небо свинцовой завесой. Холодная морось кружила в воздухе и сверкала в жёлтом свете уличных фонарей, а Сашка смотрел на водяную пыль, осевшую золотыми искрами на каштановых кудряшках и не замечал, что продолжает удерживать нежные пальчики в своей руке. Софья смутилась от пристального взгляда и тихонько освободила ладошку, нарушив неловкую паузу:

— Спасибо большое. И простите, что испортила Вам вечер.

Он хмыкнул, вернувшись в реальность, левая бровь взлетела выше правой и губы тронула улыбка:

— Час назад Вы думали по-другому.

Искорки засияли в голубых глазах, и Соня прыснула от смеха:

— Час назад я вообще была не в состоянии думать. Вот и наговорила ерунды. Не обижайтесь. Вы и правда мне очень помогли.

— Хорошо, не буду. Главное, что теперь Вы улыбаетесь.

— Тогда я пойду?

— Вас проводить?

— Нет, спасибо. Теперь точно сама доберусь.

Сашка сел в машину и попросил водителя ещё немного подождать, чтобы убедиться, что Софья Сергеевна благополучно войдёт в подъезд. Ждал этого и ещё больше хотел вернуть тот момент, когда её голова лежала у него на плече, а в груди творилось чёрт знает что.

Женский силуэт слегка качнулся, свернул с дорожки и исчез за подстриженными кустами. Таксист уже нервничал и бурчал о простое, но спрятав в барсетку хрустящую купюру, замолчал и заглушил двигатель. Понаблюдав немного, Сашка забеспокоился, отпустил машину и пошёл к подъезду.

Соня сидела на лавочке, в обнимку с сумкой, смотрела отрешённо в одну точку и совершенно не отреагировала на присевшего рядом мужчину.

— Софья Сергеевна, у Вас всё в порядке?

— Да, — чуть слышно ответила она и повернулась, — А почему Вы не уехали?

— Захотел воздухом подышать, погода хорошая.

Мужчина хотел пошутить, но увидел такую бесконечную грусть, что едва уловимая улыбка, которую Соня попыталась изобразить, превратилась в ухмылку.

— Да, в такую слякоть самое время гулять. Зря Вы машину отпустили. В этом, богом забытом районе, такси найти невозможно. Придётся Вам на улице ночевать.

Сашка понял недвусмысленный намёк, но пока на горизонте не маячил кто-то, кто мог бы поручиться за безопасность женщины, сделал вид, что смысл обтекаемых фраз не доступен такому остолопу.

— Ничего, найду способ уехать. А Вам, я так понимаю, тоже погода нравится? Замёрзнуть не боитесь?

— А Вы решили надо мной шефство взять? Думаете, Шелудяков Вам сверхурочные выпишет? — она отвернулась и вздохнула, — Как же я от Вас всех устала.

Сашка в первую секунду оторопел, но пазл в голове сложился, и он лишь уточнил, чтобы подтвердить свои догадки:

— Интересный гидразин. А Вы можете объяснить, за что на меня должен посыпаться золотой дождь от Шелудякова?

— Издеваетесь? Если Вы ещё и бескорыстно ему помогаете, то мне Вас жаль.

— Да уж, жизнь летит мимо, а я ни сном, ни духом. И в чём же, позвольте узнать, я ему помогаю? Если про мусор на капоте, то…

Он рассказал про случившееся на остановке, наблюдая, как от смеха затряслись каштановые кудряшки, потом повернулось изумлённое лицо, и Соня закрыла его ладошками:

— Какой ужас! Так это были Вы? Мне так стыдно! Простите. Я хотела остановиться, но вовремя не сообразила, а потом уже было поздно. Почему же Вы на парковке не сказали?

— Вообще то, Вы меня таким взглядом наградили и так далеко за чаевыми послали, что…

— Простите, — она убрала руки, и виноватая улыбка скользнула по губам, — Но Вы тоже додумались. Детский сад какой-то.

— Не спорю. Только, согласитесь, что мусор убрать проще, чем дырявое колесо поменять.

— Хорошо. А сегодня?

Сашка удивлённо посмотрел в подозрительно прищурившиеся глаза, зрачки которых приобрели естественную подвижность, и не сдержал улыбки:

— А что сегодня? Вышел из бара, ринулся, как рыцарь, на помощь. Но Ваш спутник так испугался моего оруженосца, что я и доспехами пошевелить не успел. При случае, кстати, поблагодарите юное дарование. Он охранником в «Цезаре» работает. Только с поцелуями опять не лезьте, а то сделаете парня заикой.

Соня прыснула от смеха и прижала к себе покрепче сумку, которая норовила свалиться с колен:

— Да уж, он так улепётывал, что я теперь даже подойти не решусь.

Ветер набирал силу, раскачивал деревья и протяжный гул разносился по округе, предупреждая о наступающей буре. Водяная пыль рассеялась и с неба посыпался белый бисер, отбивая дробь по металлическим отливам и козырьку над подъездом. Порывы воздуха захватывали ледяную крошку горстями и кидали со всей силы, то в одну, то в другую сторону, будто пытаясь загнать полуночную пару в укрытие.

Сашка встал, стряхнул с головы белую крупу и подал руку Соне:

— Идёмте, провожу Вас до подъезда.

Та замотала головой и прищурилась от белых колючек, летевших в лицо:

— Нет, я посижу ещё немного. Вы идите. Я бы Вам вызвала такси, но у меня сотовый сел. Простите.

И показалось странным, даже не то, что в такую погоду она упорно не хотела идти в тепло, а взгляд, который моментально потух и стал упрямым. Сашка присел на корточки, сложил её ладошки в свои и стал греть дыханием, продолжая любоваться каштановыми всполохами, которые ветер гонял из стороны в сторону, так и норовя укутать лицо, раскрасневшееся от холода.

— Я не могу уйти и оставить Вас одну. И дома наверняка Вас уже ждут, беспокоятся.

— Ждут?

На мгновение взгляд Софьи потеплел, но голубая радужка треснула, сапфировые озёра переполнились и слёзы покатились по щекам, смешиваясь с каплями от растаявшей снежной крупы.

— Софья Сергеевна, Вы замёрзли.

— Нет, всё нормально. Скажите, а почему Вы меня так официально называете?

Он улыбнулся:

— Наверное потому, что я для Вас - господин охранник.

— Да? А как Вас зовут?

Сашка кивнул головой, продолжая дышать на её пальцы:

— Александр, но лучше Саша. А Вы?

— Соня. И лучше на «ты».

— Хорошо. Соня, что я должен сделать, чтобы уговорить тебя пойти домой?

— Наверное, подняться со мной, потому что мне страшно?

Он хмыкнул удивлённо и рассмеялся, пытаясь не выдать холодную дрожь, что начинала одолевать тело:

— И всего то? Сказала бы сразу, уже давно дома чай пила. Идём, доставлю до квартиры хотя бы то, что ещё не отмёрзло.

Очутившись в подъезде, Сашка мысленно возблагодарил коммунальщиков за тёплый приём и поднявшись с Софьей на третий этаж пешком, согрелся до такой степени, что организм