— Я усмирила шторм и этим погубила брата Гооза, — шепнула Элиис, глядя на взрослую дочь. — Он отомстил мне, отдав глубинам тебя…

— Но я ведь здесь, — рассмеялась Риоми. — Крид меня так дернул за руку, что я вынырнула.

— Это невозможно, — всплеснула руками Элиис, с новым интересом глядя на принца. — Соленая вода отнимает того, кто обещан ей, едва повзрослевший ребенок касается моря. Мы укрывали Риоми во внутренних ярусах храма, но даже так она уходила от нас — постепенно, шаг за шагом, ночь за ночью. Глубины звали и манили мою дочь, посылая сны, со временем выросшие в навязчивый кошмар. Рано или поздно Риоми не выдержала бы и отказалась жить в мире людей, став полноценным существом из глубин. Уходила она медленно и трудно, я смотрела и плакала, но Эраи было еще хуже.

Риоми кивнула. Она лучше других знала, как отец упрямо, раз за разом, обращался к коралловому посоху и просил о помощи. Получал отсрочку и сам оставался едва живым после непосильного для себя воззвания к Сиирэл. Год назад араави лежал в беспамятстве почти месяц, а посох не желал брать в руки до конца года. Многое за это время разладилось на островах без внимательного присмотра мудрого владыки…

— И вот какой-то северянин умудрился разрешить проблему одним махом, даже не понимая бессмысленности любых своих действий, их обреченности на неудачу, — пробормотала Элиис. Устало прикрыла глаза и улыбнулась, позволив себе поверить в лучшее: — Может, потому ты и справился, Крид, что не знал о невыполнимости затеянного? Или вас с Риоми связывает нечто более тонкое, чем сделанный мною до твоего рождения выбор имени — «играющий с волнами»?

Элиис глянула в веселые серые глаза. Да уж, кое в чем младший Тэль-Коста не в приемного отца. Он не стал мучительно сомневаться: любовь им движет или увлечение. Не пытался долго думать, на что стоит пойти ради Риоми. Мнение знатных господ с материка о происхождении девушки тоже едва ли обеспокоит нахального юнца. Как и могущество сирина, которым обладает Риоми.

Так стоит ли запрещать поездку на север? Элиис тяжело вздохнула, достала из сумочки на поясе браслет с сапфирами, давний подарок Мироша, и, удивляясь легкости решения, отдала дочери:

— Передай это Мииро. Все же по крови он тебе отец, пусть знает, что я не держу зла и вполне счастлива. И возвращайся скорее, мы с папой очень за тебя боимся.

— Меня будут оберегать, — уверенно сообщила Риоми. — Отдыхай, я пойду пошепчу волнам, чтобы папа за тобой приглядывал и не давал утомляться.

Элиис улеглась поудобнее. Рядом беззвучно возник страж, воткнул в песок несколько огромных листьев, создавая тень для сирина, сел, устроив понадежнее кувшин с водой, чашку и найденные в доме дознавателей фрукты.

Потом подошла неоткупленная, поклонилась, встала на колени и замерла, ожидая разрешения заговорить. Крид порылся в кошеле, Роул глянул на надпись на деревянном шейном бочоночке с замком и огласил сумму. Поместили в прорезь, сняли, сломав запор. Девушка удивленно проследила за их действиями и окончательно смутилась. Страж принял бочонок, обещал передать сборщику податей и законно решить дело.

— Как себя чувствует хранитель? — спросила Элиис.

— Плохо, но жить будет, о божественная, — поклонилась до земли девушка. — Руку ему повредили, пальцы не станут прежними, плечо будет болеть очень долго, но в остальном все благополучно. Рана от кинжала неглубока, легкое не задето. Был яд, но это тоже теперь не опасно.

— Ты хорошая лекарка.

— Спасибо. — Девушка неуверенно выпрямилась и совсем тихо шепнула, глядя на Крида: — Смею ли я просить дозволения узнать, что пытается сказать мне шумный северный энэи, стремившийся убить вас? Он здесь, и мы не понимаем речи друг друга.

— Языки, чтоб им, — возвратившись с развалин домика, буркнул Гокс, гоняя во рту свежую палочку. — Дрянь такая, ни слова внятного. П-п… фу, б… ох, ну как же там…

— Энэи Элиис, перед вами гардэр Гокс, телохранитель Мироша, — представил Крид учителя, сопящего в поиске пристойных слов. — Дерется бесподобно, и вообще он замечательный человек, пока молчит.

— Ясно, — улыбнулась Элиис и добавила на языке севера: — Играющий с волнами, я, по-твоему, должна быть спокойна за дочь, оставляя ее в столь изысканном обществе?

— Полностью, — хмуро буркнул Гокс. — Ни одна с… тьфу ты, гнида не приблизится.

— Охотно верю, — серьезно согласилась сирин. — Я бы тоже не отважилась, а уж для сирен звучание вашего голоса хуже пытки.

— Точно так, — честно признал Роул.

— Уж я расстараюсь выговаривать должное, — с трудом смиряя резкость голоса, произнес Гокс медленно, взвешивая всякое слово. — Мирош твердил, на меня надо влиять положительно. Только ни у кого, вот па-а… разиты, не выходило, чтоб им… — Телохранитель тяжело выдохнул, хрустнул палкой в зубах и глянул на девушку. — Ваши гады заморили ее голодом. Серая, хуже покойницы. Забираю ее. Вот.

— Как тебя зовут, дитя? — ласково спросила Элиис у откупленной, возвращаясь к эмоори.

— Гоо, о божественная, — выдохнула та, снова кланяясь.

— Энэи Гокс хочет увезти тебя на север, чтобы кормить и оберегать. Сирена Роул научит тебя языку тэльров, если пожелаешь покинуть Древо.

Гоо недоверчиво обернулась к зубру. Смущенно пожала плечами и кивнула. Крид нахмурился. Ей и правда некуда идти, хоть место лекарки при храме и не худшее. Но для слуг в синих одеждах три дня отдыха — огромная редкость, судя по радости Уло. А девочке и правда нужен покой. Наверное, не худшее решение намечается… Гокс все понял, сгреб добычу в охапку и поволок кормить, больше никого не слушая. Крид смотрел им вслед и улыбался: смешно выглядят. Гокс сложением вроде Уло, а девочка, кажется, не росла лет с двенадцати, одни невесомые кости, обтянутые смуглой кожей. Принц с некоторым сомнением припомнил, что у Гокса погибла то ли сестра, то ли дочь. Надо у папы Мироша спросить. Это закрытая тема, но отец точно знает.

От дальнейшего допроса собственной памяти, надежно хранящей многие мелочи в дальних архивах, тэльра отвлек Олуо. Рулевой нашел неподалеку, в соседней лагуне, маленькую лодку, пригнал к обжитому берегу и гордо вытащил на песок до середины бортов. Подошел и поклонился сирину. Узнал от Элиис, что надо добраться до материка, и заулыбался. Там он был лишь однажды, еще ребенком, когда отвозил Роула и еще одну сирену. Он помнит северный путь, само собой, а как иначе? И крепость с лязгающим от холода названием Гравр найдет, Юго о такой говорил. С сирином на борту, на быстрой волне — восемь дней пути. Олуо опасливо покосился на Риоми, играющую с мелкими волнами.

— Она не умеет беречь корабль, — виновато поклонился он Элиис. — Божественная силы своей не ведает, вразумили бы вы ее, добрая энэи. Мы прекрасно доберемся в десять дней, умоляю, пусть она не спешит. На пути нет островов, и мы не доплывем на обломках…

— То есть нет смысла спрашивать, где ваша прежняя лодка, — понятливо усмехнулась Элиис. — Риоми, иди сюда, надо кое-что важное обсудить.