– Ну какое нам дело… – К счастью, я не успела продолжить. Пришла Ника и принесла листок бумаги с телефоном. Присесть она отказалась, сославшись на то, что уже поздно, но я все-таки успела задать последний вопрос – есть ли у нее соображения по поводу убийства Олега.

Она ответила не сразу, и тем более странной показалась ее более чем поспешная после молчания фраза о том, что ей не хотелось бы сейчас говорить о своих соображениях. Мы с Наташкой проводили ее, хором пожелали спокойной ночи и еще долго спорили о ее отношениях с покойным.

А ночью мне приснился жуткий сон. Я шла по лесной тропинке, казалось, на дачу, и вдруг провалилась в какую-то яму. Даже во сне я ощутила, как перехватывает дыхание от быстрого, хоть и недолгого падения, и вспомнила стихи Елены, посвященные печальному ночному полету отца на даче в открытый им же самим люк подвала:

Говорят, что курица – не птица.

Птица! Птица, даже человек.

Главное – умело приземлиться…

(Так, чтобы не сократить свой век.)

Ты – летал! И это ль не везенье!

Пусть – в подвал, но на свое ж добро.

Испытал такое наслажденье!

Жаль, что только сломано ребро…

А ребро он действительно сломал.

Приземлилась я во сне на какие-то куски льда. Холода не ощутила, а вот ужас… Где-то далеко наверху виднелся тусклый свет. Я успела подумать, что зря сократила дорогу, свернув в лес. Теперь меня никто не найдет в этой яме. Попыталась кричать, но не смогла, от страха горло перехватывали спазмы. И вдруг я увидела появившееся сверху над ямой лицо человека, но обрадоваться не успела. На меня остановившимся взглядом смотрел… Олег.

– Ты заняла и эту мою квартиру, – печально сказал он.

– Я не нарочно, я сюда нечаянно попала, не заметила, что это ловушка, – мысленно ответила я, но он меня понял.

– Ловушка… Ловушка… Ловушка, – согласился со мной Олег тихим, замирающим где-то вдали голосом. Одновременно расплывалось и удалялось его лицо. А у края ямы вдруг показалось родное озабоченное лицо Димки. У меня сразу прорезался голосок, и я, ощущая как проходит чувство страха и безысходности, торопливо стала говорить, что очень испугалась за него и какое счастье, что его освободили… Но Димка прервал меня, строго сказав, что надо спасаться, иначе будет поздно. Я опять почувствовала какой-то липкий страх. А Димка протянул мне руку, и вдруг эта рука стала расти, вытягиваться, приближаясь ко мне. И вот тут-то я, закрыв от ужаса глаза, завопила и стала отчаянно отталкивать от себя, с позволения сказать, «руку помощи»… А Димка, перекрывая мои вопли, Наташкиным возмущенным голосом рявкнул: «Совсем сбрендила!!! Очнись, припадочная! Ну надо же… в лицо заехала!

Я медленно открыла глаза и уставилась на Наташку, которая прищурив левый глаз, разглядывала свою физиономию в карманном зеркальце. Еще не совсем осознав, что проснулась, я громко вслух удивилась тому, что Наташкина физиономия уместилась в столь малом зеркальном пространстве.

– Идиотка, – безнадежно пожав плечами сердито бросила реплику Наташка. Теперь хоть оборись во сне от своих кошмаров, будить не полезу! Ну надо же…И как я теперь с таким фингалом?.. – уже спокойнее продолжила она.

Но тут я вспомнила сон и торопливо, перебивая Наташкины стенания, пересказала его.

– Что бы это значило? – задумалась Наталья. – Знаешь, на всякий случай, пойди в ванную, включи воду и перескажи свой сон воде. Все плохое уйдет вместе с водой…

– А хорошее?

– Не знаю, наверное, тоже.

– Тогда не буду рисковать, – сказала я, отметив про себя, что хорошим во сне было только одно – лицо моего мужа.

В автосервис я дозвонилась сразу. Решив ничего не выяснять по телефону, я сказала, что в свое время мою машину ремонтировала бригада, в которой работает Олег Уханов. Моя подруга тоже хотела бы проконсультироваться по вопросу ремонта своей автомашины у специалистов именно этой бригады. Мне было вежливо сказано, что Уханов Олег больше не работает, сама бригада в полном составе, включая нового бригадира, сегодня и завтра работает с девяти до двадцати одного часа. На вопрос о марке автомашины я ответила истинную правду – «Таврия», – правда, Лешик зовет машину матери «Ставрида». После некоторого замешательства, причину которого я поняла позднее, мне не менее вежливо сообщили, что консультации бесплатные, диагностика же – процесс оплачиваемый, оформление документов производится в офисе. Я поблагодарила клерка и очень довольная собой положила трубку.

Наталья сидела с картой Москвы и смотрела на меня почти одним глазом: второй уже начал потихоньку заплывать.

– Ну-у? – протянула она выжидательно.

– Что – «ну?»

– Адрес, естественно!

– Ой, адрес-то я и забыла спросить! И вообще, как я могу не знать адреса, если сказала, что ремонтировала машину в этом автосервисе… – Взглянув на выражение лица Натальи, промямлила: – Ну, это я, кажется, зря ляпнула.

Вырвав у меня из рук листок с телефоном, подруга набрала номер злополучного автосервиса и, прерывая приветствие работника фирмы, выпалила: – Адрес, пожалуйста… А как удобнее проехать? Благодарю, молодой человек, – и победно посмотрела на меня своим здоровым серым глазом.

Автосервис «Альтаир» располагался за кольцевой автодорогой в районе Митино. После небольшого совещания, где ведущую роль играла подруга, было принято решение отправиться туда на «Таврии». Сложность была в одном – за «Таврией» нужно было ехать в другом направлении. Она зимой и летом терпеливо ждала хозяйку у подъезда ее дома.

Собрались мы относительно быстро. Большую часть времени потратили на поиски старых Димкиных солнечных очков. Они, как нельзя лучше, скрыли Наташкин опухший глаз. Несмотря на это, настроение у нее было упадническое. Встрепенулась она только в метро, в толпе народа, спешащего на пересадку с радиальной Павелецкой на кольцевую линию. Демонстративно оттащив меня немного в сторону от людского муравейника, она, хорошо поставленным голосом диктора телевизионной программы новостей, возвестила:

– Ну ты обрати внимание, что за мужики пошли! Ни за что не подвинутся! А рожи! Даже посмотреть не на кого. Ну все козлы!!! – И широким жестом обвела пространство вокруг себя.

Я ей не возразила. Очень надо переживать за каких-то там мужиков! Однако Натальино выступление внесло сумятицу в плотную толпу. Кое-кто пытался оглянуться, чтобы разглядеть мою подругу. В результате затор увеличился, послышались возмущенные голоса тех, кому наступили на ноги. Пронзительный женский голос требовал отцепиться от сумочки. Не менее пронзительный мужской голос настырно рекомендовал всем окружающим, кого не устраивает метрополитен, ездить на такси. Сразу несколько человек с разных сторон обозвали мужчину «новым русским», еще несколько – бандитом, кто-то согласился ехать на такси, если «новый русский» оплатит проезд. И, похоже, именно «новый русский», обидевшийся на это звание, возмущенно орал, что ему семьдесят лет, за прожитые годы ни разу ни у кого ничего не просил, а на свою заслуженную, но мизерную пенсию всяких дармоедов на такси катать не будет. За время перепалки подошел очередной поезд, и толпа увеличилась…