Царь Давид своими руками построил коридор, по которому души попадают на суд праведников. Тот самый тоннель, где я оказался, спустившись с пятнадцатой ступеньки лестницы. Его высота была примерно метр и десять сантиметров, ширина чуть больше полуметра. Я осторожно притронулся к стене, и слезы едва не брызнули из моих глаз. Ведь к этих самых камней касались пальцы царя Давида!

Скрючившись, словно склонившись в поклоне, я стал продвигаться по коридору. Тишина, мрак, только желтый кружок света прыгает у меня под ногами. Все, кто оказывался в этом коридоре, умирали, лишь праведники, как рабби Авраам Азулай, доживали до следующего утра. Что будет со мной? Возможно, я делаю последние шаги. Но как бы ни сложилось, я иду к своей мечте, могилам патриархов.

Бормоча Псалмы, я не забыл отсчитывать шаги. Через восемнадцать метров тоннель закончился, и я оказался в квадратной комнате. Высоко наверху туманно светился кружок света, пол покрывал толстый слой записок, монет и бумажных денег. Видимо, я оказался под южной беседкой.

Посреди комнаты возвышались три надгробных памятника, сделанные в византийском стиле. В самом центре среднего белела мраморная плита. На ней я разглядел изображение креста и надписи на латинском и арабском языках. Больше в комнате ничего не было.

Но где же вход в пещеру? Он должен находиться здесь. Традиция не оставила никаких указаний по этому поводу. Никто на свете не знает, где искать вход. Каббала утверждает, будто он сам открывается перед достойными. Рабби Азулай рассказывал своим ученикам, что Элиэзер, слуга Авраама, вышел из стены. Наверное, в ней должна быть потайная дверь.

Я положил ломик и Псалмы на надгробие и принялся осматривать стены. Тщательно, камень за камнем, щель за щелью. Осмотр продолжался очень долго, мои пальцы саднили: шершавая поверхность стен стерла кожу почти до крови. Ничего. Ни следа, ни намека. Я присел на крайний памятник и задумался.

Что ж, видимо, меня нельзя отнести к достойным. Впрочем, разве я в этом сомневался? По сравнению с теми, кто побывал в этой комнате, я прах и пепел. Нужно благодарить Всевышнего, не отнявшего мою жизнь уже на первой ступеньке.

Я прочитал еще несколько Псалмов и решил возвращаться. Но в этот самый миг к моей щеке прикоснулось легкое дуновение ветерка, а затем раздался жалобный плач. Тот самый, который я слышал наверху. Но сейчас он доносился из коридора, по которому я попал в комнату. Мне стало жутко.

Правой рукой я поднял ломик и книжку Псалмов, взял в левую фонарик, и пошел обратно по коридору. Плач не смолкал, но становился все громче и громче. Подойдя к лестнице, я остановился. Звук, казалось, исходил прямо из самих ступенек. Я принялся внимательно осматривать их, и вдруг увидел в основании пятнадцатой черное пятно.

Отверстие! Приложив к нему ладонь, я почувствовал сильный ток воздуха, а плач почти прекратился. Отвел руку – плач возобновился с прежней силой. Так вот, где кроется загадка странных звуков!

Дальнейшее произошло, словно по наитию свыше. Сам не понимая, что делаю, я вставил ломик в отверстие и надавил вбок. Раз, другой, третий. И вдруг ступенька и часть стены справа от нее бесшумно отодвинулись, освобождая проход. Не веря своим глазам, я заглянул внутрь. Луч фонарика высветил низкий свод, покрытый следами от заступа, неровные стены и в глубине черное отверстие. Я протиснулся вовнутрь, упал на пол и зарыдал.

Все оказалось правдой. Все, написанное в старинных манускриптах, все, передаваемое из уст в уста на протяжении сотен поколений, все оказалось правдой! Тайна пятнадцатой ступеньки, коридор, двойная пещера, Элиэзер, слуга Авраама, исчезающий в стене – вот они передо мной, каменные подтверждения незыблемости устного предания.

Я захотел произнести благодарственную молитву, но губы отказались повиноваться, они словно забыли, как нужно двигаться, произнося звуки. Не могу говорить! Безмолвный, с трясущимися руками я принялся исследовать пещеру.

Б-же мой! Следы заступа на потолке и стенах оставлены Адамом, первым человеком. И он сам, лежит где-то рядом, совсем близко от меня.

Высота пещеры составляла метра полтора, диаметр около шести метров. В ней ничего не было, только ровный холодный пол и стены. Я протиснулся через треугольное отверстие и оказался во второй пещере. Она была примерно такого же размера, как первая. Прямо напротив входа в стене чернели три ниши. В них, по преданию, похоронены праотцы. Справа Авраам и Сарра, посередине Яаков и Лея, и слева Исаак и Ривка.

Я снова попытался произнести молитву, но губы не слушались. Подойдя к правой нише, я заглянул внутрь. Сразу за порогом вместо белого камня, в котором высечена пещера, рыжела земля. Сомнений быть не могло, я стоял перед местом упокоения Авраама!

Две остальные ниши выглядели точно также, только из глубины левой выходил свежий поток воздуха. Приглядевшись, я обнаружил в потолке отверстие, видимо воздух шел оттуда. Забраться вовнутрь и рассмотреть ближе я не решился, ведь для этого надо пройти по земле, под которой покоятся Исаак и Ривка!

Но где же могила Адама! Она должна находится в центре пещеры. Я осветил пол фонариком и быстро обнаружил квадратное углубление, шириной и глубиной примерно в шестьдесят сантиметров. Внутри пусто, лишь по углам видны кучки коричневого пепла. Я ухватил щепотку, поднес ее к лицу, и дыхание застыло в моей груди. Дивный, неповторимый запах коснулся моих ноздрей. Слова книги „Зогар“, о том, что у входа в рай человек начинает ощущать его аромат, всплыли в мозгу.

Душа каждого человека после смерти проходит через тоннель, оказывается в центре второй пещеры, обоняет аромат рая и ждет своей участи. Каково же горе тех, кто, вдохнув сладкое дыхание вечности, устремляется вниз, в самую пучину ада! Как проклинают они земные радости и наслаждения, ничтожные перед одной секундой пребывания в ином мире. Я еще раз вдохнул пряный запах щепотки пепла, упал на колени и потерял сознание.

Очнулся я оттого, что кто-то дергал меня за ногу. Открыв глаза, я увидел, как напрягается и ослабевает веревка. Часы показывали половину четвертого. Значит, я пролежал без сознания около часа. Через пятнадцать минут в зале Исаака начнется молитва мусульман. Пора возвращаться.

Я хотел сказать несколько псалмов и попросить, вымолить у Всевышнего немного милости и сострадания ко мне, моим близким, моему народу, всему человечеству, но губы, по-прежнему не слушались. Слезы снова покатились из глаз, я подобрал ломик и начал путь наверх. Его я преодолел за несколько минут, пятнадцатая ступенька легко встала на прежнее место и вот уже светлое пятно входа замаячило над моей головой.

Никто ничего не заметил. Первая группа учеников продолжала распевать Псалмы, мой помощник, Моше Яаков, с взволнованным лицом ждал у входа. Спуститься вниз он не решился. Я хотел, было показать ему, что не могу говорить, но вдруг понял, что дар речи вернулся. Пропустив меня к могилам праотцев, Всевышний закрыл мои уста, лишив возможности молится. Видимо, мои просьбы могли нарушить баланс, существующий в мире. Значит несчастья и беды, сыплющиеся на нашу голову не случайны, и приходят вовсе не по велению слепого рока. С небес спускается только благо, и только мы, люди, не в состоянии разобрать, как за ширмой горестей скрывается добро.