— Как долго вы пробыли здесь, дорогая, — сказал он приветливо. — Как только я закончил свои дела здесь, поблизости, я сказал себе, что мне следует дождаться вас. Ваша мама тревожилась, что вы отправились кататься одна, и будет рада, если я привезу вас домой. Где мы встретились? Давайте договоримся, что мы скажем ей.

Он обнял меня за талию и подсадил в коляску, прежде чем я успела сказать хоть слово. Потом он взял поводья, кинул монетку груму, и мы выехали со двора.

В первую минуту я ничего не могла сказать. Видеть здесь Ричарда было равносильно шоку. Но затем я обрела голос:

— Что вы здесь делаете?

— Дела, — ответил он таким тоном, будто бы проводил в Мидхерсте каждый день недели. — Я должен был повидать одного человека. — И он тихо хихикнул. — У меня были для него письма. И я решил, что могу заодно захватить вас и подвезти домой. Вы ведь, должно быть, устали, встав так рано, и к тому же ваша рука еще не здорова.

— Да, я устала, — ответила я.

О боже, как я устала, мне казалось, что я способна разразиться рыданиями. Всю ночь, всю неделю я готовила себя к встрече с Джеймсом, я собиралась просить его любить меня, несмотря ни на что, и была готова даже к его отказу. Но ничто не могло быть хуже того, что случилось.

Ричард бросил на меня сочувствующий взгляд, будто бы понимая причину моего отчаяния.

— Почему бы вам не снять шляпу и не подставить лицо ветерку? — вдруг предложил он заботливо. — Вы выглядите такой бледненькой, маленькая Джулия.

Я сделала, как он меня попросил, и положила шляпу на колени. Мисти весело бежала рядом, ритмично постукивая копытами.

— Вам не мешало бы отдохнуть, когда вы вернетесь домой, — продолжал Ричард. — У вас тени под глазами, дорогая. Вы выглядите вконец уставшей.

Я повернула голову так, чтобы лучи солнца падали и согревали мои закрытые веки.

— Я устала, так как не спала всю прошлую ночь.

— Вам следовало бы разбудить меня. — Ричард произнес это так, будто бы предлагал самую естественную вещь на свете. — Это так ужасно, быть одной в спящем доме, не правда ли? Бедненькая Джулия. Вы чувствовали себя очень одиноко?

Я не ответила ему. Я смотрела на мою больную руку, на перевязку, тщательно наложенную дядей Джоном, на громадный синяк вокруг бинтов и размышляла о том, что же за человек Ричард и каким товарищем он был мне в детстве. Сейчас я слышала его сладкий голос и помнила его полный ненависти шепот в беседке в то утро. И меня охватил страх перед его ненавистью и его гневом. Никто не сможет защитить меня от Ричарда: ни мама, ни дядя Джон, ни даже Ральф. А Джеймса нет рядом. Я любила и боялась Ричарда все мое детство и отрочество. И тот краткий период моей любви к Джеймсу, когда я едва замечала Ричарда, ушел вместе с ним.

— Ты не должен так обращаться со мной, — тихо сказала я.

Это был единственный протест, на который я могла отважиться.

Ричард тихо хихикнул и ничего не ответил.

Сразу по возвращении меня водворили в постель. Мама тревожно воскликнула по поводу моей бледности и пожелала узнать, что заставило меня скакать весь день, еще не поправившись. Мне нечего было сказать в свое оправдание, и я повиновалась без протеста. До самого обеда я пролежала в постели, но затем вышла ненадолго в садик взглянуть на цветы. Вдоль тропинки вился первоцвет, цветочки которого были желтые, как маленькие кусочки масла, аккуратно разложенные кем-то на зеленых листиках, рядом росли темные, будто бархатные, анютины глазки. Послышался стук копыт, но я не подбежала к воротам, ожидая увидеть Джеймса. Я знала, что Джеймс не приедет. Это был Ральф.

Его лошадь легко перескочила через низкую ограду сада, и я подошла к нему. Сдержанно коснувшись полей шляпы, он заговорил со мной.

— Я пришел сообщить вам, что отдал приказ привезти тело Мэтью Мерри домой из чичестерской тюрьмы, чтобы похоронить здесь. В тюрьме никто не возражал.

— Его похоронят на церковном кладбище? — Мой голос звучал так же официально, как и его.

— Нет, поскольку он покончил с собой, — ответил Ральф. — Таких мы хороним в уголке мисс Беатрис.

— Почему вы так называете это место? — резко спросила я.

Заросший травой участок у кладбищенских ворот был знаком мне, но никто никогда не рассказывал, почему именно он был назван в честь моей тети, хотя вся земля вокруг принадлежала ей и ее брату.

— Этот участок земли находится ближе всего к кладбищу, но расположен за церковной оградой, — ответил Ральф. — Когда мисс Беатрис правила здесь, в деревне произошло два самоубийства. Их похоронили на неосвященной земле, но возможно ближе к церкви. И люди назвали это место уголком мисс Беатрис в честь последнего сквайра Лейси, который принес в деревню смерть. Теперь там появится новая могила. Выросло новое поколение Лейси, и в Экре опять умирают из-за них.

Я задохнулась, и слезы выступили у меня на глазах. Ральф был безжалостным судьей, но в его лице было нечто большее, чем гнев. В нем было отчаяние.

— Мне очень жаль, — слабо сказала я, боясь, что слезы опять потекут по моим щекам.

— Возвращайтесь на землю, Джулия, — настойчиво проговорил Ральф. — Без вас все идет плохо, но вы можете помочь этому, даже сейчас, если придете к нам с вашим предвидением и вашей властью. Я могу держать Экр в руках, но мне не заставить их верить сквайрам, если вы и ваша семья будете по-прежнему жить, запершись в прекрасном доме, будто бы люди деревни слишком низки для вас.

— Это не так, — немедленно возразила я.

— Что же это в таком случае? Почему вас нет в Экре в последние дни? Почему Ричард делает за вас всю работу? Мы хотим работать с вами. Никто не любит Ричарда, и все обвиняют его в том, что произошло с Мэтью. Тед Тайк даже не разговаривает с ним.

— Это не его вина, что Мэтью умер, — заторопилась я.

— Да, Мэтью умер от своей собственной руки, я знаю, — тут же ответил Ральф, — но никто не верит, что он убил Клари. В Экре произошли две смерти, а убийца не найден, и они все уверены, что вы знаете, кто он. — Черные глаза Ральфа жгли меня насквозь. — Все готовы поклясться, что вы могли бы увидеть его лицо, если бы захотели.

— Я не могу. — Я чувствовала, как тревожно колотится мое сердце.

— Все говорят, что вы способны узнать убийцу Клари. Вы ее лучшая подруга и девушка из семьи Лейси. Все клянутся, что если бы вы обратились к своему дару, то увидели бы его, кто бы он ни был. Тогда мы схватим его и повесим. Клари с Мэтью будут отомщены и смогут спокойно спать в своих могилах. И вы вернете себе любовь деревни.

— Я не могу, Ральф, — жалобно сказала я. — У меня был сон, когда я думала, что увижу его, но я не осмелилась взглянуть в его лицо.

Лошадь Ральфа нетерпеливо переступила копытами, чувствуя его беспокойство.

— Ради самого Господа Бога, Джулия, — резко заговорил он. — Я не хочу слышать о том, что вам показалось или на что вы осмелились. Вся наша работа здесь идет насмарку, и только вы можете спасти ее. Возьмите себя в руки, наберитесь той храбрости, которую вы унаследовали от Беатрис, взгляните смерти в лицо и назовите мне его имя, а я сделаю все остальное. Тогда вы будете истинным сквайром. Тогда Экр сможет доверять вам снова.