Дом, в котором поколение за поколением живет одна семья, старинная, переходящая по наследству мебель, фотографии предков на стенах, плуг, за которым хаживали отец и дед – насколько это далеко от моей жизни! Словно перекати-поле, носил меня Всевышний по странам и континентам, пока не осадил в Хевроне.

Самым счастливым временем я могу назвать годы, проведенные в этом городе. Со всеми бедами и злосчастьями, которых тут было, пожалуй, больше чем радостных минут. Но только здесь я, наконец, почувствовал себя прикрепленным к основе, и остаток дней моих хотел бы оставаться рядом с Усыпальницей Патриархов, в окружении учеников. Дай то Б-г!

Самое волнующее событие в моей жизни тоже связано с Усыпальницей. Бомбежки, голод, и другие смертельные опасности незаметно ушли из памяти. Человек не может жить, постоянно держа в голове несчастья, и Всевышний, в великой милости своей, научил нас забывать. Но радость, редкие мгновения удачи, навсегда остаются с нами. Хорошее не исчезает! Поэтому я помню эту историю в малейших подробностях, словно она случилась позавчера.

Наверное, ты знаешь, что молитвы и просьбы не пустой звук. Отец не раз повторял это, поднимая нас по утрам на молитву, или не давая заснуть, пока мы не произнесем благословения. Каждое слово рождает ангела, и сонмы святых созданий стремятся вознестись к Престолу и прильнуть к Короне высшего желания. Но долог путь, и многочисленны преграды.

Оторвавшись от уст человеческих, несется молитва в Святую Землю. Ее границы, словно сетка, задерживают многих ангелов. Ведь не каждому удается произнести молитву в добром расположении духа, и просить не во вред другим.

Уцелевшие молитвы спешат к Кинерету, и окунаются в его воды, там, где из дна бьет волшебный источник пророчицы Мирьям. Сорок лет бродил он вместе с евреями по пустыне, пока не нашел успокоение в озере. И если нечисты были помыслы просящего, если в глубине сердца таил он недобрый умысел или эгоистическое желание, его ангелы тонут в источнике.

И поднимаются оставшиеся ангелы над Кинеретом, и летят в Иерусалим. Там склоняются они перед восточной стеной Храма, целуя шершавые плиты, и если не были возвышенны помыслы молящегося, а двигала ими суетность и тщета, то прилипают его просьбы к старым камням.

И вот уже не сонм, и не множество, а крохотная горстка святых созданий добирается, наконец, до Усыпальницы Патриархов. Ибо вход в иной мир находится в ней, под одной из плит пола, именуемой Врата Милосердия. Сквозь плиту опускаются ангелы в двойную пещеру, скрытую глубоко под землей, и предстают перед Адамом и Евой, Авраамом и Саррой, Исааком и Ривкой, Яковом и Леей. Молитвы женщин перед праведницами, а мужчин перед патриархами. Но грозен их суд и тяжело суждение, лишь немногие остаются из крохотной горстки. И поднимаются оставшиеся к святому престолу и встречают их серафимы хвалебными песнями:

– Счастлив породивший вас, сладка доля его, радостна участь и благостен путь!

И немедленно вплетаются молитвы в корону Всевышнего, и сверкают, точно драгоценные камни, ибо нет для Него большего наслаждения, чем видеть детей своих, идущих путями праведными и просящих о святом и чистом. И тотчас отлетают от Престола другие ангелы, и мчатся на землю, и выполняют в точности просьбы и моления.

Считается, будто огромное здание Усыпальницы построил царь Ирод. Но тайна, известная немногим, состоит в том, что Ирод лишь добавил и расширил здание, а всю подземную часть возвел царь Давид, за первые семь лет своего царствования. Предание гласит, будто большую часть работы он проделал собственными руками.

Я уже писал тебе, какое великое счастье выпало на мою долю в Литве. Всевышний удостоил меня стать секретарем последнего из великих раввинов Вильны – Хаима-Ойзера Гродзенского. Он скончался перед самой войной, и я был очевидцем его последних бесед. Уже на самом пороге смерти раскрыл он своему наследнику, раввину Эльхонану Вассерману из Ковны, многие тайны, передаваемые от имени виленского Гаона. Я неотлучно находился у постели реб Хаим-Ойзера и невольно оказался посвященным. Рав Вассерман взял с меня клятву молчать, и я молчал, всю жизнь молчал, сохраняя в сердце услышанное.

Рав Вассерман погиб в Каунасском гетто. Из великой талмудической школ Литвы уцелели единицы, и я остался единственным хранителем тайн.

Попав на Святую Землю, я тут же отправился в Хеврон. Через два дня англичане выгнали меня оттуда, силой оторвав от камней Усыпальницы. Я поселился в Иерусалиме и ждал своего часа. В июне 1967 года, на второй день после освобождения Хеврона, вместе с учениками я переехал в дом рядом Усыпальницей. С тех пор вся моя жизнь связана с ней. Словно умирающий от жажды возле источника, точно жених, не могущий прикоснуться к невесте, я провел возле могил праотцев длинные годы, страдая и восхищаясь.

И вот, спустя много лет, пришел мой час. Я не имею права объяснить тебе всего, могу лишь сказать, что разрешение пришло из самых высоких кругов.

Я не медлил ни минуты. Вечером того же дня две группы учеников пришли вместе со мной в зал Исаака, главный зал Усыпальницы. Обычно в нем молятся мусульмане, но с полуночи и до рассвета разрешают заходить евреям. Первая группа из сорока ничего не подозревающих учеников получила указание читать во весь голос псалмы и шуметь, как только возможно. Вторая группа пронесла под одеждой ломы, заступы, фонарь и моток веревки.

Первым чудом в эту ночь оказалось отсутствие мусульманских охранников, обычно зорко следящих за евреями. Сморил ли их внезапный сон, или Господь Всемогущий утрудил их неотложными делами, но в зале было пусто. Солдат нашей армии тоже не оказалось. Я сразу понял, что Всевышний очистил для нас дорогу, и подал знак начинать операцию.

Когда первая группа подняла невообразимый шум, мы начали действовать. В противоположных концах зала Исаака построены две беседки: небольшие купола на четырех мраморных столбах. Каждая и них прикрывает вход, ведущий в подземелье. Под куполом южной стороны осталось не до конца замурованное отверстие, в которое когда-то провалился меч султана. Вход под северным закрыли еще при византийцах.

Традиция утверждает, будто под северным входом находятся пятнадцать ступенек. Великая тайна окружает эти ступени; удивительными свойствами обладает лестница. Царь Давид построил ее, привязав каждую ступеньку к одной из букв Шем Амефораш, скрытого имени Всевышнего. Знающий имя приобретает власть не только над живыми созданиями, ему покоряются и духовные сущности. Царь Соломон, построивший Иерусалимский Храм, возвел в нем пятнадцать таких же ступенек, ведущих из Святая Святых в глубь горы. Царь управлял демонами и повелевал драконами, и ему хорошо был известен тайный смысл пятнадцати ступенек.

Каббала сообщает пятнадцать молитв и капителей псалмов, которые нужно произносить, спускаясь по лестнице. Эта традиция идет от рабби Акивы. На того, кто живым и не потерявшим рассудок добирался до конца лестницы, нисходила Б-жественная благодать. Удостоившийся падал ниц, и впадал в транс, во время которого корень его души соединялся с духовными корнями праотцев. После транса он достигал высшей степени святости и просветления.