемирный Русский Народный Собор, посвящённый теме «Вера и труд: духовно-культурные традиции и экономическое будущее России». Впервые председатель Собора отсутствовал на его открытии, и его приветственное послание огласил управляющий делами Московской Патриархии митрополит Солнечногорский Сергий.

26 декабря Предстоятель уже возглавил заседание Священного Синода. 31 декабря Святейший впервые после болезни показался в Елоховском Богоявленском соборе и совершил предновогодний молебен. Благодарил всех, кто молился о его здоровье во все дни, пока он находился в больничном плену. Благодарил Бога за то, что послал ему и болезнь, и исцеление.

В тот же день в Переделкине к Патриарху приехал со своей супругой президент страны. В домашней обстановке Святейший вручил Путину орден Святого равноапостольного князя Владимира — высшую церковную награду для мирян. Потом они втроём гуляли по переделкинской резиденции, осматривали новое здание, в котором уже шли к концу отделочные работы.

На том заканчивался год 2002-й от Рождества Христова. Увы, несмотря на улучшение здоровья Патриарха, он ещё плохо себя чувствовал, не хотел, чтобы его видели по телевизору не вполне здоровым, и любящие его жители великой страны с грустью смотрели, как с наступающим Новым годом их поздравляет не он, а митрополит Кирилл...

Глава двадцать вторая

«АЗ ЕСМЬ ПАСТЫРЬ ДОБРЫЙ...»

2003

В течение января Святейший окончательно выздоровел и мог полностью вернуться к своим делам. Он принял в гостях Патриарха Антиохийского и всего Востока Игнатия. Вместе с ним побывал на приёме у Путина. Отметил шестидесятилетний юбилей «Журнала Московской Патриархии», который отныне стал выходить в красочном исполнении. Вручил премии «За выдающуюся деятельность по укреплению единства православных народов».

Тем временем всё больше набирались смелости активисты-безбожники. Отрицать Церковь и издеваться над ней становилось новой модой. 14 января в Музее и общественном центре имени Андрея Сахарова открылась выставка «Осторожно, религия!», экспонатами которой стали хулиганские изображения, нарочито оскорбительные для христиан, к примеру, реклама кока-колы с ликом Христа и надписью по-английски «Сие есть кровь Моя», и т. п. В целом довольно глупые и похабные. Авторами их были почти полсотни так называемых художников, строящих своё «искусство» на сплошном эпатаже. Разразился скандал, подогреваемый тем, что 18 января шестеро молодцов