Он застал в Риме трех пап: Бенедикта IX, Сильвестра III и Григория VI. Так как каждый из них хотел властвовать самостоятельно, то понятно, что в курии была полнейшая анархия. Последний, Григорий VI, пригласил Генриха III в Рим, рассчитывая удержать за собой папскую тиару. Весь Рим, без различия партий, ожидая решения участи папского престола, был в волнении. Получив сан патриция, Генрих III предложил решить спор собору, который был созван в Сутри в 1046 г. Собор, по настоянию Генриха, низложил всех трех пап, бывших в то время в курии, и выбрал в папы немца Климента II, который поспешил короновать короля германского императором. Впрочем, клиент императора носил тиару недолго. Следующий за ним папа, Дамас II, правил еще короче. Затем Генрих III на сейме в Вормсе назначил в папы своего родственника, епископа Тулского Брунона, принявшего в 1048 г. имя Льва IX.

Папа Лев IX и возрождение курии (1048–1055). Нельзя отрицать, что благотворная деятельность этого папы была направлена на улучшение церкви. Он пришел в Рим пешком в одежде странника; его сопровождал итальянский секретарь, суровый монах по виду, субдиакон Гильдебранд. Он указывал папе дорогу. Среди курии, при содействии целого кружка энергичных людей, теперь возникла мысль: если не возвысить власть папы, то по крайней мере устранить влияние императора на дела церкви. Вообще с Генриха III в папстве начинаются изменения к лучшему. Папство заметно возрождается благодаря тому, что во главе римской курии стали появляться достойные представители. Папы теперь начинают стараться об уничтожении тех зол, которые существовали при всеобщей деморализации, губившей западнохристианский мир до второй половины XI столетия. Для успеха была необходима неустанная энергия и твердость воли. Папы наступающих десятилетий действительно будут обладать такими качествами. Уже Лев IX своим примером и своей строгой жизнью поднял папское достоинство и папскую власть. С этого времени начинаются лучшие мировые страницы курии. Все отрицательные стороны папства именно тогда, т. е. со второй половины XI столетия, на время скрылись. Теперь нет уже более шутов, носящих папскую тиару, как это нередко случалось прежде. Теперь папа относится к императору не только как равный к равному, но, мало того, он изъявляет притязания на первенство. Императоры, конечно, не обращали взимания на эти претензии, казавшиеся им пустяками. Но важно то, что из этих пустяков возникло нечто серьезное. Не без оснований курия канонизировала папу Льва IX.

Преемник Льва IX был тоже немец, Виктор II. На глазах этого папы умер Генрих III, не исполнив грандиозных замыслов, которые носились в его голове и осуществить которые он так желал. При Викторе императорский престол перешел наследственно к малолетнему сыну Генриха III — Генриху IV.

Император Генрих IV (1056–1106). Его малолетство. Папство с этого момента подготовляется к борьбе с империей, чтобы защищать те права, которые оно считало неприкосновенными и священными. Как прежде человечество делилось на греков и варваров, свободных и рабов, германцев и римлян, — так и теперь оно разделилось по политическим убеждениям. Все это показывает, что в вихре событий, знаменующих вторую половину XI столетия, зародились идеи, которые притягивали к себе своим обаянием и заставляли каждого высказаться, к какой партии он принадлежит. Под внешностью и формами борьбы за инвеституру, которая возникла в это время между папством и императорством, скрывается нечто другое, более существенное. Возрождение папской курии влекло к себе симпатии всего лучшего, что было в тогдашнем обществе. То были идеалисты своего времени. Империя и ее приверженцы являлись сторонниками грубой силы. Но не надо переносить этой оценки из области нравственной в умственную. Нельзя было желать господства римской курии и монашества, хотя нравственно духовенство стояло выше. Гегемония пап могла бы устранить зачатки культуры и положить предел прогрессивному ходу истории. Папство упорно стояло за нераздельное господство авторитета. Напротив, другая сторона, императорская власть, старалась защищать дорогие интересы человеческого развития.

Двор Генриха IV не сочувствовал тому новому движению, которое возникло в курии в начале борьбы между папством и императорством.

Юного короля воспитывала его мать Агнесса. Она не понимала политики покойного мужа; она только рассчитывала закрепить за собой власть, чтобы неограниченно управлять государством. Так действительно и было, пока Генрих IV был еще ребенком. Агнесса наложила руки на королевских врагов и на могущественных феодалов Бургундии и Швабии. Но она встретила своим честолюбивым замыслам сильный отпор в лице князей. Во главе этой оппозиции стоял Ганон, архиепископ Кельнский, строгий и суровый монах. Понятно, что этот разлад должен был дать перевес папской власти.

Хитрый и ловкий Ганон старался вырвать из рук Агнессы ее сына, Генриха IV, и таким образом захватить власть над империей. Однажды Ганон пригласил к себе молодого короля посмотреть новое судно на реке. Здесь Генриха IV заманили на борт судна. Лишь только он взошел, корабль отплыл от берега. Мальчик кричал и плакал, даже бросился в воду, но все было напрасно. Генриха спасли и всячески утешили. Он не мог освободиться от коварного Ганона и был увезен в Кельн. Хотя Ганон обещал возить короля по разным областям с тем, чтобы за ним следили местные епископы, он не думал исполнять своего обещания и держал Генриха у себя и, таким образом, захватил всю власть в свои руки. Но и Ганону не вполне посчастливилось. У него появился соперник, бременский архиепископ Адальберт, который думал упрочить свою епархиальную власть на севере Германии среди славянских и норманнских народов. Этот архиепископ сыграл в католизации славян большую, но не совсем светлую роль. Нельзя признавать за Адальбертом просветительской деятельности. Эта жестокая ошибка. По-видимому, он является строгим ревнителем католичества. Его стараниями некоторые славяне были обращены в католичество; он заботился о водворении христианства в Скандинавии. Он строил церкви, но при этом держался несколько формальной системы: почти все церкви существовали только на бумаге; на деле же практиковались только десятины. Для него религия была орудием онемечивания жителей и, главным образом, средством достижения личных целей. Однако нельзя думать, чтобы Адальберт являлся ревнивым поборником единства Германии. Если он что-то и делал в этом смысле, то единственно назло своим врагам. Притом известно, что ему хотелось приобрести полную власть и сделаться неограниченным властителем Северной Германии. Но его планы не удались именно потому, что его честолюбивым стремлениям на каждом шагу ставились преграды. Личные свойства Адальберта были также незавидны. В нем не было ни теплого чувства, ни веры, ни сильной, энергичной воли, необходимой при достижении каких бы то ни было целей.

Генрих IV был предметом раздора между епископами и Адальбертом. Последний овладел Генрихом, потакая всем его страстям, удовлетворяя все его малейшие желания. Вследствие этого в Генрихе выработался слабый и вспыльчивый характер. В нем в сильной степени развились леность, властолюбие, гордость, мстительность, но он не