– Мои расписки, – сказала она. – Если мой муж…

– Забудьте об этом, – прервал ее Мейсон, – доверьтесь мне. Яведь вам доверяю.

Она с минуту внимательно смотрела на него, потом подошла кдвери и выскользнула в приемную. Мгновение спустя звук зуммера, раздавшийся вкабинете, подсказал адвокату, что она вышла в коридор.

Мейсон вытащил из кармана бумажник, отсчитал семьдесят пятьстодолларовых купюр, носком ботинка выдвинул нижний ящик стола, бросил тудаденьги и таким же образом задвинул его. Потом зажал расписки между большим иуказательным пальцами, щелкнул зажигалкой и поднес пламя к бумагам. Черезминуту от расписок остался только пепел. Внезапно раздавшийся в тишине кабинетазвук зуммера заставил Мейсона поторопиться: кто-то шел по коридору, направляясьв кабинет. Судя по тому, что за первым сигналом последовал второй, человек шелне один. Мейсон поспешно растер пепел от расписок между пальцами, а оставшиесяцелыми крошечные уголки, за которые он держал листы, сунул в рот. Потом онодним прыжком очутился в приемной и захлопнул за собой дверь в кабинет, так чтощелкнул пружинный замок. Обтерев испачканные ладони о брюки, адвокат уселся вкресло и развернул первый попавшийся журнал. Он успел распечатать пачкужевательной резинки, когда открылась дверь и на пороге появился Дункан в сопровождениивысокого мужчины с водянистыми голубыми глазами, одетого в твидовый костюм. Наобоих мужчинах были влажные от тумана плащи. Увидев Мейсона, Дунканостановился, как вкопанный.

– Что вы здесь делаете? – спросил он.

Мейсон небрежным жестом отправил резинку в рот, свернулобертку в шарик, бросил его в пепельницу и только потом ответил:

– Я дожидаюсь Сэма Грэйба, потому что мне нужно поговорить сним. Но раз вы здесь, я готов побеседовать с вами обоими.

– Где Сэм?

– Не знаю. Я постучал, но никто не отозвался. Я решилподождать здесь. Только журналы у вас почему-то столетней давности.

– Сэм у себя, – раздраженно сказал Дункан. – Должен быть усебя. Когда в зале идет игра, один из нас всегда бывает на месте.

Мейсон пожал плечами, брови его слегка приподнялись.

– В самом деле, – сказал он. – Сюда есть еще какой-нибудьвход?

– Нет, только через эту комнату.

– Что ж, – сказал Мейсон. – Я могу пока побеседовать и свами одним. Насколько я понимаю, вы все-таки начали свое дело?

– Разумеется, – раздраженно ответил Дункан. – Вы ведь неединственный адвокат на свете.

– Не хотите ли резинки? – вежливо предложил Мейсон.

– Нет, терпеть ее не могу.

– Как хотите, – сказал Мейсон. – Поскольку вы обратились кправосудию, то тем самым все, что находится на этом корабле, подлежит разделу вкачестве имущества компаньонов.

– И что из этого?

– Но ведь долговые расписки Сильвии Оксман, – сказал Мейсон,– выданы в погашение карточного долга. Ни один суд не согласится выступать в качествепосредника по сбору карточных долгов.

– Мы здесь в открытом море, – сказал Дункан. – На нас нераспространяется закон о запрещении азартных игр.

– Вы-то и в самом деле в открытом море, но ваше имуществопередается на рассмотрение суда, который соблюдает все законы, в том числе иэтот. И он будет рассматривать эти расписки как и подобает, то есть какдокумент о противозаконном действии. Поэтому и получается, что в данный моментэти расписки не стоят бумаги, на которой они написаны. Так что на этот раз,мистер Дункан, вы оказались чересчур большим ловкачом и сами себя надули насемь с половиной тысяч долларов.

– Сильвия не станет с нами торговаться, – сказал Дункан.

– Зато я стану.

Дункан внимательно посмотрел на него.

– Так вот почему вы отказались вести мое дело.

– И поэтому тоже, – согласился Мейсон.

Дункан отвернулся и, достав из кармана кожаный футляр сключами, сказал судебному исполнителю:

– Если Сэм не заперся изнутри, то я сумею открыть дверь. – Ивдруг, повернувшись к Мейсону, резко спросил: – Что вы можете предложить?

– Настоящую стоимость расписок и ни долларом больше.

– Но ведь вчера вы предлагали тысячу долларов сверху!

– Это было вчера. Сегодня обстоятельства изменились.

Дункан сунул ключ в замок, пружинный замок щелкнул, и дверьраспахнулась.

– Пожалуйста, – сказал Дункан, – подождите пару минут здесь,я… господи! Что же это?

Он отскочил назад, с ужасом уставился на стол, потомповернулся и крикнул Мейсону:

– Эй, что здесь произошло? И не говорите, что вы не знали обэтом!

– Какого черта вы болтаете чепуху? – Мейсон встал и пошел кДункану. – Я ведь сказал вам… – Он резко оборвал свою тираду на полуслове.

Мужчина в твидовом костюме сказал:

– Ни к чему не прикасайтесь. Тут работа для полиции. И ядаже не знаю, кому сообщить… Наверное, в отдел по раскрытию убийств…

– Послушайте, мистер Перкинс, – торопливо сказала Дункан, –мы с вами пришли и увидели в приемной этого господина со жвачкой за щекой,занятого чтением журнала трехгодичной давности. Это выглядит оченьподозрительно, на мой взгляд. Сэмми застрелился или его застрелили?

– Может, это самоубийство? – предположил Мейсон.

– Надо все осмотреть, – сказал Дункан, – тогда будет ясно,самоубийство это или нет. Сколько времени вы здесь пробыли, Мейсон?

– Точно не скажу. Минут пять.

– Вы не слышали ничего подозрительного?

Мейсон отрицательно покачал головой.

– Оружия нигде не видно, – заметил адвокат. – И если этосамоубийство, то он предпочел очень неудобное положение. И вообще, чтобыпокончить с собой, он должен был держать оружие в левой руке. Он был левшой,мистер Дункан?

Дункан, который стоял спиной к стальной двери, ведущей впомещение с сейфом, был бледен и едва не дрожал.

– Это убийство! – воскликнул он. – Ради Бога, выключите этотсвет, он отражается в его зрачках!

– Мы ни к чему не имеем права прикасаться, – сказал человекв твидовом костюме.

Мейсон, который по-прежнему стоял на пороге, остерегаясьзаходить в комнату, где находился труп, проговорил:

– Давайте удостоверимся, что под столом нет пистолета. Вконце концов, надо же выяснить – может это и в самом деле самоубийство. Он могуронить пистолет под стол…