Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Готово, садись.
Ли опустилась в центр круга с закрытыми глазами, вздохнула, мысленно – и предельно вежливо – вызвала ближайшего духа. Тот мигом отозвался, и, открыв глаза, Ли увидела перед собой дух молодого мужчины. Он уставился на нее в ответ. Через несколько секунд в звенящей тишине фургона раздался изумленный возглас Ли:
– Ты?!
Глава 5. Вальд
– Вальд! Вальд, открой!
Шепот, едва слышный сквозь увесистую деревянную дверь, вывел Вальда из состояния поверхностной дремы, в котором тот пребывал, оставив последние надежды на глубокий сон. Оказалось, бессонница пришлась как нельзя кстати – едва ли он различил бы тихий голос Осмальта сквозь толщу полноценного сна.
Вальд перекатом вскочил с жесткой койки и приоткрыл дверь своей скромной комнаты. Сквозь получившуюся щель полился приглушенный свет лампы.
– Впусти меня, – все так же тихо попросил Осмальт.
На мгновение Вальдом завладело желание захлопнуть дверь и сделать вид, что все это ему приснилось. Поначалу он даже не смог объяснить свой порыв, но позже понял – ночное появление друга не сулило ничего хорошего. Но долг превыше всего, не так ли? По крайней мере, Вальд считал именно так, и поэтому впустил Осмальта в комнату. Друг проскользнул в проем и замер, теребя рукава своего одеяния, которое снова выдали не по размеру. В огромной фиолетовой мантии он смотрелся тоще прежнего, а глубокие тени, пролегающие под глазами, добавляли болезненности его образу. Вальд не на шутку всполошился.
– Ос, ты чего, друг?
Осмальт глубоко и прерывисто вздохнул и сказал, заикаясь:
– Президент желает тебя видеть.
– Прямо сейчас?
– Да, сейчас. Вижу, ты не рад, но что я могу поделать? Мое дело – доложить.
– А почему ты докладываешь? Ты же у нас теперь важная птица, глава отдела разработок, как-никак!
Осмальт замялся всего на мгновение, но это не ускользнуло от цепкого взгляда Вальда.
– Президент знает, что мы с тобой, как бы это сказать, дружны.
– И что Президенту с нашей дружбы?
– Вероятно, не хочет привлекать к делу посторонних.
– К какому еще делу, Ос?
Осмальт строго посмотрел на друга.
– Одевайся. Президент не любит ждать, ты же знаешь.
Вальд ответил кратким кивком, быстро оделся и вышел из комнаты вслед за Осмальтом.
– Вальд, ты ведь знаешь, что есть и другие цвета одежды?
– Знаю. Но предпочитаю черный.
– Ты его с детства носишь. Тебе не кажется, что это странно?
– Не кажется.
Осмальт перестал спорить, только помотал головой – сколько лет они дружат, а Вальд так и не рассказал, почему носит только черный. Ос уважал право друга на личные тайны, но до сих пор немного обижался – тут ведь и жизнь человеку доверить не жалко, а он даже про одежду не рассказывает.
Вальд заметил, что друг опять на него дуется, но утешить его не мог. Да и куда больше его тревожило, что за срочность? Зачем Президенту выдергивать его из кровати среди ночи? Все это крепко не нравилось Вальду. Не нравилось хоть бы и то, что Президент вообще его вызывает. Вальд видел его дважды, но ни одна из встреч не была личной. Так с чего теперь, да еще и под покровом ночи?
Теряясь в догадках, Вальд брел по запутанным коридорам вслед за Осмальтом. Не то чтобы он нуждался в проводнике – каждый поворот и все до единой двери он и сам мог найти даже в кромешной темноте и со связанными руками – но предпочитал соблюдать субординацию. Нужная дверь уже появилась в поле зрения и с неотвратимостью снежной лавины приближалась к ним.
Осмальт столь почтительно остановился перед дверью, будто та могла его видеть, и деловито отстучал по гладкой дубовой поверхности замысловатую дробь. Дверь тяжело, но поразительно тихо отворилась.
– Входи, – подтолкнул друга в дверь Осмальт.
Вальд вопросительно поднял брови.
– Нет, я не пойду. Ну же, не заставляй Президента ждать.
Пришлось идти одному. За дверью царил полумрак, и Вальд осторожным шагом двинулся вперед. Стоило ему переступить порог, как за спиной он почувствовал резкое дуновение воздуха. Оборачиваться не стал – и так ясно, что это тихо затворилась дверь. Вальд остановился в нерешительности и огляделся. В затемненном коридоре перед входом в кабинет не было ничего необычного, но что-то здесь вызывало смутную тревогу. Мозг лихорадочно обрабатывал сигналы тела, в попытке выявить раздражитель. Не прошло и пяти ударов сердца, как Вальд нашел причину своего беспокойства – в помещении не было запахов. Никаких.
– Входите, Вальд, не стойте в дверях, как памятник нерешительности.
Он нехотя повиновался. В три шага преодолев коридор, четвертым Вальд вошел в кабинет и поклонился:
– Приветствую Вас, господин президент Корпорации Воображение!
– Прошу вас, оставьте церемонии. Садитесь. И можете называть меня только по имени – Президент.
Вальду всегда было любопытно, какого это – отказаться от своего имени и заменить его должностью, но спросить было не у кого. Свои имена меняли только «большие шишки», у которых должность определяла личность, а к ним с такими вопросами обращаться не принято. Ему и сейчас хотелось спросить, но Вальд подавил этот порыв и послушно опустился в кресло, стоящее напротив изящного, но крепкого стола Президента.
– Что, вы даже не спросите, почему я вызвал вас посреди ночи?
– Вы вправе вызывать меня в любое время суток, и не мое дело задавать вам вопросы.
Вальд внимательно следил за реакцией Президента на свои слова. Но его лицо оставалось бесстрастным: все тот же прямой взгляд темных глаз, и та же тонкая, бездушная полуулыбка.
– Что же, раз так, вопросы буду задавать я. Скажите, Вальд, вы же лучший стиллер при исполнении в нашей Корпорации?
– Не мне судить, господин Президент. Я лишь делаю свою работу настолько хорошо, насколько могу.
– А можете вы лучше всех, не так ли?
Вальд еще пристальнее вгляделся в Президента. Тот выглядел слишком молодо для своих восьмидесяти лет, одет был слишком просто, и задавал слишком странные вопросы. И никак не удавалось найти ответ на последний. К счастью, он и не понадобился. Президент понял, что подчиненный не намерен отвечать и продолжил:
– Ваша скромность хоть и похвальна, но, боюсь, неуместна. Мне доподлинно известно, что у вас на сегодняшний день лучшие показатели из всех действующих стиллеров.
Слово «действующих» Президент выделил особо, что больно резануло по
