— У тебя не было влиятельного и богатого отца.

— Не было.

— Роскоши ты не знала.

— Не знала.

Сложив руки домиком перед собой, он едва уловимо улыбнулся.

— И что вас так веселит? — рассерженно зыркнула на него.

— Ты — Самира. Магия сработала.

И это ещё на женскую логику жалуются?! Выверты мужской вообще за гранью разумного! От вывода князя я вначале впала в ступор, а потом не выдержала и вскочила с места.

— Я — Надежда Раевская! Слышите? На-деж-да!!! — даже по слогам повторила и потребовала: — Верните меня домой!

— А кому ты там нужна? — с наглым видом поинтересовались у меня.

Князь лениво поднялся, буквально перетекая из положения сидя в стоя, с грацией хищного животного перед атакой. И она последовала.

Словами он буквально хлестал, нанося глубокие раны:

— Там ты никому не нужная старуха. Мужа нет, поклонников нет, у сына своя жизнь. Прозябаешь в бедности, живя на копейки.

— Откуда вы знаете?

— Я так хотел, — самодовольно заявил он. — Тело твоё давно сморщенное и немощное. Я подумаю ещё над твоей судьбой. Возможно, верну в стазис и будешь дальше мучиться. А может, оставлю. Память верну. А может, и нет. Сейчас ты настолько жалкая, что это даже забавно.

— Вы сумасшедший, — поняла я и попятилась от него.

— Я — твой самый страшный кошмар, — заявил князь и ушёл порталом, растворившись в появившейся чернильной мгле.

И мне действительно стало жутко от понимания, что этот ненормальный для себя уже всё решил. Записал меня Самирой и будет отыгрываться за все её прегрешения. Ни секунды не сомневалась, что он сумасшедший. Только они способны факты, противоречащие их виденью мира, переиначивать, подгоняя под свою реальность.

Вот так и я теперь не Надежда, а Самира, которую он пожелал видеть бедной и никому не нужной. И вся моя жизнь на Земле просто его прихоть.

— А-а-а!!! — пронзительно завизжала я, выплёскивая свой протест до хрипоты, пока горло не сжало спазмом от нехватки кислорода.

Это стало моим единственным проявлением эмоций. Истерики не дождётся. Та, кто смогла выжить при Перестройке, одна, с ребёнком на руках, заламывать руки и рыдать не будет.

— Хрен ты меня сломишь! — свернула кукиш и показала вслед ушедшему князю.

Не отправит меня домой? Не страшно. Буду делать то, что научилась лучше всего — выживать. 

Меня раздирали противоречивые чувства. Магия и разум действовали против друг друга. Одна часть меня хотела утешить девушку, а вторая была довольна, что ритуал прошел именно так, как я того когда-то желал. Это тяжело, когда сущность и рассудок воюют между собой.

Я всегда знал, что однажды встречу свою пару и мир с ее приходом для меня навсегда изменится. Мы знаем, что так будет, думаем, что готовы к этому, а выходит, что становимся беспомощными перед реальным выбором пары.

Но я не мог представить, что моей парой станет та, которая будет бояться меня, бояться моих подданных и будет готова на все, чтобы нас уничтожить.

И тот факт, что Самира напрочь забыла о себе прежней, ничего не менял. Я допрашивал и жрецов, и ее поклонников. Самира насквозь была отравлена словами жрецов Саранты, очарована благами, которые ей обещали за помощь в борьбе с темным злом.

Судя по ее словам, она не помнит ничего, что происходило с ней, пока длился стазис. Из них пятьдесят семь лет она провела как человек Надежда. Не маг. Будь она магом, то не считала была себя в таком возрасте старухой.

В ее душе не осталось ни единого места для меня. Ее память не сохранила ни мой образ, ни мои надежды… А теперь она считает себя Надеждой. Не моей. Горькая ирония судьбы.

Я, князь Багры, один из сильнейших на Отриалоне, Самира должна была страшно радоваться тому, что ее жизнь станет куда длиннее обычного человеческого срока, радоваться тому могуществу, что давал бы ей статус моей жены, быть счастливой от того, к чему в итоге бы имела доступ, а она…

Оказывается, просто обрести пару мало, как и мало иметь высокое положение, еще необходимо везение. Мне не повезло.

Но одного я все же не мог понять. Почему древняя магия пробудила ее раньше срока? Почему это вообще произошло, если я этого не хотел?

Разозлившись на речи Самиры, я в очередной раз вспылил, поразившись разительной перемене в общении прежней девушки и только что очнувшейся. Почему она не была такой тогда? Почему демонстрировала лишь глупость и жадность? А сейчас даже открыто протестует и готова защищаться. Подносом, который так и не отдала служанкам! Будь он неладен! Как и моя разыгравшаяся злость.

Я шагнул в портал, понимая, что мне нужно успокоиться и выпустить пар.

Дарион де Вите, высший вампир, мой советник и друг, встал из-за стола приветствуя меня, ничуть не удивившись моему приходу.

— Вижу, разговор с леди Самирой прошел плодотворно.

— И ты как всегда уже все знаешь.

— Работа такая, — пожал он плечами. — В замке только ленивый не обсуждает непонятную девицу, которую князь назвал своей невестой. За час, что я нахожусь дома, каких версий я только не слышал.

А вот это прокол. В запале я объявил о том, что Самира моя невеста. Подданным не обязательно это было знать сейчас. Достаточно того, что об этом знает Самира.

— Ты злишься, — Дарион достал бокалы, — тебе нужно расслабиться. Я обследовал башню, Макс, но ты уже был там. Думаю, наши выводы не отличаются.

— Был, из стазиса она вышла сама. Магия сработала несколько иначе, чем я планировал.

— Древняя магия никогда не ошибается, Макс. И ты это знаешь лучше меня. А бесишься и злишься от того, что не самостоятельно пробудил леди. Ты хотел ее благодарности?

— Да в склепе я видел ее благодарность!

Хотя мысль о подобном мне понравилась. Сейчас человечка не выглядит ни счастливой, ни благодарной. А вытяни я ее самостоятельно из той иллюзии, где она страдала, и расскажи о том, как дурно она поступила, то Самира куда охотнее замаливала бы свои грехи. И точно была бы послушной в моих руках. Сейчас же ее поведение меня раздражает настолько, что я не могу себя сдерживать.

— Хватит называть ее леди, она…

— Леди и твоя пара, Макс. — Твердо, но вместе с тем спокойно поправил друг. — А еще невеста, которая вскоре станет твоей женой, следовательно и княгиней. Обращение «госпожа» ей не подходит.

Я молча осушил бокал с шекрой.

— Ты противишься очевидному. И тогда тоже противился. Макс, ты совершил ошибку, признай это, и я уверен, тебе станет легче.

— Ошибку? — я вперил взгляд в друга. — И в чем же я ошибся?