«Закрыть навсегда советы еврейских общин и Це-Ваад (Центральный совет общинного союза в Москве), как учреждения буржуазные». Все свободно избранные после февральской рево­люции демократические советы общин были насильственно разог­наны красноармейцами под командою кого-либо из еврейских коммунистов. А в лагерь коммунистов перешли не только люди без всяких политических убеждений, готовые служить кому угод­но, но и большинство членов Бунда и других еврейских социалис­тических партий, которые сначала оказывали сопротивление дик­татуре большевиков.

Нечто более страшное творилось в это время в антибольшевист­ской Украине, где два миллиона евреев очутились в огне гражданс­кой войны и подвергались физическому истреблению. 1919 год был в нашей истории увеличенной копией страшных лет хмельнитчины и гайдаматчины, 1648-го и 1768-го; это была «третья гай­даматчина» в новой политической обстановке. Как только пал гетман Скоропадский и немцы удалились из Украины (декабрь 1918 г.), возобновилась борьба украинских самостийников против напора Красной Армии. Украинская Директория, как называлось ки­евское правительство, где главную роль играл Петлюра, боролась с московским большевизмом путем разжигания националистичес­ких страстей. Начальники, или атаманы, украинских полков, к ко­торым примешивались вольные банды гайдамаков, знали секрет во­одушевления этой армии: дать им «резать жидов». Едва только Ди­ректория утвердилась в Киеве, начались антиеврейские эксцессы, которые скоро перешли в организованные военные погромы. Январь 1919 года ознаменовался десятками погромов в разных местах и осо­бенно резней в трех волынских городах: Овруч, Бердичев, Житомир. Нападения совершались по определенному плану: по вступлении ук­раинского полка в город против еврейской общины выдвигается лож­ное обвинение в сочувствии большевикам, атаман требует контри­буции, доходящей до нескольких миллионов рублей, а по получении денег дает солдатам свободу убивать и грабить; к убийству часто при­соединялись грубые издевательства и изнасилование женщин. В Овруче кровожадный казачий атаман Зырко пред оставлением города пригласил на вокзал еврейскую депутацию якобы для переговоров, а когда явилось тридцать депутатов, приказал дать в них залп из ру­жей. Когда в начале февраля 1919 года большевики заняли Киев и Директория бежала в Подолию, тотчас же, как бы в виде возмездия, произошла небывалая по числу жертв резня в подольском городе Проскурове (15 февраля). Свирепый атаман Семосенко напоил гай­дамаков водкою и заставил их поклясться, что они вырежут всех ев­реев, но не будут грабить. Гайдамаки точно исполнили приказ: груп­пами они ходили из дома в дом и убивали всех членов семьи холод­ным оружием, саблями и пиками, так как жалели пули и порох; толь­ко в убегавших стреляли. Через три дня было похоронено в общей могиле 1200 трупов. Когда вскоре военный министр Петлюра при­ехал в Проскуров, Семосенко подал ему рапорт о погроме, как об исполненном поручении. Было ясно, что высшее командование считало невозможным остановить погромную волну без ущерба для «духа армии», жаждавшей еврейской крови. Рассказывают, что, когда однажды еврейская депутация обратилась к Петлюре с моль­бою остановить погромы, он ответил: «Прошу вас, не ссорьте меня с армией!» Вскоре, когда в Житомире происходил второй погром и к находившемуся на вокзале Петлюре отправилась еврейская де­путация, он отказался принять ее. В течение первой половины 1919 года не прекращались погромы петлюровцев и других банд во всей Украине.

Во второй половине 1919 года национально-украинские погро­мы сменились национально-русскими. С юга двинулась состоявшая из бывших царских офицеров, донских и кубанских казаков Добро­вольческая армия под командою генерала Деникина. Она шла через Украину к Москве с целью низвергнуть советское правительство, рассчитывая в случае успеха на помощь европейских держав. В этой белой армии преобладали реакционные элементы, офицеры-монар­хисты и прежние черносотенцы, для которых месть большевикам сливалась с идеей еврейского погрома. Не зная об этом настроении белой армии, украинские евреи, разоренные большевиками и раз­громленные петлюровцами, сначала радовались ее успехам, когда она летом 1919 года стала вытеснять большевиков из Южной России, но очень скоро наступило жестокое разочарование. С боевым кличем «Бей жидов, спасай Россию!» врывались русские победители в горо­да, только что опустошенные украинскими бандами, и довершали там резню и грабеж. Киевская губерния и Волынь были снова зали­ты кровью. Офицеры и казаки действовали методически: бедных ев­реев прямо убивали, а у богатых сначала брали выкуп и потом уби­вали; женщины считались офицерскою добычею и подвергались ди­ким насилиям. Еврейские депутации, просившие Деникина о прекра­щении погромов, получали ответ, что высшее командование запре­щает всякие эксцессы, но не может удерживать офицеров из бывших дворян, которые в своем естественном озлоблении против больше­виков не различают между ними и евреями вообще. Деникин и его генералы также боялись посягать на юдофобию своей армии, как и Петлюра. Когда в сентябре деникинцы заняли Киев, для местных ев­реев настала пора настоящего мученичества. Избегая здесь откры­тых погромов, которые могли бы компрометировать белую армию перед Европой, офицеры устраивали в Киеве тихие погромы: совер­шали ночные обыски в еврейских домах под предлогом конфиска­ции оружия, а на деле отнимали у жильцов все деньги и драгоценно­сти «на патриотические нужды», причем многих били и даже убива­ли. Три месяца длилась эта «пытка страхом», как злорадно назвал юдофоб Шульгин в своей газете «Киевлянин» испытания киевских евреев. Когда вскоре движение Добровольческой армии на Москву сменилось поспешным ее отступлением перед грозными силами Крас­ной Армии, «спасители России» снова громили евреев на обратном пути, мстя им за свое поражение.

Так кончился самый страшный год Гражданской войны. Следу­ющий 1920 год ознаменовался победами Красной Армии, которая постепенно вытеснила из Украины и петлюровские и деникинские банды. Евреи во многих городах встречали большевиков как спаси­телей, но скоро убеждались, что новая власть, хотя и не отнимает жизни, отнимает средства к жизни, так как еврейские массы почти сплошь причислялись к буржуазии. Красная Армия помогала евре­ям только в искоренении партизанских отрядов гайдамаков, кото­рые местами еще совершали набеги на глухие местечки; здесь храбро защищалась и еврейская самооборона, снабженная достаточным ко­личеством оружия.

Итоги «третьей гайдаматчины» дают потрясающие цифры. За время с декабря 1918 до апреля 1921 года произошло на Украи­не 887 больших погромов и 349 меньших; пострадало 530 еврейс­ких общин, из которых до 400 числились в Киевщине, Волыни и Подолии, гнездах старой гайдаматчины. Чаще всего мелькают в списках пострадавших городов знакомые имена XVII и XVIII ве­ков: Умань, Фастов, Тетиев, Тульчин, Немиров, Брацлав; многие места пережили по нескольку погромов от разных банд. Общее число убитых во всех погромах достигает 60 000 и во много раз больше было число изувеченных. Многие города были разруше­ны, а ряд мелких местечек исчезли с лица земли, так как там не осталось ни домов, ни жителей.

Через несколько лет, 25 мая 1926 г., на одной из улиц Парижа прозвучал выстрел Шалома Шварцбарта, убивший Петлюру. Мо­лодой часовщик, бывший