Однако тоннель начинался в холодном погребе, за бочками с вином и свисающими с потолка мясными тушами. Вход представлял собой небольшую дверцу в скале, в которую был встроен дом сефри. Створка была выкована из какого-то темного металла, а петли и засовы сделаны из полированной меди. Матушка Уун вытащила большой ключ, вставила в замок, повернула, и дверь распахнулась почти бесшумно. Энни увидела ведущую вниз лестницу.

Она позволила себе улыбнуться. Артвейр и многие другие уверяли ее, что город и замок Эслен практически неприступны, что поэлы и могучие стены способны остановить почти любую армию. Тем не менее город не раз переходил из рук в руки. Она попыталась вспомнить стратегию, которая помогла ее предкам взять Эслен, – пожалуй, это был один из немногих уроков, когда она прислушивалась к словам наставника.

Впрочем, воспоминания были смутными, речь, кажется, шла об осаде. Было много разговоров о храбрости и решительности, но ей не удалось припомнить подробностей о том, как Уильям Первый оказался в Голубином зале, когда его меч поразил печень Тизвальда Фрам Рейксбурга.

Сколько раз повторялось подобное? Небольшая группа женщин или сефри проникала в крепость через этот потайной ход, устраивала какой-то отвлекающий маневр и открывала нижние ворота, чтобы войска могли войти в крепость. Получалось, что матушка Уун наделена значительной властью. Судьба всей династии зависит от капризов сефри.

Однако всякий мужчина, который пользовался ее помощью, не мог потом ничего вспомнить, он не понимал, как ему удалось проникнуть в замок, не представлял, какой огромной властью обладала эта одинокая сефри.

Но Энни запомнит. Она обязательно запомнит и что-нибудь по этому поводу предпримет. Когда она станет королевой, никто не сможет незаметно проникнуть в замок.

И тут Энни заметила, как пристально смотрит на нее матушка Уун. Могут ли сефри читать мысли?

– И? – нетерпеливо спросила Энни.

– У основания лестницы вы найдете проход, – объяснила сефри– Если свернете направо, выйдете из города, в луга. Если же повернуть налево, вы попадете в подземелья, а оттуда во дворец, если пожелаете. Если окажется, что нижние тоннели затоплены, вы найдете клапаны, чтобы спустить воду, в небольшом помещении слева, там, где вода почти достигает потолка. Конечно, это займет некоторое время.

Энни кивнула. Если ее видения верны, флот сэра Файла прибудет через два дня. Если к этому времени Артвейр сумеет взять Торнрат, дядя Файл сразится с флотом и откроет ей внешние ворота, чтобы она могла выйти и возглавить войска.

Она рассматривала возможность взять дворец с теми людьми, которые у нее есть сейчас, но побоялась, что их может оказаться недостаточно. В замке наверняка сотни солдат. С тридцатью гвардейцами, которые у нее остались, она не сможет одержать победу.

В любом случае будет трудно повести за собой людей путем, о котором они не смогут вспомнить, даже глядя на него. Однако эта задача вполне разрешима. Ведь сумел же Казио последовать за убегающим убийцей. И, если верить слухам, Чарльз вместе с дядей Файлом и гвардейцами, ведомые Элис Берри, смогли каким-то образом покинуть замок.

Да, это возможно, и она должна сделать первый шаг: нужно убедиться в том, что путь открыт.

– Остра, возьми Казио за руку, – велела Энни. – И остальные тоже должны взяться за руки. И не отпускайте друг друга до тех пор, пока я не позволю. Вы все поняли?

– Да, ваше величество.

– Очень хорошо. А теперь мы идем.

– Куда идем? – спросил Казио.

Казио задумался, не напился ли он, сам того не заметив? Он ощущал руку Остры и камень под ногами, видел озаренное светом фонаря лицо Энни, но остальные подробности ускользали от его внимания.

Он не помнил, что делал или где они находились. Казалось, он пробирается сквозь кошмарный сон. Он снова и снова думал, что просыпается – но лишь чтобы обнаружить, что это ему тоже приснилось.

Он помнил, как вошел в дом сефри и как Энни о чем-то беседовала со старухой. Потом они спустились в подвал, что было довольно странно.

Но казалось, что это произошло очень давно.

Может быть, это лишь сон, решил он. Или он напился.

Может быть… Казио заморгал. Энни снова с кем-то говорила. А теперь она закричала.

Он бежит. Но почему? Казио притормозил, чтобы оглядеться, но Остра дернула его за руку и крикнула, чтобы он не отставал.

Откуда-то доносился незнакомый смех. Казио почувствовал вкус крови на губах, и это показалось ему особенно странным.

Нейл почувствовал, как им овладевает спокойствие смерти. Его дыхание стало ровным, и он наслаждался вкусом соленого воздуха, наблюдая за кружением орла в серо-голубом небе. Легкий ветерок дул с юго-запада, поглаживая молодую траву на склоне холма, словно миллионы пальцев расчесывали непокорные зеленые волосы. Все дышало покоем.

Закрыв глаза, он тихонько напел отрывок песни:

Ми, этнер меуф эюзетьерн рем.

Краш-той, френц, ми вивет-той дейн…

– Что это, сэр Нейл?

Он открыл глаза. К нему обращался его ровесник, рыцарь по имени Эдмон Арчард из греффи Сикселд. У него были живые голубые глаза, розовые щеки и белые, словно пушок семян чертополоха, волосы. На нем были простые, но добротные доспехи, и Нейл не заметил на них ни одной отметины.

Естественно, его доспехи были такими же новыми. Он нашел их в своей палатке на следующее утро после побега Роберта – подарок Элионор Отважной, которая сняла с него мерки «для одежды», как она тогда сообщила. И все же у Нейла создалось впечатление, что сэр Эдмон – как и его вооружение – ни разу ие участвовал в серьезных схватках.

– Это отрывок из песни, которой научил меня отец, – объяснил Нейл.

– И что означают ее слова? Нейл улыбнулся.

– «Здесь я, и отец, и брат, и мать. Смейся, ворон, кушай всласть».

– Не слишком воодушевляет, – заметил Эдмон.

– Это песня смерти, – объяснил Нейл.

– Вы думаете, что умрете?

– О да, я умру. Это несомненно, – подтвердил Нейл. – Неясно пока только когда, где и как. Но мой па всегда говорил, что лучше всего идти в бой, считая себя уже мертвым.

– И вы на это способны?

Нейл пожал плечами.

– Не всегда. Порой мне страшно, а иногда меня охватывает ярость. Но бывает, что святые даруют мне спокойствие смерти, и это нравится мне больше всего.

Эдмон немного покраснел.

– Это мое первое сражение, – признался он. – Надеюсь, что я к нему готов.

– Да, вы к нему готовы, – заверил его Нейл.

– Мне просто так надоело ждать…