Умница, вся в крови, шатаясь, выбралась наружу. Белизна берега, качающегося и клонящегося вбок у нее перед глазами, показалась ослепительной. Она рухнула на колени, потом на бок. Выпустила из руки меч – рукоять на мгновение задержалась в ладони, прежде чем со всхлипом высвободиться. Другой рукой стянула шлем. От удара копейного наконечника прямо посередине вмятины остался узкий разрез. Из него торчали пряди окровавленных волос и ткань подшлемника.

Она уронила голову на песок, жуткие звуки боя начали затихать. Небеса над ней вращались. Во мраке плыли обрывки света. Ох, Коротышка. Он ведь нас предупреждал. В этой своей манере, но предупреждал. Расхаживал взад-вперед, и меч свой треклятый то обнажал, то возвращал в ножны, потом опять обнажал. Раз за разом.

Ты можешь размышлять о том, что предстоит. Пытаться нарисовать в голове картинку. Того, что приходится делать воинам. Того, куда отправляются солдаты. Но подготовиться это тебе не поможет. Ничего из этого.

Казалось, вопли остались далеко позади. Атака, страшный перезвон, пасть бреши, ощетинившаяся оружием, мечами и копьями, топорами и кинжалами, и все, что эта пасть делала, – пережевывала людей в кровавую кашу, с ненасытным аппетитом звеня и скрежеща стальными клыками.

До тех пор, пока еще есть кого в нее засунуть.

Ей было жарко, потный подкольчужник натирал подмышки. Она чувствовала, как от нее сейчас воняет.

Значит, Коротышка, мы с тобой решили зваться капитанами, да? Теми, кто отдает приказы. Теми, кто стоит с важным видом. Там, рядом с князем. И с его элитным отрядом, который он теперь зовет Дозором. А мы с тобой, Коротышка, были офицеры.

В армии придурков.

Теплая кровь собиралась у нее в ушах, сперва в левом, потом и в правом. Все остальные звуки утонули в этом приливе. Что это я сейчас слышу, океан? Океан крови? Это и есть те звуки, что каждый из нас слышит последними? В таком случае, милый океан, призови к себе мою душу. Я хочу снова окунуться в твою воду. Позволь мне в нее окунуться.

Песок рядом с ней задрожал. Нет, они не перестанут. Они намерены прорваться. Как он и говорил.

Никакой она не капитан. И понятия не имела о том, что значит быть настоящим капитаном. С того самого мгновения, когда открылась брешь, когда оттуда, подобно языкам пламени, хлынул свет, когда все эти голоса из-за барьера прорвались сюда…

Она видела, как Йедан Дерриг спускается к бреши. Его Дозор уже был распределен вдоль передовой цепи летерийских добровольцев в качестве взводных командиров. А вот и Вифал – быстро карабкается вверх по изрытому склону и дальше в лес. Сообщение для королевы Харканаса: битва началась.

Внимание Умницы вновь вернулось к бреши. Наемников надо размещать впереди, там, где единственный путь к отступлению будет сквозь более верных солдат. Они здесь ради добычи. Только добычей ни мужчин, ни женщин не удержать, во всяком случае надолго, если все начнет рассыпаться. А летерийцы с острова – это мой народ. Мои люди.

Подбегая к передовому валу, она вытащила меч. С оружием в руках ей никогда не было слишком уютно. Если честно, оно ее пугало. Она опасалась себя заколоть ничуть не меньше, чем злобного удара вражеского копья. А Коротышка где? Где-то там, в суматохе – мы на потревоженный термитник сейчас похожи.

Кто-то громко рыдал – мать, чей ребенок только что вырвался из ее объятий, сжимая щит и меч, или копье, или пику, чтобы исчезнуть в гуще схватки. Обычная для этого мира сцена. Для любого мира. По ту сторону барьера какая-то мать сейчас тоже вскрикивает от ужаса, потеряв из виду свою крохотулечку. Она оступилась, упала на одно колено, и ее вырвало на раздробленные кости берега. Закашлялась и принялась отплевываться, чувствуя внутри странную пустоту, которая распространялась подобно распускающемуся цветку, пока не возникло ощущение, что мозг ее ни к чему не прикреплен и плавает отдельно от тела.

Она услышала рев. Звук битвы – но нет, такого она точно никогда прежде не слышала. На бегство с побережья там, в Летере, совершенно не похоже. Там крики и та воля, что в них слышалась, были порождением боли и страха, неудовлетворенной нужды. В их тоне было что-то жалобное. Против дисциплины Йедана Деррига и его элитных солдат у тех несчастных не было ни единого шанса.

Здесь совсем другое. Уже одних исторгавшихся из бреши звуков достаточно, чтобы заставить защитников отступить на шаг. Ярость и триумф – они прорвались! Наконец-то прорвались! Ненавистному врагу их уже не остановить, даже не замедлить поступи! Толпы товарищей подпирают сзади, впереди сверкают в горизонтальных выпадах копейные наконечники – из раны высыпали тисте лиосан.

Умница заставила себя встать, заставила двинуться вперед. Сознание все еще словно плавало отдельно, но вот зрение резко обострилось. Она увидела, как передовая шеренга летерийцев странным образом взмыла вверх, увидела их запрокинутые головы, распахнутые рты. Враг поднял их на копья.

Меч выскользнул у нее из руки. Умница, оглушенная, ошеломленная, развернулась, чтобы его подобрать. Кто-то врезался в нее, сбил с ног. Она полной грудью вдохнула пыльный песок, закашлялась. Где же он, этот меч? А, вот. Она поползла к нему. Шершавая от песка рукоятка оцарапала ладонь. Умница обтерла ее и снова взглянула в сторону бреши.

Как ни странно, цепь летерийцев оказалась на месте. Они сражались. Они не позволяли лиосанам подняться выше по склону вала. На них тоже со страшной силой давили сзади товарищи, позволяя не только удержаться, но и продвинуться вперед. То тут, то там в плотной массе открывались проходы, оттуда выносили изувеченные тела, конечности бессильно волоклись по песку.

Обе ведьмы находились сейчас среди раненых. В руке у каждой был кинжал. На глазах у Умницы Сквиш опустилась на колени рядом с одной из женщин, наклонилась, чтобы вглядеться в рану. Покачала головой, вонзила кинжал ей в грудь, прямиком в сердце – и шагнула к следующему раненому.

Кровопийцы, чтоб вас!

Пулли заталкивала корпию в дыру у солдата в боку, крича, чтобы скорее тащили носилки. Выше по берегу уже образовался следующий перевязочный пункт, лекари там останавливали кровотечение, зашивали раны, ампутировали искалеченные конечности. В песке поблизости вырыли яму – для этих конечностей и для раненых, которых было уже не спасти.

Все… очень организованно. Будто бы согласно плану. Ага, теперь я припоминаю. Мы все это вместе и планировали. Все то, что сейчас происходит.

Умница снова кинулась вперед.

– Они держатся! – прохрипела она. – Держатся!

– Капитан!

К ней подбежал мальчик. Она его совершенно не помнила. Пугающе худой, рот обметан болячками. Летериец.