Крид еще раз проверил клинки, снял заплечный мешок и попросил стража помочь добраться до места.

В общинный дом вел удобный ход от зарослей, Крид пошел по нему, не думая таиться. Наблюдатель внешнего круга охнул и чуть не упал, кланяясь и шало озираясь. Покорно двинулся следом, повинуясь короткому жесту.

Под крышей из широких листьев оказалось не слишком душно и шумно.

У слабенькой стены, сплетенной из веточек в палец толщиной, стоял обожаемый Мирошем гардэр Гокс и рычал. Так, как умеет лишь он, сам Юго заслушался бы. Гокс выражался внятно, не особенно громко и удивительно складно. Главное, Гокс может так говорить часами, не повторяясь. Поэтому, сопровождая принца, он неизменно гоняет во рту и жует сухую веточку вишни, у него в запасе целый мешочек подобных палок-молчалок. Видимо, местные веточки не особенно вкусны…

Обычно свою «затычку для слов» гардэр выплевывал с отвращением, едва добравшись до казарм, где и высказывал наболевшее. Перебить никто не смел. Особенно стараются не злить отцова телохранителя, когда Гокс ходит, глядя поверх голов, скалится и не убирает саблю в ножны. Как теперь. Ростом гардэра боги не обидели, силой и скоростью тоже, всю сознательную жизнь третий сын нищего рода, покинувший дом в ранней юности, извел на бои и припортовые драки, полагаясь в более сложных обстоятельствах, когда сабля бесполезна, на ум господина Мироша.

— …пальцем не тронет! — закончил очередную тираду телохранитель принца и обвел дом мутным бешеным взглядом.

Крид с удивлением обнаружил у самой стены, за спиной Гокса, маленькую женщину оримэо. Кажется, ту самую, которую пытался спасти сам Крид на берегу неоткупленных. У нее на шее характерный деревянный кошель с трещиной, да и шрам на плече знакомый, как и ссадина на щеке. Надо же, и тут ее защищают! А говорили, Гокс на женщин в большой обиде и не жалует их вниманием. То ли его кто-то бросил, то ли он кого-то — неведомо, но история была шумная, с кучей драк и парой очень неприятных трупов. Отец все уладил, разобрался с законниками и долгами.

— Поподробнее, — вмешался в разговор Крид, пока не хлынул новый поток не самых благородных слов.

— О, и ты тут, — не удивился Гокс, но обилия черных слов стал усердно избегать, щупая карман и досадуя на отсутствие палочек вишни. — Ради чего мы влезли в дерьмо выше макушки, хочу я вежливо спросить? И до чего докатимся, нахлебавшись дряни, если за попытку сбежать из этого дерьма предложено насмерть запороть девочку, которая и так на ногах не стоит? У твоего папаши неизлечимая мозговая горячка. Да, я многим обязан роду Тэль-Коста, но такой скотиной становиться не намерен. Хватит, наигрался.

Крид подошел к креслу, поднял глиняную фигурку повыше и наклонил ладонь. Черепки хрустнули о земляной пол глухо, без звона и радости. Плохая глина, зато вложена порция убеждения высшей пробы.

— И нечего говорить гадости о моем отце, — веско сообщил Крид, наблюдая тупое недоумение на лице Гокса. — Не то я тоже поделюсь своими, я кое-что новое выучил на островах: и про маму, и про иных родичей-идиотов, не способных отличить его светлость от куска сухой глины.

— X…

— Дайте ему хоть какую веточку, — сокрушенно вздохнул Крид. — При женщине, как не совестно.

— Кому мы служим? — тихо и настороженно уточнил гардэр Тадош, до поры молчавший.

— Советнику.

— Ё… — Гокс пожал плечами и выломал прут из чуть просевшей от его усердия стены. Пожевал, скривился и загрустил.

Крид внимательно осмотрел дом изнутри, прошелся по узкому центральному коридору, заглянул за драные занавески, делящие его на «комнаты», и с радостью обнаружил храмовых стражей живыми и вполне здоровыми, связанными крепко, но без зверства. Явно отцовы зубры работали. Тадош шел следом и негромко докладывал. Да, есть группа незнакомых людей в числе прибывших на острова вместе с зубрами. Да, кое-кого из пленных допрашивают — рядом, в соседнем большом доме. Вроде бы четверых. Там отдельная иная охрана, пять островитян и сами дознаватели, их двое.

— Не наверняка, — обиделся зубр, — это как раз точно. Что мы, смотреть не умеем?

На вопрос, можно ли попасть туда, не вызвав подозрений, Тадош ответил утвердительно. Старший дознаватель объявил, что любой пленник должен быть немедленно доставлен, если изъявит такое желание. Что дознаватель говорил связанным, к сожалению, непонятно, язык чужой и речь быстрая.

Крид нащупал взглядом здоровенного стража, похожего на Уло. Как он понял на своей шкуре, эти — из внутреннего круга и особенно хороши, к тому же умны. Вынул кляп и спросил:

— Что от вас хотели?

— План лабиринта под храмом.

— Замечательно, — жизнерадостно сообщил Крид. — Вставай, сейчас веревки перевяжем бантиками, оружие поместим за пояс на спине — и вперед, предавать родину.

— Не понял, — как-то на редкость неприятно глянул на него страж.

— Тебя проводят Тадош и… предположим, Живс. Они берут на себя тамошнюю охрану, а ты дознавателей. Мы с Гоксом скоро начнем драться и шуметь. Вот те трое… а лучше пятеро, будут нас вроде бы старательно разнимать, но мы все равно сломаем стену и вообще отдохнем по полной. Так что идите себе, вы никого не заинтересуете, даже если перевернете домик крышей вниз.

— Понял.

— Араави не любит слово «ну», здорово он вас натаскал говорить коротко, — уважительно отметил Крид, пока стражу выдавали оружие и вязали саморазвязывающиеся узлы на запястья. — Готов?

Оримэо кивнул куда более охотно. Повели опасного пленника со всеми необходимыми предосторожностями, неспешно и чинно. Когда до тени у входа под внешний навес дома дознавателей осталось десять шагов, Крид бережно поднял хлипкий стул, осмотрелся и грохнул о такой же вяленький столик.

— Забыл, чье мясо жрешь, собака? — во всю глотку заорал он Гоксу. — Убью, раз сам не подавился! Тварь продажная!

Гокс осторожно усадил в уголок маленькую оримэо, передал ей свои только что выломанные палки-молчалки и заинтересовался вторым стулом, не забывая подробно излагать родословную собак, зубров, продажных тварей и собственно негодных светлостей, позорящих верного слугу. Прочие люди отца потихоньку развязывали стражей и помогали им разбирать оружие из кучи, в которую сами же его свалили утром. Девочка бережно замотала палочки в узелок, припрятала в своих лохмотьях и с неожиданным для всех спокойным усердием села возле раненого стража, перевязывать и лечить.

Крид уже ломал стену, кидая в нее Гокса или врезаясь своей собственной спиной. Все десять охранников-оримэо у ткани шатра, в котором пела сирена, смотрели на драку, забыв о деле. Еще бы! Лог учил Крида бороться и вообще двигаться, ставил технику. Гокс позже занимался с принцем сабельным и кулачным боем. Теперь он охотно продолжил уроки. Зубры выбрались в быстро возникший в стене широкий пролом, встали довольно плотным кругом и взялись нестройно, на много голосов, переговариваться. Со стороны могло показаться, что они решают, пора ли вмешиваться. Знакомый с речью и обычаем дома Тэль-Коста понял бы больше. Они ставили на бой, как обычно. Не на исход, а на тактику — кто кого положит в следующий раз, будет это игра или же «чистая победа», с основательным синяком и падением на обе лопатки.