Впрочем, не будем развивать дальше эту тему. Вместо этого подведем итоги и ответим на основные вопросы, заданные в начале этой главы.

Есть ли вина каких-либо иностранных держав в том, что Гитлер пришел к власти? Да, есть косвенная вина англичан и французов, которые Версальским договором создали в Германии исключительно благоприятные условия для процветания движений, подобных национал-социализму.

Кто виноват в том, что Гитлер смог за шесть лет усилиться до такого уровня, что сумел развязать длительную и кровопролитную мировую войну? Здесь мы имеем дело уже с однозначной ответственностью Великобритании и Франции, правящие круги которых проводили политику «умиротворения», позволяя Третьему рейху беспрепятственно нарушать Версальский договор и наращивать свои силы вместо того, чтобы своевременно остановить Гитлера.

Здесь возникает вопрос: а имели ли англичане и французы такую возможность? Да, имели. Несмотря на все проблемы с финансированием армии и перевооружением, объединенные силы Франции и Великобритании (к которым можно прибавить и армии их восточноевропейских союзников вроде Чехословакии) обладали вплоть до 1938 года включительно подавляющим превосходством над только еще формирующимся вермахтом. Нужны были только воля и желание применить эти силы, но вот их-то как раз и не хватало.

В какой момент Вторая мировая война стала неизбежной? Какую роль сыграл в этом пакт Молотова – Риббентропа? «Точка невозврата», по мнению большинства профессиональных исследователей, была пройдена осенью 1938 года, в момент заключения Мюнхенского соглашения. Именно после него Гитлер взял окончательный и бесповоротный курс на развязывание войны. Мюнхенский сговор, таким образом, стал ключевым событием на пути к мировому конфликту. Советско-германский пакт о ненападении лишь определил облик этого конфликта.

В итоге мы получаем, что в вопросе об ответственности за развязывание Гитлером Второй мировой войны «всухую» выигрывают (возможно, правильнее будет сказать, проигрывают) западные державы. У советского руководства не было объективной возможности предотвратить развязывание Гитлером Второй мировой войны.

Ну хорошо, Англия и Франция упустили шанс остановить Гитлера на ранней стадии, проводя гибельную политику «умиротворения» – соглашаются многие историки и публицисты. Но Советский Союз взял свое после начала войны, став фактическим союзником Гитлера!

Тезис о «фактическом союзнике» кочует из книги в книгу, из телепередачи в телепередачу. Иногда его заменяют на «невоюющего союзника», что по большому счету сути не меняет. Впрочем, некоторые особо рьяные «обличители сталинизма» отбрасывают всякие условности, напрямую говоря о «союзе между Сталиным и Гитлером».

В какой степени эти утверждения соответствуют действительности? Чтобы ответить на данный вопрос, нам придется погрузиться в историю советско-германских отношений 1939–1941 годов. Однако сперва следует выяснить, что же, собственно говоря, подразумевает термин «союзник» как таковой?

Толковый словарь русского языка Ожегова дает следующее толкование: «1. Тот, кто находится в союзе, в тесном единении с кем-нибудь. 2. Государство, заключившее военный союз с кем-нибудь». Второе толкование явно отпадает – никакого формального военного союза с Третьим рейхом у СССР не было. Остается неформальный союз – к слову сказать, этот термин все тот же словарь Ожегова трактует как «объединение, соглашение для каких-н. совместных целей». Можно ли говорить о таком «объединении» применительно к отношениям Советского Союза и Германии?

Первым примером «советско-германского союза» часто считаются действия против Польши. Как известно, 1 сентября вермахт начал вторжение на польскую территорию. 17 сентября с востока советско-польскую границу пересекли части Красной Армии. К концу месяца бои на территории Польши в основном закончились – естественно, полным и абсолютным поражением польской армии.

Вступление советских войск на территорию Польши еще до того, как последняя капитулировала, впоследствии стало поводом говорить, что поляки были разгромлены совместными усилиями советских и германских войск. Противники этой версии приводят данные о том, что на момент начала советской операции даже государственное руководство Польши уже считало войну проигранной – в тот же день, 17 сентября, оно бежало из страны. Их оппоненты, в свою очередь, утверждают, что бегство польского правительства как раз и было обусловлено вмешательством Красной Армии. Что, впрочем, не отменяет того факта, что поближе к румынской границе польские министры перебрались еще за четыре дня до упомянутых событий.

Как бы то ни было, кампания вермахта против Польши с самого начала развивалась исключительно успешно. Обладая численным и техническим превосходством, германские дивизии в клочья рвали польскую оборону. К середине сентября польская армия уже фактически проиграла войну – факт, который невозможно отрицать. Ситуацию еще могло бы спасти экстренное наступление французских войск на Западном фронте, но они бездействовали. Предоставленное своей собственной участи, польское командование уже к концу второй недели войны не имело никаких шансов стабилизировать фронт и организовать сколько-нибудь эффективную оборону. Все разговоры о «польском контрнаступлении в середине сентября» – не более чем байки из серии «мы бы им дали, если бы они нас догнали».

Наступая на поляков, немцы торопили советское руководство с выступлением. Дело было вовсе не в том, что Гитлер боялся не справиться без советской помощи. Просто, оттянув часть польских войск на восток, Красная Армия позволила бы вермахту сэкономить время, кровь своих солдат и боеприпасы – ничего из перечисленного у немцев не было в избытке. Уже 3 сентября Риббентроп через посла в Москве Шуленбурга недвусмысленно пригласил Красную Армию присоединиться к разгрому Польши.

Однако советское руководство медлило, выжидая, как будут складываться события. Лишь в середине сентября, убедившись в том, что западные союзники не спешат прийти на помощь польскому государству и дни его сочтены, в Москве решили занять «бесхозные» территории. Официальное объявление по этому поводу гласило:

«События, вызванные польско-германской войной, показали внутреннюю несостоятельность и явную недееспособность польского государства. Польские правящие круги обанкротились. Все это произошло за самый короткий срок.

Прошло каких-нибудь две недели, а Польша уже потеряла все свои промышленные очаги, потеряла большую часть крупных городов и культурных центров. Нет больше и Варшавы как столицы польского государства. Никто не знает о местопребывании польского правительства. Население Польши брошено его незадачливыми руководителями на произвол судьбы. Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. В силу такого положения заключенные между Советским Союзом и Польшей договора прекратили свое действие.

В Польше создалось положение, требующее со стороны Советского правительства особой заботы в отношении безопасности своего государства. Польша стала удобным полем для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Советское правительство до последнего времени оставалось нейтральным. Но оно в силу указанных обстоятельств не может больше нейтрально относиться к создавшемуся положению.