А еще кланяются вам родительницы ваши и все детушки ваши, мал мала меньше, кои растут без вас сиротами, как былинки в поле, — это при живых-то отцах! Великая вам честь и всему шильдскому роду слава, что из дальних стран князья вас советчиками себе назначили и к вашим умным словам прислушиваются. Но только женам вашим, и детушкам, и всем родичам вашим большой урон нанесен: хозяйство в упадок пришло, поля не родят, скотина дичает, дети малые растут неслухами. Вот и просим вас, чтоб вернулись вы поскорее каждый в свой дом, хозяйство на ноги поставили, ребятишек уму — разуму поучили.

И еще дозвольте словечко молвить: ведь милость-то господская — что погода апрельская. На подачки да обещания господа ух как тороваты, а вы, на корысть польстившись, и дорогу домой забыли. Видно, запамятовали, как охотник с беззубой собакой поступает: в награду за верную службу на первом суку ее вешает. Та же участь и вас постигнет, когда князья милость свою на гнев сменят и вас свободы лишат.

Свободу-то надо почитать пуще золота. А кому ваш совет понадобится, тот вас и сам найдет. Ворочайтесь же поскорее, чтобы дети малые и мы, ваши жены верные, на вас порадовались и хозяйство чтобы снова поднялось, а родители ваши, на вас взглянувши, спокойно помереть могли. Кланяемся вам земно и ждем не дождемся, когда вы домой прибудете».

О ТОМ, КАК ШИЛЬДБЮРГЕРЫ ВЕРНУЛИСЬ ДОМОЙ И КАК ИХ ВСТРЕТИЛИ ВЕРНЫЕ ЖЕНЫ

Получили шильдбюргеры на чужбине это письмо, и сердце у них дрогнуло. Поняли они, что жены правильно им отписали и что давно пора им возвращаться в родной город. А посему и испросили они у своих господ отпуск для поправления домашних дел. Просьбе этой господа вняли и шильдбюргеров отпустили, хоть и без всякого удовольствия — кому же охота лишаться мудрых советчиков?

И вот после долгих странствований шильдбюргеры со славою и великими дарами вернулись наконец домой. У себя же дома нашли они все в таком беспорядке и запустении, что поначалу, несмотря на весь свой ум и понятливость, ничего понять не могли. Но, в конце концов, все же уразумели, что город сотни лет строится, а что разрушить его одного дня достаточно.

А жены хоть и рады были возвращению долгожданных мужей, но встретили их по-разному. Одни лаской, как оно и надлежит, другие же криком и бранью. Такая повадка и по сей день кое у кого в ходу, однако прок от этого весьма невелик.

Но как бы оно там, ни было, они объяснили своим мужьям, что не дело это — так долго оставаться на чужой стороне и что впредь уезжать им из дому не след.

Стали тут шильдбюргеры судить да рядить, как им дело повернуть, чтобы князья и вельможи не мучили их больше — не отрывали от дому.

ПОЧЕМУ ШИЛЬДБЮРГЕРЫ РЕШИЛИ ОТ СВОЕГО ВЕЛИКОГО УМА ГЛУПОСТЬЮ СПАСАТЬСЯ

На другой день собрались жители Шильды под большой липой на базарной площади. В летнее время они здесь устраивали сходки, зимой же ратушей им служил трактир, а место у печки было председательским.

Люди умные и рассудительные, они быстро порешили все спорные и запутанные дела, а затем приступили к главному: как им быть и что делать, дабы их более не отзывали из дому. При этом они взвесили все «за» и «против» — причиненный вред и ту пользу, которая была им от иноземных князей, — и вскоре им стало ясно, что польза далеко не покрывает урона. Вот тогда-то и был учинен среди жителей поголовный опрос: как им впредь поступать?

Послушали бы вы, какие тут мудрые речи полились, сколь высокоумны были советы и до чего же складно люди говорили!

Одни считали, что на князей и вельмож надо просто махнуть рукой. Другие же говорили, что отказывать им не нужно, а надо всякий раз давать им такие дурные советы, чтобы князья сами Шильду и ее обитателей оставили в покое.

Под конец вышел вперед старый горожанин, испросил слова и повел такую речь:

— А я, к примеру, так полагаю: поелику нас, шильдбюргеров, отрывали от домашнего очага по причине нашей мудрости и ясного ума, то, по моему разумению, спасаться нам надо глупостью и шутовством. Тогда нас никто трогать не будет и никуда не отзовет. Посему с нынешнего дня всем нам, от мала до велика, надлежит самым что ни на есть нешуточным образом валять дурака, и какая бы глупость ни взбрела кому из нас на ум, он должен ее тут же сотворить. Однако знайте, разыгрывать из себя шута или дурака — это немалое искусство. Бывает, возьмется за такое дело человек бестолковый, и вместо смеха получаются одни слезы. А то и хуже того: надумает иной разыграть глупца, а сам и взаправду в такого превратится. Но нам-то, шильдбюргерам, это не грозит, мы народ мудрый, умней нас никого на свете нет.

С превеликим тщанием обсудили шильдбюргеры предложение старца. Предмет сей показался им столь важным, что они решили не спешить, следуя умному правилу: поспешишь — людей насмешишь. А когда толком все взвесили, то пришли к убеждению, что никакого вреда колпак шута принести не может. И разошлись по домам, обязав друг друга пораскинуть умом, за какой кончик прежде всего ухватить тот шутовской колпак.

Втайне-то кое у кого из них кошки скребли на душе. Как же так? На склоне дней, после стольких лет мудрствования вдруг превратиться в глупцов! К тому же шильдбюргеры поняли, что дело и впрямь нелегкое: повсюду ведь глупых больше, чем умных, и глупцы терпеть не могут, чтобы им их глупостью глаза кололи.

Но поелику дело шло об общем благе, порешили они, в конце концов, распроститься со своей мудростью и стать отпетыми дураками.

На этом и кончается та часть нашей книги, в коей речь шла о великом уме шильдбюргеров. Теперь же последует рассказ о том, как жители города Шильды глупостью спасались.

О ТОМ, КАК ШИЛЬДБЮРГЕРЫ РЕШИЛИ ПОСТРОИТЬ НОВУЮ РАТУШУ

Прошло несколько дней, и снова жители Шильды собрались под старой густой липой: надо было посовещаться, как положить начало своему шутовству, дабы весть о нем сразу разнеслась по всему белому свету.

После долгих словопрений порешили: так как отныне вся жизнь в Шильде потечет по новому руслу, то прежде всего надобно общими силами и на общинные средства