Где-то вдалеке уже был слышен вой полицейских сирен, но, увидев, что патрульные вытягивают из своей машины базуку, а девушка принимает из рук таксиста АКС-47, Антонио понял, что полиция не успеет вовремя. Оставленный присматривать за киллером охранник, укрывшись за джипом, сразу же открыл огонь по окну, из которого снайпер хладнокровно добивал секьюрити Ватикана.

Воспользовавшись ситуацией, прикованный к двери джипа киллер медленно наклонился, пытаясь достать пистолет из кобуры, пристегнутой к ноге, но водитель вовремя заметил это и, резко нажав на газ, дал задний ход. Киллера протянуло по асфальту за машиной, и охранник, не раздумывая, сходу всадил ему в горло выше бронежилета две пули подряд. Люди в окнах ресторанов и магазинов при виде расправы над «полицейским», который издавал хрипящие звуки, принялись прятаться за стойками, не понимая, как такое вообще могло произойти.

Отстреливаясь от снайпера, переключившего свое внимание на него, охранник обратился к Палардо:

— Я войду в дом, надо убрать его!

— Он подстрелит тебя, как зайца, лучше уведи ученого и священника в заднюю машину, а я прикрою, — отдал приказ Антонио.

Опустив стекло ровно настолько, чтобы высунуть наружу ствол автомата, он начал поливать свинцом окно, из которого вел стрельбу снайпер.

Пригнувшись, охранник вывел Майлза и отца Винетти из машины. Они уже собрались было побежать, как вдруг Палардо остановил их резким окриком, увидев, как таксист передает девушке автомат Калашникова. Со знанием дела она отвела затвор и открыла прицельный огонь короткими очередями по джипам Ватикана. Десятки пуль расплющились о бронированную сталь. Стекла в «Мерседесе» Палардо затрещали, и водитель невольно вжался в сиденье. Несколько прохожих, ставших свидетелями происходящего, поспешили быстро укрыться в соседних магазинах и кафе. Расстояние между двумя машинами было не более семи метров, но охранник, укрывшийся вместе с ученым и священником за джипом, понимал, что всех ждет верная смерть в случае, если они рискнут выйти на открытый участок дороги. Майлз и Винетти вжали головы в плечи. Пули впереди них, высекая из тротуарной плитки искры, рикошетом влетали в стеклянные витрины, раня не успевших лечь на пол людей.

— Медленно давай задний ход! — скомандовал Антонио своему водителю, которого парализовало от страха.

На несколько секунд огонь прекратился. Пока террористы меняли магазины, Палардо без колебаний приоткрыл боковую дверь и, высунув «Скорпион»[130] наружу, выпустил в их сторону всю обойму практически не целясь. Таксист завопил во весь голос при виде истекающей кровью подруги, замертво упавшей на асфальт. Едва Антонио успел закрыть дверь, как свинцовый град с новой силой обрушился на переднюю часть джипа.

Он посмотрел в единственное зеркало заднего вида внутри салона, которое осталось целым, и облегченно вздохнул. Усадив в джип доктора Майлза и отца Винетти, охранник включил заднюю передачу и, нажав на газ, начал пробиваться между рядами брошенных водителями машин. Пришедшие на помощь люди Трейтона, следовавшие за эскортом Ватикана, метким выстрелом в голову сразили наповал патрульного, целящегося из базуки, но тот, уже падая, все-таки успел нажать на спусковой крючок. Фугас просвистел всего в каких-то десяти сантиметрах над крышей джипа Палардо и, влетев в витрину магазина женской одежды, взорвался, врезавшись в потолок. От прогремевшего мощного взрыва магазин разорвало в клочья, как картонную коробку, а в соседних бутиках вылетели толстые витринные стекла.

Оставшиеся в живых террористы, отстреливаясь, запрыгнули в патрульную машину. Не успели они тронуться с места, как тяжелая бронированная «Ауди» Трейтона протаранила их в лоб на скорости. Раскрылись подушки безопасности, полностью скрыв обзор улицы киллерам. Таксист вытянул руку с пистолетом из окна и принялся стрелять наугад по «Ауди», но было уже поздно. Подбежавшие с другой стороны люди Трейтона хладнокровно расстреляли их машину из новых автоматов «М5», превратив ее в решето, а их самих — в мясной фарш в мясорубке.

Убедившись, что выстрелы стихли, Палардо вышел из своего растерзанного «Мерседеса» и, подойдя к Трейтону, крепко пожал ему руку.

— Я ваш должник. Если бы эти сволочи попали в джип из базуки, он вряд ли бы выдержал.

— Кто знает, как бы оно было. Все-таки немцы умеют делать бронированные машины, — спокойно ответил Трейтон, стряхивая с пиджака пыль, повисшую в воздухе после взрыва.

— Надо бы узнать, кто они, пока кавалерия не прибыла, — сказал Палардо, кивнув в сторону обезображенных от множественных пулевых ранений киллеров.

— Именно этим мои парни сейчас занимаются. Кстати, а вот и наш снайпер, — указал рукой Том на крепких парней в черных костюмах, которые выводили из здания пожилого мужчину в пижаме, домашних тапочках и белом чепчике на голове.

— Надо же, конспиратор какой, даже успел замаскироваться под выжившего из ума инвалида. Наверняка они взяли его в соседней квартире в тот момент, когда он парил в тазике ножки, сидя в кресле-качалке, и, склонив голову на бок, пускал слюну для убедительности.

Пробежав глазами по окнам соседних зданий, словно выискивая в них «резервного» снайпера, он добавил:

— Если быть откровенным, то меня удивляет, что засаду устроили здесь, по дороге в аэропорт. По-моему, вы направлялись к себе, в Ватикан, и изменили маршрут всего за пять минут до того, как на вас напали. Даже если бы они были марсианами, им этого времени никак не хватило бы, так что ищите крысу у себя, в святых пенатах.

— Вы хотите сказать, что у тех, кто «нас заказал», есть свой осведомитель в Ватикане? Но это невозможно, об изменении маршрута мог знать только понтифик и…

Палардо вовремя оборвал себя на полуслове. Он не имел права выносить мусор из избы. Да и сам тот факт, что камерарий мог быть осведомителем, у него никак не укладывался в голове, хотя он его и недолюбливал.

— Разговоры. Кто-то прослушивает кабинет Папы или его телефон. Камерарий звонил пилоту, чтобы тот подготовил самолет, — нашел наиболее удобное для себя объяснение Трейтон.

Вой полицейских сирен становился все громче, и Трейтон, скептически ухмыльнувшись, сказал:

— Иногда нам очень хочется во что-то поверить, потому что так будет удобнее для всех. Ну что ж, вам виднее. Займитесь полицией, а я потолкую с этим пенсионером с чепчиком на голове. Будет лучше, если копы не узнают о его существовании, иначе он вряд ли до вечера доживет.

— Подобной дерзости я не припоминаю. Мы должны пресечь эту разнузданную вседозволенность, — процедил сквозь зубы Палардо, крепко сжав кулаки.

— Объявите им вендетту «по-ватикански», — улыбнулся Трейтон, не давая Палардо погрузиться с головой в закипающую в нем ненависть, которая затрудняла конструктивное мышление и мешала собраться с мыслями для принятия правильного решения.