— В лучшем случае любовь приносит с собой обязательства и боль, — продолжал он. — Вы любите вашу семью, и куда вас это завело?

Сюда. К нему.

Она смотрела в свою тарелку, и ее сердце обливалось кровью.

Потому что не только любовь к семье привела к тому, что она сидела сейчас на этом стуле. Она была здесь, потому что хотела больше узнать о нем. Он чем-то привлекал ее, но она не могла ответить даже себе, чем именно. Она хотела проникнуть за эту маску пренебрежения и увидеть, что за ней кроется.

— Вы правы, какой бы искусной ни была оправа, кучка камней не залечит ее разбитое сердце. Но она поймет, что мы сделали все возможное, чтобы смягчить ее боль. И это называется любовью. Вот почему я здесь. Я хочу принять на себя боль, которая в противном случае ударит по моей семье, если я не стану сотрудничать с вами.

— И вас не волнует, чего это будет стоить вам? — Он покачал головой.

— Волнует. Я знаю, чего мне это будет стоить. — Она вздернула подбородок и посмотрела ему в глаза. — Но я готова сделать это в любом случае. Вот это и называется любовью.

Они приземлились в Нью-Йорке, где лил весенний дождь. Он расстегнул свой пиджак, чтобы укрыть Жизеллу, пока они спускались по трапу его личного самолета и шли по полю к ожидавшему их лимузину.

Она была так близко от него, теплая, гибкая и прелестно пахнувшая. Усиливая его желание, с которым он боролся в течение всего полета.

Он провел беспокойную ночь, надеясь, что она придет к нему. Он страстно желал ее, пусть даже и не совсем понимал движущие ею мотивы. Она казалась искренне удивленной поведением своего кузена, но она так же искренне была полна решимости искупить его вину, что для него не имело смысла. Преданность семье была вещью непостоянной. Ему никто не помогал, когда он нуждался в этом.

А что касается любви? Однажды он принял за любовь сексуальное влечение. Это стоило ему покупки обручального кольца, нескольких секретных разработок его компании и резкого уменьшения его счета в банке.

Он не мог доверять Жизелле. Он находил это слишком неправдоподобным стечением обстоятельств, когда она так заинтересовала его на аукционе, а потом приехала к нему, как подарок, когда его терпение по поводу ее кузена грозило лопнуть. Она была троянским конем. Должна была быть.

Но сексуальная заинтересованность в ней была очень сильной. Он намеревался дать ей возможность вести свою игру и прийти к нему в постель, когда она решит, что этим достигнет своей цели. И тогда пожиравший его огонь стихнет.

А до тех пор он должен быть терпеливым — что было нелегко. Дождь не помог ему заглушить желание, горевшее в нем, а она была исключительно красива, с ее влажным лицом и румянцем, словно она находилась в пылу страсти.

— Вы сами не водите машину? — спросила она, вытирая волосы полотенцем, которое он достал из машины.

— Только не в городе. Я могу быть более полезным на заднем сиденье.

Она посмотрела на него с подозрением.

Он ухмыльнулся.

— Вы меня слышали.

Она взмахнула своими длинными ресницами, пытаясь изобразить негодование, но ее губы дрогнули.

И это задело его. Он не знал, как можно подделать такое сексуальное влечение, и он хотел верить, что оно настоящее.

Но ему нужно быть начеку. Она была невероятно красивой, но при этом умной и жесткой.

— У меня несколько машин, которые я вожу сам, когда выезжаю на шоссе. — Он чуть не добавил: «Я позволю вам выбрать цвет машины и направление поездки в следующий раз».

Поездка по побережью, с включенной музыкой и опущенным верхом, чтобы ее волосы развевались на ветру, может быть отличным началом долгих, наполненных сексом выходных.

Но она не была его любовницей.

Пока, шептал ему внутренний голос, и он замирал от предвкушения. Но он прогнал эти эротические фантазии. Его положение и стоимость его компании были основательно подмочены ее кузеном. Если он позволит похоти ослепить его, он сможет потерять все, а он не хотел снова возвращаться к нулю.

Он попросил Жизеллу дать свой адрес водителю и погрузился в работу, используя ее, чтобы отвлечься от своих мыслей о Жизелле, делая все возможное, чтобы проигнорировать сексуальную напряженность, которая могла полностью поглотить его.

Жизелла удивлялась работоспособности Кейна. Он говорил по телефону весь их полет и даже в машине по дороге на Манхэттен.

— У вас есть здесь офис? — спросила она.

— С сегодняшнего утра уже есть. У меня также есть офисы в Ванкувере, Сиднее и Лондоне. Открыть офис в Нью-Йорке я планировал намного раньше, но из-за недавних событий компании по недвижимости отказывались иметь со мной дело.

Она услышала упрек в его словах, но продолжала настаивать:

— У нас нет такого влияния на компании по недвижимости.

— Нет. Один из моих инвесторов пытался оказать на меня давление. Он на удивление быстро отступил, когда я увел поместье Гаррисонов прямо у него из-под носа.

— Мистер Валтерз?

— Да. И среди брокеров по недвижимости я теперь просто нарасхват. Мне на выбор предлагают самую элитную собственность. Говоря о собственности… — Кейн взглянул в окно на кирпичный дом, возле которого припарковался его шофер. — Это здесь вы живете?

— Да, с мамой. Когда мои родители развелись, папа перевел свою часть недвижимости на мое имя. Так что мы с мамой совместно владеем этим особняком. И я не вижу смысла переезжать куда-либо и платить ренту.

— Очень удачно, что я нанял для нас апартаменты в другом месте. У меня нет желания жить с вашей матерью.

— Для нас?

— Конечно. Мы же теперь пара. Она сейчас дома? Я зайду и познакомлюсь с ней, пока вы будете упаковывать вещи.

— Я думала, что вы просто подвозите меня домой! Вы что, серьезно рассчитываете, что я скажу матери, что переезжаю жить к вам?

— Посмотреть на вас, так вы краснеете, как девственница. — Он взглянул на ее зарумянившиеся щеки. — Она не знает, что затевает ваша семья?

— Мы ничего не затеваем, и она будет очень удивлена, потому что я никогда не приводила домой мужчин.

По разным причинам. Жизелла любила мать, но у них были странные отношения. Тепло и привязанность, которые царили в доме ее кузенов и кузин, были еще одной причиной, почему она так им завидовала. Ее мать была больше склонна все критиковать и была крайне сдержана в своих эмоциях. Несколько мужчин, с которыми знакомила ее Жизелла, были для нее лишь потерей времени, о чем она и ставила Жизеллу в известность.

Водитель открыл дверцу. Она вышла из машины и вошла в калитку.

Кейн вслед за ней поднялся по лестнице, держа над ней зонтик. Когда они очутились под козырьком, он закрыл зонт и встряхнул его.