Освободившись от всякого контроля, князь заключил договор с Россией. Царь Александр III был уже мертв; за несколько дней до убийства Стамболова болгарская депутация, в состав которой входили Климент и Стоилов, отправилась в Петербург, чтобы возложить венок на могилу царя и помириться с его преемником. Русские поставили условие – наследный князь Борис должен принять православие; это произошло в 1896 году, после невиданной теологической полемики. Русский царь Николай II стал его крестным отцом по доверенности; Россия официально признала князя Фердинанда в качестве награды за его отступничество; другие державы последовали ее примеру; и князь Болгарии деюре и де-факто купался в улыбках своего сюзерена и защитника.

С тех пор его политика неизменно была русофильской. Лица, обвиненные в похищении его предшественника, были восстановлены в правах, а те, кто получил должности при антирусском режиме, были уволены; в армии солдат обучали русские инструктора; русский адмирал и русский финансист посетили Болгарию.

На годовщину взятия Шипки и осады Плевны приехали русские великие князья; граф Игнатьев убеждал болгар внушить своим детям, что выполнение всех статей Сан-Стефанского договора – их священный долг, и возбуждал в них желание завладеть Македонией.

Но, невзирая на эту ситуацию, а также нестабильность болгарского правительства после отставки Стоилова в 1899 году, которую вызывало недовольство его финансовой и железнодорожной политикой, княжество, благодаря трудолюбию своих жителей, добилось больших успехов в экономике. Говоря о Болгарии, необходимо различать народ и политиков. В отличие от греков болгарский крестьянин не любит говорить о политике, а предпочитает мирно обрабатывать свою землю; в то время как политические партии, число которых увеличилось с двух до восьми (без особой разницы в принципах), борются за власть во имя того или иного лидера.

В политику в основном идут горожане, и в особенности юристы. Было отмечено как значительный факт, что в 1908 году, через тридцать лет после создания независимой Болгарии, почти одна треть депутатов парламента были выпускниками университета, а в Софии выходило девять дневных газет. Соответственно, калейдоскопическая смена девяти кабинетов, то русофильских, то сторонников Стамболова, за девять лет вряд ли способствовала стабильности в стране. Не смогли и публичные скандалы, вроде увольнения четырех министров за нарушение конституции ради своих собственных интересов, бросить тень на массы трудящихся, которые не имеют никакого отношения к прибыльным контрактам. Однако щедрые расходы на строительство железных дорог и гаваней неизбежно породили финансовые трудности, а они, в сочетании с плохими урожаями, вынудили правительство Болгарии ввести в 1900 году десятину на сельхозпродукцию, что привело к мощному восстанию крестьян в районе Рущука.

Новый тариф, введенный для защиты внутреннего производителя, привел к повышению стоимости жизни, а бесплатное обязательное образование вызвало, как это часто бывает, появление большого числа образованных людей, из которых вышло много профессиональных агитаторов.

Таким образом, даже в «крестьянской стране», которая в начале 90-х годов казалась британским наблюдателям почти идеальным местом для тех, кто обрабатывает землю, появилось социалистическое движение. Здесь, как и в более старых сообществах, студенты стали создавать столько проблем, что в 1907 году преемник Стамболова Петков, которого прозвали «Гауссманом Болгарии», закрыл университет, но вскоре был убит уволенным чиновником. Это говорило о том, что быстрый прогресс в странах Востока имеет свои недостатки и под внешним лоском европейской цивилизации скрывается все тот же древний неотесанный Адам.

Об этом свидетельствует и история Сербии – после войны с Болгарией в течение нескольких лет после ее окончания самым примечательным событием в Сербии были домашние склоки в королевской семье. Милан, хотя и был умелым правителем, имел все недостатки европеизированного восточного человека, а его красавица жена, королева Натали, обладала сильной волей. Пропасть между супругами углубила международная политика, ибо король был сторонником Австрии, а королева, как и полагалось дочери полковника русской армии, была поклонницей русского царя. Эти разногласия проявились и в общественной жизни, ибо радикалы, защищавшие интересы сельских жителей, были русофилами, а среди городских партий, прогрессистов и либералов, первые выступали за союз с Австрией.

Милан в конце концов добился развода и созвал комиссию, в работе которой приняли участие все три партии. Король составил проект конституции, которая оказалась гораздо либеральней конституции 1869 года. Согласно этому закону, все классы сербского общества, а не только крестьяне, могли стать депутатами Национальной ассамблеи, но одна четвертая ее часть по-прежнему назначалась королем. Сербам была дарована свобода печати, а возраст, с которого люди могли голосовать, был снижен. Милан сообщил депутатам, что они должны принять эту конституцию целиком, без поправок, и они одобрили ее единым блоком 2 января 1889 года.

Не успел, однако, этот документ войти в силу, как 6 марта 1889 года Милан отрекся от престола в пользу своего сына Александра. Молодому королю было всего 13 лет, поэтому для управления страной были назначены три регента, главным из которых стал Ристич, самый талантливый из сербских политиков. Двадцать один год назад он входил в число опекунов Милана; другими были генералы Протич и Белимаркович.

Впрочем, ссоры разведенных августейших супругов и требования королевы предоставить ей право жить в столице держали Сербию в постоянном возбуждении. Попытка изгнать ее из Белграда была сорвана толпой горожан и студентов, в драке даже пролилась кровь, но на следующий день Ристич приказал полиции ворваться в ее дом и отвезти под присмотром на вокзал. В конце концов бывший король и королева согласились не только жить за границей ради спокойствия своей страны, но и уладить свои споры, чтобы спасти трон от претензий Карагеоргиевича.

А тем временем Александр, который, как всем казалось, был погружен в изучение истории конституции, 13 апреля 1893 года, сидя за обеденным столом, неожиданно приказал арестовать всех своих регентов, заявив, что он уже совершеннолетний, а после этого распустил Национальное собрание.

Успех переворота, направленного против регентов, подтолкнул его к расправе с радикалами. 21 мая следующего года он отменил конституцию 1889 года и вернул конституцию 1869-го. Через пять лет он объявил вне закона всех радикалов, а также партию русофилов, которую двор обвинил в попытке убийства Милана. Говорили, что вождь этой партии, некий Кнежевич, был агентом претендента на престол. Этот «сербский Дрейфус» был отдан под суд, но то, как рассматривалось это дело, вызвало всеобщее возмущение.

В августе 1900 года Александр, которому до этого во всем сопутствовал успех, совершил серьезную ошибку, женившись на фрейлине своей матери, мадам Драгой Машиной, вдове чешского инженера, прославившейся своими «богемскими» привычками, которые белградские сплетники тут же сильно преувеличили. Этот союз привел к ссоре Александра со своим отцом Миланом, который покинул Сербию и уехал в Вену, где и умер. Таков был конец человека, постоянно будоражившего своими выходками сербскую публику, и врага России. Наследника у него не оказалось, и жена Александра королева Драга постоянно плела интриги, чтобы посадить на трон одного из своих братьев, Никодима Луньевицу; к тому же мелкая зависть белградского общества сделала положение короля Александра весьма неустойчивым. Он даровал амнистию осужденным радикалам; в 1901 году отпраздновал годовщину вывода турецких войск из Белграда, приняв более либеральную конституцию, чем конституция 1869 года, но менее радикальную, чем закон 1889 года; даровал, впервые в истории Сербии, гарантии безопасности второй палате, а также создал Совет государства, но все было напрасно.