– Иван, графиня прогулялась, теперь отдыхает, – доложил слуга и замялся.

– Говори, – напрягся я, чувствуя, что он что-то сказать хочет, но не знает, как разговор начать.

– Дело в том, что Мария Александровна ко мне прислушивается не всегда. Для нее я не являюсь авторитетом, да и своенравна она, упряма…

– Не тяни, у меня дел полно, – поторопил я его. – Необходимо об ужине подумать. Кстати, ты приглашен, можешь с собой и кучера взять.

– Прошку? Дык его графиня в город послала, список товаров написала и велела купить. Боюсь, что пару дней мы его не увидим, пока он доберется туда-обратно…

– Деньги графини в кабаке спустит, – продолжил я мысль и усмехнулся.

– А тебе откуда это известно? – поразился Лаврентий и сбился с шага.

– Да чего там! – махнул я рукой. – Достаточно на его опухшее лицо взглянуть и в паре метров воздух втянуть – такого амбре не утаишь.

– А! Понятно, – заулыбался слуга графини, а потом вновь глазами «вильнул».

– Ты что-то про непослушание Марии Александровны говорил, – сдерживая улыбку, напомнил я.

За Лаврентием интересно наблюдать. На лице слуги сменилось сразу несколько выражений – от удивления от такой моей наглости, что выразился о его хозяйке, до полного согласия и смущения, что посыл-то изначальный шел от него. Тем не менее он графиню сдал:

– На прогулке Мария Александровна нервничала и изволила выкурить почти две папиросы.

– Откуда взя… – возмутился я было, но осекся и захотел ударить себя по лбу.

На столике в пепельнице я наблюдал окурки, а папиросы-то не те, что в портсигаре слуги лежат! Меня сбило с толку то, что, когда после драки мы пришли, графиня у Лаврентия просила курева! А на прогулку девушка с собой сумочку взяла…

– Соты с медом жевала? – спросил я, раздумывая, как поступить.

Идти к девушке и изымать папиросы? Это уже совсем наглостью будет со стороны деревенского парня. Пристыдить? Не выйдет. Н-да, тупик, и ведь хочет она излечиться, но указаниям следует неохотно. Впрочем, большинство людей себя так ведет: едва немного отпустит – тут же забывают обо всем.

– Да, принес от знахарки котелок, пару ложечек съела, – ответил Лаврентий.

Я молча на него взглянул и головой покачал, а потом направился в сторону дома. Придется еще раз ругаться и отношения выяснять. Иду и себя накручиваю, уже за ручку двери взялся и решил зайти с другого бока. Графиня же что тот ребенок неразумный, упряма, но не глупа. Не понимаю, кому и что все время хочет доказать.

Осторожно постучал в комнату, где девушка обосновалась.

– Войдите! – послышался голос графини, в котором скрывалась тревога.

Ага, считает, что ругаться пришел: из окна-то двор отлично просматривается, и видела, как мы с Лаврентием беседовали, а потом я к дому направился.

– Мария Александровна, – входя, чопорно произнес я, – позвольте вас пригласить на ужин, который собираюсь через пару часов организовать. Стульев и стола нет, если решитесь и обществом Лаврентия и моим не побрезгуете, то одеяло захватите.

– Э-э-э, – развела руками девушка, – постараюсь прийти.

Склонил голову и молча покинул дом. План пересмотрел, решил объяснить вечером, в чем заключается болезнь графини и лечение. Скрывать ничего не собирался, за исключением того, откуда знания. Пока же направился в лес, где, к своему удовольствию, увидел попавшихся в силки трех зайцев. Одного отпустил – слишком он мелкий, почти детеныш, петля его за туловище обхватила и совсем недавно. С трудом, но смог его освободить. А два других зайца уже мертвыми оказались, да и добыл их первыми. Удачная охота, не ожидал такого результата, чтобы из пяти петель три сработали. Зайцев таким методом приходилось ловить, но часто без добычи оставался. А тут прямо праздник какой-то! Тушки освежевал в реке, зарыл требуху и шкурки под кустом: нечего напрасно мусор разводить. Хоть и уверен, что найдутся желающие на требуху – мелкого зверья тут в достатке. Кстати, всплески на реке впечатляют, рыбы тут много, завтра побалую себя жареной, а в том, что улов окажется удачным, не сомневаюсь. Завернув тушки зайцев в листья лопухов, наконец-то от души искупался: вынужденное прятанье в воде от пчел не в счет. Наплавался вдоволь, понырял, а от одного сома, лениво проплывшего мимо, даже шарахнулся сперва, но не удержался и решил попытаться его поймать. Естественно, справиться не сумел – сом под двадцать килограммов, если не больше, удержать такую тушу в родной стихии возможности никакой. Но, блин, рыбалка тут окажется не такой простой – если подобные особи начнут клевать, то никаких крючков не напасешься, а их у меня мало. Найти пару гвоздей и привязать их к веревке, а потом «динозавра» половить? Да ну на фиг! Что мне с такой рыбой делать? Ничего, найду, где не так глубоко, и мелочовки натаскаю, но это завтра, пора уже ужин готовить.

Потрескивает костер, на вертеле из палок жарятся зайцы, с Лаврентием сидим и дымим папиросами, дожидаясь начала пира. Графиня пока не пришла, но пару раз ее силуэт в окне видел. Поздний вечер, но луна ярко светит, погода стоит теплая для этого времени года, что радует, особенно отсутствие комаров. По словам Лаврентия, весна оказалась затяжной, до недавнего времени снег везде лежал, но потом за неделю сошел, резко вступило лето в свои права.

– Скажи, – медленно переворачивая тушки зайцев над огнем, поинтересовался я, – а что сейчас в городах происходит? Какие новинки и тенденции, не ожидается ли войн?

– Ваня, ты иногда задаешь очень интересные вопросы, они никак не сочетаются с деревенским парнем, которому бы девок в сене тискать, – медленно произнес Лаврентий.

Ну, сам виноват, спирт мы еще на грудь не приняли, а я уже на душевные разговоры перешел. Ситуацию необходимо исправлять, и как можно скорее.

– Последи-ка за зайцами, мне на пару минут отлучиться требуется, – сказал я слуге графини и отправился в погреб.

Там у меня охлаждался получившийся у Пелагеи напиток, да и настойку с прополисом требовалось взболтать. Заодно прихватил и банку с каким-то вареньем (размешать – и на запивку сойдет), надеюсь, знахарка не сильно заругается. Хотел еще огурцов из бочки набрать, но решил не наглеть. Проблема пришла откуда не ожидал – стаканов-то нет, а пить спирт из горла…

– Посуда требуется, – расставляя все на земле, потер я мягкую щетинку на подбородке.

Бриться пока необязательно, борода редкая и растет, как понимаю, небыстро. Лаврентий вызвался обеспечить нас столовыми принадлежностями, в том числе взялся и рюмки раздобыть. Вернулся через двадцать минут, неся небольшую корзинку, и в сопровождении графини. Девушка, помня о моих наставлениях, прихватила с собой одеяло. Честно говоря, Марии тут не место, у той опять румянец на щеках нездоровый.

– Лихорадит? – мрачно посмотрел я на нее, пытаясь оценить состояние больной.

– Немножко, – тряхнула она волосами. – Но если брать последнюю неделю, то чувствую себя замечательно! – Она рассмеялась, потом закашлялась.