Я взглянула на Ральфа, его лицо оставалось бесстрастным.

— Мистер Мэгсон, — обратилась к нему мама. — Вы заберете свои слова назад? Вы останетесь? В Экре еще так много надо сделать. И вы обещали людям помочь.

Их глаза встретились, и затем он едва заметно кивнул. Он собирался сказать «да».

Я знала, что он хотел сказать «да».

Но так случилось, что я оставила дверь в библиотеку открытой. В эту минуту в дом вошел Ричард и, охватив взглядом сцену, широко улыбнулся Ральфу, будто был в восторге от встречи с ним.

— У вас проблемы? — спросил он.

— Мистер Мэгсон считает, что Мэтью Мэрри невиновен, — резко ответил дядя Джон. — Ты уверен, что не оказывал на него давления, Ричард? Это подсудное дело, думаю, ты понимаешь это.

Улыбка Ричарда была невинной, как у младенца.

— Конечно не оказывал, — сказал он. — И лорд Хаверинг со своим клерком были там все время. Все было совершенно законно. Допрос проходил без всякой предвзятости.

Ральф едва слышно фыркнул, услышав манерный тон Ричарда. Мои руки опять задрожали, и я сцепила их за спиной, чтобы унять дрожь.

— Ты совершенно уверен в этом? — требовательно спросил дядя Джон. — Мэтью — молодой человек, не имеющий никакого образования. Все это явилось неожиданностью для него. Ты уверен, что он знал, что подписывает? Ты можешь присягнуть, будто он понимал то, что говорит?

— Это, я полагаю, вопрос к суду, — улыбнулся Ричард. — Спросите лучше лорда Хаверинга, сэр, это в его компетенции. Я находился там только потому, что привез преступника. И никакой другой роли у меня при этом не было.

Ничего не говоря, я наблюдала за Ральфом. Сузив глаза, он пристально смотрел на Ричарда.

— Вы достойный сын своей матери, — проговорил он. И они с дядей Джоном обменялись тяжелым, недобрым взглядом. — Я бы хотел остаться, если позволите. Мне нужен один день, чтобы съездить в Чичестер и посмотреть, что можно сделать для Мэтью Мерри. Вы не будете возражать?

Дядя Джон кивнул.

— Я тоже хотел бы, чтоб вы остались, мистер Мэгсон, — сказал он более мирным тоном. — Мы отложим решение на сутки, если хотите. Мы оба погорячились, и было бы обидно потерять вас из-за нескольких торопливых слов, сказанных в гневе.

Плечи Ральфа расслабленно опустились, и он послал дяде Джону одну из своих неторопливых искренних улыбок.

— Вы хороший человек, — как-то даже удивленно выговорил он. — Я буду рад, если мы выясним все раз и навсегда. — И он бросил бешеный взгляд на Ричарда, который ясно дал понять присутствующим, кого он считает виновным в происшедшем.

Я переводила взгляд с одного на другого и сама не понимала, на чьей стороне мое сердце.

— Сегодня никто не будет работать, — продолжил Ральф уже другим тоном. — Плотник делает для нее гроб, а мужчины роют могилу. Похороны состоятся сегодня в два часа дня, — если пожелаете, приходите. Завтра все приступят к работе. Никто не станет веселиться, когда самая лучшая девушка деревни погибла, а самый добрый парень сидит в тюрьме. Все пошло наперекосяк в Экре в этом году.

— Да, — согласился дядя Джон, опустив голову.

Это последнее слово эхом отозвалось в моем мозгу, будто я слышала его прежде, в какой-то другой жизни. Увидев затем лицо дяди Джона, я догадалась, что он говорил это Беатрис. Тогда, когда она разрушала Вайдекр. Теперь он боялся, что Лейси разрушат его снова.

Круто повернувшись, Ральф вышел из библиотеки, и мы услышали стук его деревянных ног по полированному полу холла. Я тихо подошла к креслу у камина и без сил опустилась в него. Руками я закрыла лицо, чтобы не видно было моих слез, безостановочно текущих по нему.

Мама подошла к дяде Джону.

— Не смотрите так безнадежно, Джон, — обратилась она к нему с утешением. — Все еще наладится. Мы не могли спасти бедную Клари, но мы непременно поедем в Чичестер вместе с мистером Мэгсоном. И если Мэтью будет отрицать свою вину теперь, когда у него было время подумать, то, возможно, Ричард и лорд Хаверинг поймут, что совершили ошибку.

Дядя Джон поднял голову, и вдруг я увидела, каким старым и усталым он выглядит.

— Хорошо, — согласился он и затем добавил более громко: — Да, Селия, вы правы. Ничто еще не вышло из-под нашего контроля! События развивались очень бурно, но решение пока не принято. Мы можем повидать Мэтью в тюрьме, и, если он не признает своей вины, мы постараемся помочь ему оправдаться.

И мы все обратили глаза к Ричарду. Можно было ожидать, что он вспыхнет оттого, что в его суждениях кто-то сомневается, но этого не случилось. Он улыбался, а глаза сияли голубизной.

— Конечно, — ровно сказал он. — Все, что пожелаете.

Что-то в его голосе заставило меня опять уронить голову и зарыдать.

Мама и дядя Джон никогда больше не разговаривали с Мэтью Мерри. Когда они садились в экипаж, чтобы ехать в Чичестер повидаться с ним, из Хаверинг-холла приехал посыльный и передал, что Мэтью Мерри был найден этим утром мертвым у себя в камере. Он повесился на собственном ремне. Когда его вынули из петли, он был уже холодный. Тюремные власти сообщили об этом лорду Хаверингу, а он написал нам.

«Это ужасно, — писал лорд Хаверинг своим аристократичным наклонным почерком, — но тем не менее это со всей очевидностью доказывает его вину».

Дядя Джон, мама и я долго сидели в молчании. Мной постепенно овладевало тяжелое чувство, я испытывала его впервые: будто в нашем доме все катится в тартарары и я теряю контроль над событиями.

— Доказывает ли это его виновность? — тихо спросил сам себя дядя Джон и сам же ответил: — Нет. — И продолжил чуть громче: — Это плохая новость для Экра.

Я видела, каких усилий стоит ему сохранять спокойный тон. Что же касается меня, я, только крепко сцепив пальцы, могла удержать руки от безостановочной дрожи.

— Как мы расскажем им это? — спросил дядя Джон.

Мама перевела дыхание.

— Если вы не возражаете, это могу взять на себя я. Я как раз собиралась на похороны Клари и после этого сообщу им о Мэтью. А также разыщу миссис Мерри.

Дядя Джон согласно кивнул.

— Я поеду с вами, — предложил он.

Итак, вместо того чтобы поехать в Чичестер и забрать Мэтью под поручительство, они отправились в Экр сообщить миссис Мерри о смерти ее единственного внука. Об ужасной смерти, о том, что он наложил на себя руки.

Так настал конец майским праздникам. На следующий день все приступили к работе, не побывав ни на пиру, ни на вечеринке с танцами, и, хотя дел было много и с новорожденными ягнятами и с тельными коровами, радость не пришла в Экр.

Мало было радости и в Дауэр-хаусе. Дядя Джон ходил задумчивый и молчаливый и следующие несколько дней провел в библиотеке, читая и что-то записывая в одиночестве. Мама возвратилась к своим делам в школе, но скорее из чувства долга, чем с энтузиазмом. Когда мы уезжали в Бат, мама наняла в Мидхерсте молодую девушку в качестве временной учительницы и теперь предложила дяде Джону выделить для нее коттедж и поручить ей вести уроки постоянно. Решение выглядело разумным, но у всех нас появилось чувство, что между нами и Экром разверзлась пропасть.