Большую часть пути им пришлось двигаться в дымке облаков, но когда солнце склонилось к закату, развиднелось, и Стивен зачарованно смотрел на закрывающие горизонт гигантские вершины, покрытые льдом и снегом. Он чувствовал себя крошечным и огромным сразу и остро благодарным за то, что все еще жив.

– Что случилось? – спросила Пейл, изучая его лицо. Стивен не понимал смысла вопроса, пока не сообразил, что по его щекам текут слезы.

– Ты, наверное, привыкла к красоте гор, – сказал он.

– Да, привыкла, – согласилась Пейл. – Но от этого они не становятся менее прекрасными.

– Они не могут быть некрасивыми.

– Посмотри туда, – сказала Пейл, махнув рукой назад. Стивену показалось, что он заметил какое-то движение – темная цепочка муравьев, ползущих по белому снегу.

– Лошади? – спросил он.

– Хесперо. И с ним около шестидесяти всадников.

– Он нас догонит?

– Не скоро. Он, как и мы, будет вынужден остановиться на ночлег. К тому же на лошадях он будет двигаться гораздо медленнее. – Она похлопала Стивена по спине. – Кстати говоря, нам пора разбить лагерь. Нас ждет очень холодная ночь. К счастью, я знаю одно подходящее место.

Оказалось, что Пейл имела в виду уютную сухую пещерку. Когда они туда забрались вместе собаками и калбоками, стало тесно. Пейл развела костер, чтобы подогреть соленое мясо, которое им дал Перно, и они поели, запивая его и хлеб напитком, который Пейл называла ячменным вином. На вкус он напоминал пиво, но оказался довольно крепким, и скоро у Стивена зашумело в голове.

Он обнаружил, что разглядывает лицо женщины, и смутился, когда Пейл поймала его за этим занятием.

– Наверное, мне следовало сказать тебе об этом раньше, – пробормотал Стивен, – но, по-моему, ты очень красивая.

Ничто не дрогнуло в ее лице.

– В самом деле?

– Да.

– Я единственная женщина на ближайшие пятьдесят лиг, и мы вдвоем в пещере. Представь, как мне лестно слышать твои комплименты.

– Я… нет. Тебе не следует… – Он замолчал и потер лоб. – Послушай, наверное, ты думаешь, что я разбираюсь в женщинах. Ты ошибаешься.

– Мог бы и не говорить.

Стивен нахмурился, открыл рот, но так ничего и не сказал. Бесполезно. Он и сам не понимал, почему завел разговор об этом.

– Сколько нам еще осталось ехать? – спросил он, решив сменить тему.

– Два дня, может быть, три, в зависимости от того, сколько снега будет на следующем перевале. Это горы. Ты знаешь, куда идти после того, как мы туда доберемся?

Он покачал головой.

– Я не уверен. Каурон направился в некое место под названием Хадивайзель. Возможно, это город.

– На Ксал Сливенди нет городов, – сказала она. – Во всяком случае… – Она запнулась. – «Адивара» – это слово, означающее «сефри». Старики говорят, что там был реун.

– Значит, это должен быть он, – сказал Стивен.

– А ты представляешь себе, как его найти?

– Понятия не имею. Каурон упоминает о беседе со старым хадиваром, из чего следует, как я полагаю, что он нашел реун. Но все это происходило очень давно.

– Ты его найдешь, – уверенно сказала Пейл. – Так предначертано.

– Но если прежде нас догонит Хесперо…

– Да, это будет плохо, – согласилась она. – Значит, тебе придется отыскать реун быстро.

– Верно, – сказал Стивен без особой надежды.

Он уже начал понимать, насколько большими могут быть горы. И вспомнил выход из реуна в Королевском лесу. Стоило удалиться от него на четыре ярда, как разглядеть его не представлялось возможным. С тем же успехом можно искать каплю дождя в реке.

Стивен вытащил страницы, которые успел переписать, рассчитывая, что сумеет уточнить перевод. Пейл молча смотрела на него.

Среди прочих листочков Стивен обнаружил выпавшую страничку, о которой уже совсем забыл. Она была очень древней, буквы выцвели, но он узнал причудливое смешение алфавитов завета, который ему доверили, и с растущим возбуждением понял, что у него есть ключ к переводу.

Конечно, завет остался у Хесперо, но Стивен ведь читал его, а значит, должен вспомнить…

Его вдруг мороз продрал по коже.

– Что? – спросила Пейл.

– В часовне что-то было, ответил он. – У меня раньше не было времени об этом подумать. Но, клянусь, я слышал голос. И лампа – в ней возникло лицо.

– В лампе?

– В ее пламени, – уточнил Стивен.

Пейл совсем не удивилась.

– В горах часто блуждают призраки, – сказала она. Ветры уносят их в долины, и они не могут вернуться.

– Если это и был призрак, то очень древний. Он говорил на языке, уже тысячу лет как мертвом.

Она задумалась.

– Никто не знает, что сталось с Кауроном. Некоторые утверждают, что он так и не вернулся, пропал в горах. Другие говорят, что однажды ночью он появился в часовне, что-то бормоча как в лихорадке, хотя его кожа оставалась холодной. Нашедший его священник уложил Каурона в постель, но на следующее утро тот исчез. На постели не осталось никаких следов, и священник начал сомневаться, действительно ли он видел Каурона или все это ему лишь привиделось.

– А тебе приходилось чувствовать что-нибудь подобное?

– Нет, – призналась Пейл. – И я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь рассказывал о таких вещах. Но ты другой: ревестури и наследник Каурона. Может быть, он говорил с тобой именно поэтому.

– Я не знаю. Кто бы это ни был, он не показался мне дружелюбным. По-моему, он надо мной насмехался.

– Ну, тогда я не знаю, – пожала плечами Пейл. – Возможно, у Каурона были враги, и твое появление их привлекло. В горах прошлое и настоящее – не слишком дальние родственники, скорее, брат и сестра.

Стивен кивнул и сложил свои заметки.

– Пожалуй, стоит попробовать немного поспать, – сказал он.

– Кстати… – Она вздохнула. – Знаешь, я могу дать тебе еще один шанс.

– О чем ты?

– Я уже говорила, ночь будет ужасно холодной.

Стивен хотел что-то сказать, но Землэ заткнула ему рот поцелуем, благоухающим ячменным вином. Он не стал закрывать глаза, удивляясь, насколько иным выглядит лицо с такого близкого расстояния.

Она легонько укусила его за ухо, а потом поцеловала в шею.

– Я действительно мало что знаю о женщинах, – извинился Стивен.

– Ты это уже говорил. Значит, пришло время учиться, к сожалению, я не могу дать тебе полноценный урок; сейчас ты можешь посеять во мне ребенка, а этого мы не хотим. Но нам вовсе не обязательно заглядывать в конец книги, ведь так? Я полагаю, что и первые главы могут оказаться весьма занимательными.