коктейль и бросая томные взгляды в сторону столиков, а вернее, в обладателей тугих кошельков, сидевших за ними.

Сашка улыбнулся воркующим между собой прелестницам, изобразив удивление, что те сидят без работы, на что одна из них слегка перебрала пальчиками в воздухе и тоскливо вздохнула, показывая, как утомило её ожидание выбора, с которым ещё не определились посетители. Но мужчина не стал афишировать знакомство с дамами и пошёл к Шелудякову, который уже сидел за столиком, на одном из диванов. Бросил куртку на кожаную обивку и невольно хмыкнул, пожав протянутую ладонь:

— А нам здоровья хватит, чтобы всё это оприходовать?

Колька оценил стол, заставленный алкоголем и закусками, и махнул равнодушно: — Не хватит – купим. В наше время – были бы деньги, а купить можно всё. — Он потянулся к запотевшему графину, по круглой поверхности которого катились капли и плеснул прозрачную жидкость в рюмки, — Падай уже. Не знаю, как ты, а у меня настроение – ужраться в хлам.

Сашка мельком осмотрелся, задержал взгляд на знакомом лице в глубине зала, но едва кивнул и сел напротив Кольки, потирая ладони и улыбаясь:

— Ужраться, говоришь? Тогда переходим в боевой режим! У меня сегодня тоже организм на асфальтовую болезнь настроен.

— Что, бабы достали? — Колька сморщился, и рюмка замерла в руке: — Значит, за них сегодня не пьём! Давай за встречу!

Жидкость в графине уменьшилась, пропорционально тому, как воспоминания о годах службы перетекли в разговор о гражданской жизни, в которой каждый занял своё место.

Колька, как оказалось, развёлся уже давно, но прожив последние несколько лет в столице, решил осесть на время в небольшом городе. Устроился полгода назад начальником отдела снабжения в строительную компанию, планируя прокрутить пару хороших сделок, но со сменой правления всё пошло наперекосяк. Мечту о безбедной жизни за границей грозилась разрушить «безмозглая курица», которая ничего не понимала в бизнесе и совала нос, куда не надо.

Сашка слушал, рассказывал сам, ковырял вилкой в салате и ждал, когда собеседник подведёт уже разговор к главному. А то, что это главное было, сомнений не оставалось. Но тот выпустил дым, затушил сигарету в пепельнице и продолжил делать вид, что интересуется жизнью бывшего сослуживца.

— А чего не разведёшься?

— Жду. Ордер переделаю, тогда и разведусь.

— Сафронов, ты меня удивляешь. Ты хочешь ей квартиру оставить?

— Не ей, а детям.

— Да хрен редьки не слаще. Сам то с чем останешься? С голым задом?

Сашка наполнил рюмки и рассмеялся:

— Колян, а ты, часом, ориентацию не поменял? Чего это тебя мой голый зад заинтересовал? Или хочешь штаны предложить?

Тот прищурился, взял рюмку и хмыкнул:

— Просёк, значит?

Сашка закурил, наткнулся на пристальный взгляд за спиной собеседника и вернулся в разговор, смахнув с лица налёт безмятежности:

— А чего тут просекать? Говори уже, за какие такие будущие заслуги ты меня водкой пьянствуешь? Давай напрямую. Не люблю я все эти несимметричные гидразины.

— Напрямую? — Колька опрокинул рюмку в рот и усмехнулся, — Хорошо, давай напрямую. Помощь мне твоя нужна.

— Бескорыстная или в обмен на зелёный шелест?

Сашка прищурился и затянулся, наблюдая, как у Шелудякова потеплел взгляд и проснулась настоящая заинтересованность в продолжении разговора.

— Санёк, какое в наше время бескорыстие? Я, думаешь, не понимаю, каково это, жить в общаге с соседом - алконавтом, когда денег даже на сигареты не хватает? Особенно после того, как тебя из отдела по сопровождению попёрли. Там другая зарплата, небось, была? Да ладно, не смотри волком! Так, птичка на хвосте немного информации принесла.

— А ты дятла своего совсем не жалеешь? — Он даже не удивился, понимая, что Палыч слил Шелудякову всё, что знал. — Только информация эта не секретная. Давай ближе к делу, а прилюдии оставь вон, — Сашка кивнул головой в сторону барной стойки. — Для девочек.

Колька откинулся на спинку дивана, оценил внешность прелестниц, демонстрирующих силу втягивания коктейля через соломинку и хмыкнул плотоядно:

— А что? Может замутим парочку? Я тут недалеко квартирку уютную снимаю. Не хочешь?

— Нет, Колян, мои финансы не заточены под их эрогенные зоны. Так что?

Круглое лицо Шелудякова сморщилось недовольно, и он подвинулся к столу, начав говорить тише:

— Сафронов, какой ты нудный! Ладно, не хочешь девочек, будет тебе наличка зеленью. Мне нужно кое-что из кабинета «пигалицы». Работы на пять минут. А ты в здании один всю ночь. Неплохая халява для поддержки штанов. Ну что?

И взгляд мужчины говорил о том, что это был риторический вопрос и в ответ он ждал не только утвердительного ответа, но и благодарности за свою благодетель.

Сашка усмехнулся, чувствуя, как внутри закипает буря, под стать инструментальной композиции, заполнявшей помещение, затушил сигарету в пепельнице и наклонился навстречу собеседнику:

— А вот что. Я, так и быть, сделаю вид, что ты ничего не говорил, а я ничего не слышал. И тебе же будет лучше, если наши параллели больше никогда не пересекутся. А то, знаешь, нервный я стал, с некоторых пор. Понял?

Колька хотел что-то сказать, но лишь кивнул и опрокинул в рот содержимое второй рюмки. На что Сашка удовлетворённо хмыкнул, кинул на стол купюры из портмоне, забрал куртку и отправился на выход, понимая, что вечер безоговорочно испорчен. Пить уже не хотелось, а внутри так всё кипело, что первым, кто мог попасть сейчас под горячую руку, был неугомонный Витёк.

Сашка решил успокоить нервы пешей прогулкой по ночному городу, но перед выходом оглянулся и свернул в технический коридор. И внимание его привлёк не Шелудяков, оставшийся в одиночестве.

Из глубины зала, неспешно и с достоинством, шёл тот самый человек, визуального контакта с которым он избегал всё время, что находился в баре

Глава 5

Сафронов вышел из туалетной кабинки, мысленно чертыхаясь и размышляя о том, что ему нет никакого дела до того, что задумал Шелудяков. И «пигалица» знала, куда лезла. Пусть сами разбираются, а у него своих проблем выше крыши.

— Добрый вечер, Саш.

Около одной из раковин стоял пожилой мужчина, намыливал руки и с едва уловимой улыбкой смотрел в зеркальную стену.

— Добрый, Константин Ильич.

Сашка понял, что несмотря на его нежелание, разговор состоится, и занялся более тщательной гигиеной рук, слушая степенный назидательный голос рядом.

— Как-то не хорошо получается. Пришёл, не поздоровался.