Тане хотелось выговориться, она не первый день эту информацию варит в себе, теперь пришло время поделиться со мной. — Знаешь, сколько раз Кир хотел без его разрешения поехать и уговорить тебя вернуться? — качая головой. — Раз сто, не меньше, но так и не решился.

Хорошо, что не решился. Тогда он узнал бы о Варе. Пусть ее рождение остается тайной.

— Ты знаешь, я ненавидела его, когда он так поступил, два раза пробовала уволиться, не отпустил, еще и зарплату повысил. Относиться стал лучше.

— Тань, зачем ты мне это рассказываешь? — протянув руку, я сжала ее пальцы.

— Наверное, я хочу, чтобы вы помирились, — не стала она лукавить, за что я была ей благодарна. Я была уверена, что о нашем разговоре Глеб не узнает, но делиться своими тайнами не собиралась.

— Это невозможно, Таня, — отводя взгляд к окну.

— У тебя кто-то есть?

— Дело не в этом. Глеб в прошлом, я не вернусь к нему, — сухо и без эмоций.

— А я верила, — когда Таня произносила эту фразу, мы с Глебом смотрели друг на друга, он бесшумно вернулся и теперь стоял в дверях.

Он слышал мои слова, но никак не отреагировал. Точнее, не показал, хотя я понимала, что сделала ему больно. Я не мстила ему за свою боль, я просто делала все, чтобы отдалить его от нас с Варей. Моей дочери не нужен отец, который ее не хочет, который не пожелал иметь от меня ребенка.

А ведь я столько недель умоляла его отпустить прошлое, простить себя и дать шанс полюбить другого ребенка.

— Нет, — категорически отвечал Глеб, настроение его тут же портилось. — У меня не будет детей, — уходил и запирался в кабинете.

Если на минуту предположить, что он сейчас примет Варю, я смогу с ним быть? Смогу идти вперед, не оглядываясь в прошлое? Только в случае, что смогу его искренне простить и отпустить эту ситуацию. Если хоть капля обиды останется во мне, мы вновь все разрушим. Только теперь может пострадать Варя. Поэтому лучше оставить все, как есть.

— Таня, тебе пора возвращаться в офис, — скрывая напряжение, произнес Глеб, отходя к окну. Я знала его достаточно хорошо, чтобы понять: он прячет свои чувства.

— Глеб, тебе лучше уехать с Таней и заняться своим проектом, — как можно тверже. — Я справлюсь сама, — до туалета я уже могу сама добраться с помощью костылей. Главное, чтобы действовал обезболивающий укол.

— Я остаюсь, — непреклонным тоном. Заметив, что разгорается спор, Таня поцеловала меня в щеку, быстро попрощалась и выпорхнула в открытую дверь.

— Сколько времени ты еще будешь мучить себя и меня?

— Я не верю, что ты меня забыла, Милада, — двинувшись в мою сторону, он задел штору, солнечные лучи проникли сквозь стекло и ослепили на миг. — Я могу доказать, что чувства в тебе не умерли, — он оказался рядом, нависнув очень низко надо мной. Так низко, что мы делили на двоих дыхание друг друга. — Но не буду этого делать. Я хочу получить не только твое тело, но и твою душу. Буду ждать, сколько потребуется.

Чем мог закончиться наш разговор, сложно предугадать. Звонок моего мобильного вынудил Глеба отойти. Повернув к себе дисплей, я заулыбалась, будто не было только что тяжелого разговора.

Ванька…

Глава 14

Милада

— Почему я только сегодня узнал, что ты в больнице? — звучит строго на мое приветствие. Ванька такой Ванька. Я вообще его беспокоить не хотела и Глеба просила молчать.

Мой возмущенный взгляд Тихомиров поймал, но никак не отреагировал. Он ведь всегда знает, как будет лучше!

— Зачем бы я тебе говорила, Вань? Тем более, ты же уже знаешь, что я отделалась легким испугом, — стараюсь дать почувствовать в голосе улыбку, зачем его зря было беспокоить?

— Это ты называешь легким испугом? — перечисляя все мои болячки. — Надо было сказать, Милада. Я могу прилететь и побыть твоей сиделкой, — предложение греет и одновременно пугает.

Конечно, я соскучилась по Ваньке. Все самые теплые воспоминания из той жизни связаны с ним. Недостаточно мне видеть его в экране телефона. Я бы, как раньше, прижалась к нему, свернувшись калачиком, и проболтала с ним всю ночь. Но это, к сожалению, невозможно, я не хочу, чтобы Глеб узнал о Варе. В этом вопросе у меня нет гарантии, что Ваня не будет настаивать на признании.

— У меня уже есть одна, — не пытаясь даже скрыть недовольство.

Глеб сидит на своем диване и не сводит с меня взгляда. Он всегда собран, словно находится в офисе, а не в палате. Ни на минуту не расслабляется. Каждое утро ему подвозят чистую одежду. После душа – чистая рубашка, костюм.

В коридоре что-то происходит. Топот ног, крики. Я отвлекаюсь от разговора, а Тихомиров спешит выяснить, что случилось.

— Судя по твоему тону, ты не очень рада присутствию Глеба рядом с собой, — фоном звучит в голове, а я дожидаюсь, когда вернется Глеб.

Он недолго разговаривает с охраной, возвращается и сообщает:

— Целую семью после аварии привезли.

Невозможно оставаться равнодушной к чужому горю, мысленно обращаюсь к богу, чтобы все выжили и поправились.

— Милада, ты еще здесь? — спрашивает Ванька.

— Да, да, здесь, — вспоминаю быстро, о чем мы говорили. — Совсем не рада, Вань.

— Мне прилететь? — из голоса пропадает серьезность.

— Зачем, Вань? Через пару дней меня выпишут, буду долечиваться дома.

— Ты стала слишком самостоятельной, совсем забыла, что у тебя есть старший брат, — ворчит по-доброму, в голосе слышится улыбка.

Помнит…

Глеб, вернувшись на «свой» диван, продолжает наблюдать. Я старательно не смотрю в его сторону, но стоит встретиться взглядами, улавливаю в глазах боль. И это задевает, раздирает душу на ошметки! Это ему больно? Ему?!

Мы еще немного общаемся с Ванькой. В конце он заверяет, что прилетит к нам в гости после Нового года. И опять в груди эта двойственность чувств: радость и страх.

— Ты зря все это затеял, Глеб, — как только прощаюсь с Ванькой и откладываю в сторону телефон. — Не нужно пытаться меня вернуть, я не хочу быть с тобой, — понимаю, что этот разговор – очередное хождение по кругу, мы только делаем друг