— Только потому, что ты отказалась от этой роли.

— Расхлебывать последствия авантюры этого идиота? Увольте. Я вообще‑то только в библиотеку приехала, хочу глянуть на одну книгу. Позволишь, господин архимаг?

— Ты же знаешь, Беатрис, для тебя, все что угодно. — Маренс приложил руку к сердцу и чуть поклонился. — Так что там за заклинание Кларенс?

— Хм… — посланец задумался. — Просто так трудно показать. Тут его взгляд упал на лежащего у столба Лоренса и он улыбнулся. — Этот тип вам нужен? Или…

Маренс махнул рукой.

— Делай что хочешь, все равно уже старик.

Лоренс, словно что‑то почувствовал. Он с трудом поднял голову и посмотрел прямо мне в глаза. Смотрел и улыбался. Чуть поморщился от боли, но взял себя в руки и снова улыбнулся. Подмигнул. И тут его всего окутал серебристый туман, сорвавшийся с рук добродушного и задорно улыбающегося посланца Дома Нер. Туман уплотнился, схлопнулся, плотно облегая фигуру человека, потом стал сжиматься. Еще мгновение и вот на песке уже лежала вытянувшаяся колбаса, только большая.

— Я тут специально уплотнил, — со смешком пояснил Кларенс. — А то фигура человека как‑то аппетит отбивает. Но уже, в общем, все. Вот в такой упаковке продукты могут храниться года три.

Аппетит ему отбивает?

— Впечатляет, — заметил Маренс, изучая результат. — Можешь нарисовать узор?

— Конечно.

— Вроде бы ничего сложного, — задумчиво проговорила Беатрис.

— Конечно, нет — в том и прелесть. И еще это хорошая вещь для утилизации.

— Утилизации? — это Маренс.

— Да. — Посланец показал на «колбасу». — Вы же не собираетесь это хранить три года?

Беатрис передернуло.

— Нет, конечно.

— Вот и я про то. Смотрите. — Покрывающая Лоренса пленка вдруг стала малиновой, потом на мгновение вспыхнула и лопнула, а вверх взвился пепел — все, что осталось от Лоренса. — Вот и все.

— Действительно замечательное заклинание, — согласилась Беатрис.

— О, да. Кстати, ты слышала последнюю историю про Оралана?

— Нет? — Женщина явно заинтересовалась и даже улыбнулась. — Что еще учудил этот тип?

— Да как обычно, — Кларенс предложил женщине руку, а когда та оперлась, зашагал к замку. — Представляешь, его поймали, когда он выбирался из окна…

Маренс шагнул следом, но замер около меня.

— Надеюсь, ты запомнила этот урок? — Когда маг отвернулся, силовая сеть исчезла и я рухнула на песок ристалища. На меня никто не обращал внимания. Ученики прошагали мимо, обсуждая увидено заклинание, даже не взглянув в мою сторону. Я сидела на корточках, опустив голову и беззвучно рыдала, а сверху продолжал падать пепел… как снег.

Именно так я и запомнила день, когда погиб Лоренс. И постаралась воспроизвести тот роковой день как можно точнее, ибо он явился переломным в моей жизни. Только тогда я поняла, что детство закончилось, а за мои поступки несу ответственность не только я, но могут пострадать и совершенно посторонние люди.

А еще меня поразило отношения магов к произошедшему — для того и постаралась воспроизвести их диалог как можно точнее. Они походя убили человека, но это не произвело на них никакого впечатления, словно муху прихлопнули и вернулись к своим делам. Стали обсуждать интересные моменты из жизни, делиться новостями, а о Лоренсе забыли уже через несколько секунд, не успел еще пепел осесть.

Из‑за занятий магией я могу каждый момент своей жизни вспомнить в мельчайших подробностях, даже чувства, которые переживала в те секунды. Потому, когда описываю моменты, кажущиеся мне важными, или произведшие на меня впечатления, приятные или нет, я переживаю их снова, и мои записи начинают напоминать художественное произведение. Я ведь стараюсь не только сухо описывать свою жизнь, но передать свое отношение и чувства к событиям. Вспоминаю даже что подумала в ответ на ту или иную реплику. Вот и заносит периодически, пишу так, будто события происходят в реальном времени, хотя это уже дела давно минувших лет. Не знаю насколько это правильно, никогда раньше воспоминаний не писала и даже не читала, но, думаю, так даже лучше. В конце концов, вряд ли у меня будет много критиков.

Тогда я совершенно не помнила, как оказалась в комнате. Сейчас я могу восстановить каждый момент, но не хочу. Точнее не хочу описывать. Слишком муторно на душе и никого, кто мог бы хоть немного поддержать меня. Даже дело не в том, что никто не помог бы, я и сама бы теперь уже ни от кого не попросила бы помощи, но как же тяжело было переживать все произошедшее в одиночестве. Возможно, на это и рассчитывал Маренс, все‑таки опыт двухсот лет жизни. За такой срок можно основательно изучить психологию. И опять я чуть-чуть не сдалась. Как же просто это — нужно всего лишь стать вещью и забыть обо всем, кроме блага хозяина. И сразу исчезнет боль, страх, сомнения. Теперь я понимала других апостификов и уже не осуждала их, что они сдались, став ходячими куклами.

Что меня спасло на этот раз? Архимаг Ортен Маренс отправился в деловую поездку в Дом Тельм — болотников для переговоров, пытаясь перетянуть их на свою сторону в каком‑то мелком споре с другим великим Домом империи. А раз переговоры не с союзниками и не с вассалами, то апостифик лишним точно не будет. Меня впервые взяли во внешний мир.

Выезд из замка я запомнила хорошо — все‑таки первая поездка. Правда сначала меня переодели в дорожный вариант униформы Дома. Не очень она и отличалась от старой — те же штаны и рубашка, только более темные по цвету и крепче. И куртка застегивается до самого верха из‑за чего отсутствовал дурацкий галстук, сильно меня бесившей на обычной форме. А то, что я все же вынуждена была его носить и держать свое мнение о нем при себе еще больше раздражало. Но хоть тут его нет. Вместо туфель удобные сапоги, чуть-чуть не доходящие до колен, с небольшими шпорами. Причем хоть и стояла довольно жаркая погода, но никакого дискомфорта в них я не ощущала. А еще накидка. Для путешествия предмет совершенно бессмысленный, но у нее совершенно другая функция. Такие накидки носили все принадлежащие Дому при выезде во внешний мир, если выезжали по делам. Она как паспорт и указание, что человек выполняет поручение главы Дома. Эта накидка обязательно должна быть цвета Дома и его знаком. На моей на красном фоне раскручивалась воронка вихря… буквально. Картинка была живой и вихрь, казалось, вот-вот вырвется на свободу, закрутив все и всех. Я даже испугалась сначала, когда увидела. Причем вихрь раскручивался только когда накидку брала в руки я. У всех остальных он оставался неподвижным. Такое вот удостоверение личности, привязанное к ауре. Заклинание настолько простое, как узнала я позже, что его подделать практически невозможно. Даже взломать очень трудно, да и смысл нет. Ну, взломал, картинка перестала двигаться и тут же вообще исчезла. Нарисовать такую же? Так она несет слепок ауры главы Дома и если его не будет, это узнает любой другой член Дома. А наказание за подделку знака такое, что даже мертвым завидовать не стоит.