– Каролина, садись за третью парту, рядом с Даней, – велела Татьяна Викторовна.

– А я куда? – возмущенно спросил один из его дружков, на ходу жующий булку из столовки.

– А ты сядешь к Петровой, – решила классная. – Мне все учителя жалуются на вас с Матвеевым – разговариваете слишком много.

В итоге новенькая села с Даней. Не знаю почему, но это мне не особенно понравилось. А еще мне не понравилось, что Клоун мило общается с ней, не делает подлянок и не достает, как меня. Они постоянно шептались на уроках, за что получали выговоры от учителей. Каролина приносила ему какие-то японские сладости и вообще вела себя так, будто бы это она знакома с Даней кучу лет, а не я. А он велся, лопал ее угощения, улыбался и радостно махал гривой, слушая Каролину. Правда, обо мне он не забывал и продолжал доставать. Когда мы гонялись друг за другом по всему классу, я ловила на себе взгляд новенькой. И мысленно обзывала дурой.

Да, Серебрякова меня раздражала – была слишком милой, слишком улыбчивой, слишком доброй со всеми. Я не верила, что можно оставаться хорошей абсолютно для всех. И мне не нравились люди, которые пытались понравиться всем. Это всегда казалось мне неправильным. И неискренним. Кроме того, Каролина не переставала заглядываться на Матвеева. Я часто замечала, как она смотрит в сторону Клоуна, и каждый раз мне хотелось подойти и хорошенько пнуть его, чтобы показать Серебряковой, что он издевается над моей нежной детской психикой столько лет. Над моей, а не над ее! Это я терплю его столько времени! И она тут не пришей кобыле хвост.

В конце последней четверти Каролина пригласила нас на день рождения. У нее были богатые родители, поэтому она, недолго думая, позвала на праздник весь класс. Хотя она мне по-прежнему не очень нравилась, отказаться я не могла. Все так все.

Для торжества ее папа снял караоке-бар на целый день, и для нас, подростков, это было просто вау! Совершенно невероятное событие. Особенно если учесть, что поехали мы туда на автобусе, опять-таки арендованном папой. Каролина уже ждала нас, одетая в воздушное нежно-голубое платье со струящейся юбкой и открытыми плечами. Поверх ее волос сияла изящная диадема – не восьмиклассница, а юная принцесса из королевства Розового пони. Она солнечно улыбалась, принимала подарки, благодарила, смеялась весенним звонким колокольчиком, приглашала к столикам – в общем, была приветлива и доброжелательна, но при этом у меня возникло ощущение, будто бы мы все – не просто ее гости, а подданные, что продались за караоке и вкусняшки, от которых ломились круглые аккуратные столики, рассчитанные на четверых. На каждом столике стояли таблички с именами – я оказалась за одним столом с Леной и двумя подружками. А вот Даня – за одним столиком с Каролиной. Она вообще сидела в окружении мальчишек и сияла как начищенный пятак.

Сначала мы смотрели на аниматоров – это были фокусники, представлявшие действительно интересную иллюзионную программу. После перерыва, на котором мы накинулись на угощение, словно дикие звери, началось не менее яркое и забавное научное шоу. А потом нас ждали десерт, танцы и песни. Первой, конечно же, выступала именинница – она спела нам несколько песен, написанных специально для нее. Пела она здорово – с ней явно занимались вокалом, но все это время я и подружки откровенно скучали.

– Слушай, у Серебряковой друзей нет, что ли? – удивленно спросила меня Ленка.

– Почему ты так думаешь? – удивилась я, жуя вкуснейший шоколадный брауни.

– На дне рождения только наш класс, – отозвалась подруга.

– Может, со своими друзьями она будет днюху справлять отдельно, – пожала я плечами.

– У нее друзья богатые, не может же Серебрякова звать и их, и нас, – хихикнула одна из подружек.

– Точно! – поддержала ее вторая. – Типа кто мы и кто они!

Я снова пожала плечами – брауни интересовал меня больше, чем друзья Каролины. А еще меня интересовал затылок впереди сидевшего Дани, таращившегося на сцену. Я пыталась кинуть в него скомканную в шарик бумажку, которую спешно нашла в рюкзаке, висевшем на спинке стула. В его затылок я, естественно, не попала. Зато бумажный шарик приземлился прямо в пустую тарелку рядом с Матвеевым. Тарелку Каролины.

«Вот задница», – в отчаянии подумала я, видя, что Каролина заканчивает свои вокальные излияния. Все начали ей аплодировать – подозреваю, не из-за того, что ее песни понравились, а потому что она наконец замолчала.

Пока остальные хлопали Каролине, Даня повернулся ко мне и покрутил пальцем у виска. Я только пожала плечами, глядя на то, как Серебрякова изящно спускается по ступенькам вниз и направляется к своему столику. Даня убрал шарик из ее тарелки. Я облегченно выдохнула. И долго наблюдала за тем, как Каролина воркует с мальчишками, сидящими рядом. Все они были от нее в восторге, а вот девчонки поглядывали на нее косо. Мой взгляд прямым тоже назвать было нельзя. Каролина липла к Матвееву, как муха к навозу. И это почему-то раздражало.

К караоке выстроилась делая очередь – покрасоваться на сцене хотелось всем. А вот Матвеев сидел рядом с Каролиной и слушал ее, как будто она открывала ему истины этого мира. Я написала ему сообщение, что он дурак, но Клоун никак не отреагировал. Тогда я дернула плечом и тоже пошла на сцену. Буду я еще на этого утырка свое драгоценное внимание тратить! Выбор мой пал на песню заводной женской поп-панк-команды «Я влюбилась в идиота». Мы с Ленкой громко и не особо музыкально пели ее вместе, на несколько минут возомнив себя рок-звездами. И я старалась не смотреть на Матвеева. Вскоре к нам присоединились несколько мальчишек, и мы все вместе скакали по сцене, играя на невидимых гитарах.

Вдоволь напевшись, вернее, наоравшись в микрофоны и напрыгавшись под музыку, я в какой-то момент отлучилась в туалет. А когда вышла оттуда, то увидела в холле Серебрякову и Матвеева. Она сидела на подоконнике, и ветер из открытого окна играл с ее длинными волнистыми волосами. А Даня стоял рядом, подпирая спиной стену, и слушал ее, пялясь в телефон. Меня они не замечали.

– Ты необычный, – услышала я голос Каролины, хрустальный и тихий.

– Тебе кажется, – ответил ей Клоун.

Вообще-то, он был не прав – таких чудил, как он, я еще не встречала и, честно говоря, встречать не хотела.

– Не кажется, – возразила Каролина и сказала вдруг: – Давай дружить.

– В смысле? – не понял Клоун.

«В смысле?» – не поняла и я, только вслух не сказала.

– Будь моим парнем, – улыбнулась Серебрякова.

В это время я как раз поравнялась с ними – в общий зал можно было попасть, только пройдя мимо этой парочки. И не смогла сдержать злобного смеха. Чего? Парнем? Она обкурилась, что ли?

Они тут же повернулись в мою сторону. При этом у Каролины было такое лицо, словно я вывалила ей на голову содержимое помойного ведра.

– Извините, – заявила я, – я просто анекдот смешной вспомнила.

– Иди куда шла, Пипетина, – недобро шикнул на меня Даня.