Ошарашенный, Сид привалился к спинке стула. Рой вопросов теснился у него в голове, и он не знал, с какого начать.

– Джон, я верю твоим словам, – немного собравшись с мыслями, сказал он. – Верю, что Стайлс, или фон Брандт, передает немцам важные документы, но это еще не делает его убийцей Мод. У Макса фон Брандта крепкое алиби. С него сняты все подозрения в причастности к смерти Мод. Это написано в полицейских отчетах. Там говорилось, что Мод покончила с собой, вколов себе избыточную дозу морфия.

– Читал я в газетах про их отчеты, – вздохнул Джон. – Но с каких это пор последнее слово оставалось за полицией? Что говорят тамошние умники? Фон Брандт ее не убивал? Ну и пусть говорят. А я говорю, что убивал.

– Каким образом?

Джон покачал головой:

– В этом-то вся и закавыка. Этого я не знаю. Может, подсуетился и вколол ей морфий, когда привез ее домой. Может, приплатил кучеру, чтобы тот сказал, как нужно: дескать, мой пассажир пробыл в доме не больше пары минут, когда на самом деле, он провел там больше времени. Возможно, у него был ключ, и потом он снова пришел к ней домой. А может, ключ и не понадобился. Вернулся якобы мириться, наговорил всего, она его и впустила. Уж если кто и мог устроить хитроумную пакость, так это он. В уме этому Максу не откажешь.

– Но зачем? С какой стати ему было убивать Мод? Ведь он порвал с ней, а не наоборот.

Джон задумался:

– Быть может, это совсем не касалось их любовных отношений. Вдруг Мод что-то узнала? Или увидела такое, чего не должна была видеть?

– Возможно, ты прав, – сказал Сид, медленно произнося каждое слово. – Возникает другой вопрос: где сейчас фон Брандт, Стайлс или как еще он себя называет?

– Не знаю. Я его не видел с самого начала войны.

– Но ты по-прежнему возишь Флинна и документы в указанное место в Северном море? – (Джон кивнул.) – Значит, Мэдден по-прежнему получает деньги. Иначе твои рейсы туда прекратились бы. Наш Билли ничего не станет делать просто так, по доброте душевной. Кто-то по-прежнему пересылает ему деньги… Другой вопрос: откуда Флинн получает документы?

– Не знаю. Он не из разговорчивых. Раз в две недели появляется в лодочной мастерской. Минута в минуту, хоть часы проверяй. Я возил его в прошлые выходные. На следующей неделе, в пятницу, повезу опять.

Сид набрал побольше воздуха и шумно выдохнул:

– Должен тебе сказать, Джон… тут столько всего намешано. Можно бы пойти в полицию, рассказать им все, что тебе известно про фон Брандта, Флинна и Мэддена. И что дальше? Мэдден отопрется. Доказательств его вины нет, а без них твои утверждения голословны. Полиция ничего не сделает, поскольку у нее не те силы и возможности. Мэдден сразу поймет, кто на него донес, и расправится с тобой. Результат блестящим не назовешь.

– Вот-вот, – согласилась Мэгги.

– Можно обратиться к правительству, – продолжал Сид. – Рассказать им про фон Брандта и Флинна. Сказать, чтобы тебя не впутывали. Флинна схватят, едва он появится в мастерской с документами. Так он окажется по уши в дерьме. Ты заявишь, что видишь его впервые и не знаешь, зачем этот человек пришел в мастерскую. Ты будешь чист. Так мы прекратим утечку секретов в Германию. Но ты по-прежнему остаешься привязанным к Билли. А это плохо. – Сид упер локти в стол, обхватил голову, пытаясь найти решение; через несколько минут он вскинул голову. – Джон, Мэгги, послушайте меня… Как вы насчет поездки в Шотландию, а оттуда – в дальние края? В Америку?

– Что? – не понял Джон.

– О том, что я вам сейчас скажу, больше не должен знать никто. – (Джон и Мэгги молча кивнули.) – У меня есть место. В Америке. Громадное ранчо в Калифорнии. Прямо на берегу. У меня есть семья. Перед самой войной они приехали в Англию и застряли здесь. Я поехал следом, поскольку не хотел оставлять их здесь одних. Когда эта поганая война закончится… если она вообще закончится… мы все вернемся обратно. Ранчо я оставил на своего управляющего. Человек он толковый и заботливый. Во всяком случае, я надеюсь. Но помощь надежных людей никогда не бывает лишней. Что, если вы отправитесь в Шотландию, некоторое время поживете в какой-нибудь тихой деревушке, а потом, когда эта бойня закончится, отправитесь в Калифорнию?

Джон смотрел на него раскрыв рот:

– Но как ты это мыслишь, Сид? У нас нет денег.

– У меня есть. Я заплачу за все.

– Мы не можем это принять, – покачала головой Мэгги. – И просить тебя об этом не смеем.

– Смеете. Если бы не вы, сегодня бы моя жена овдовела, а дети остались бы без отца. За это я перед вами в долгу до конца жизни. И позвольте мне начать выплачивать этот долг.

Джон и Мэгги переглядывались. Сид чувствовал, что почти убедил их.

– Представьте… вы живете вдали от Лондона, вдали от Мэддена. В безопасности. Ваши дети растут в самом красивом месте, какое только можно вообразить. Зеленая трава, синее небо и безбрежный Тихий океан, видимый из окон. Ваши сыновья будут заниматься достойной работой, а не разбивать чужие головы и воровать. Ваша дочь будет дышать чистым воздухом. А сколько там солнца! Мэгги… Джон… что скажете?

Мэгги кивнула мужу.

– Ты всерьез можешь это сделать? – спросил Джон. – Переправить всех нас в Калифорнию?

– Могу.

– Хорошо, мы согласны. Готовы ехать. Но как и когда? И как нам развязаться с Флинном и Мэдденом?

– Пока не знаю. Но обязательно что-нибудь придумаю. Перво-наперво нужно сделать так, чтобы Флинна схватили еще до плавания в Северное море. Затем нужно увезти вас и детей от Мэддена и сделать так, чтобы никто ни о чем не догадался. А если потом что и вскроется… ваш след давно простыл.

– Тяжеленькая задачка получается, – сказал Джон.

– Согласен, не из простых. Но если кто и знает, как вывезти вас из Лондона, так это я. У меня опыт бесследного исчезновения. Я уже трижды тонул в Темзе. Куда сложнее сцапать Флинна. Но об этом мы подумаем чуть позже. – Сид встал и сгреб со стола деньги, оставленные Джоном. – Сейчас моя главнейшая забота не немцы, не шпионы и даже не Билли Мэдден. Мне нужно хоть из кожи вывернуться, но добраться из Маргита до Оксфорда за два фунта и шесть шиллингов.

Уилла наклонилась вбок, свесившись с верблюда. Ее вытошнило на песок. Дорожа каждой минутой, она не стала останавливаться. Нещадное солнце прожаривало песок, заставляя его сверкать и усугубляя состояние Уиллы.

Она обманывала себя, не желая признавать происходящего с ней – всех этих позывов на рвоту, спазмов в желудке и судорог в ноге. Все они были симптомами холеры. Стоит их признать, как они тут же завладеют ее мыслями и вызовут беспокойство. А позволить себе такую роскошь, как беспокойство, Уилла не могла.

Вчера она останавливалась возле заброшенного колодца. Старого, которым давно не пользовались. Колодцы просто так не бросают. Значит, на то была веская причина. Вода в нем, темная на вид, отвратительно пахла плесенью. Разум подсказывал Уилле: пить из этого колодца нельзя, но жажда диктовала свое. Она выпила всю воду из бурдюка, полученного от прежнего хозяина верблюда. Аттайе становился все упрямее и несговорчивее. Верный признак того, что и ему требовалась вода. Они оба напились этой странной воды, немного отдохнули и двинулись дальше. За сутки колодезная вода никак не подействовала на Аттайе. А на нее подействовала.