— Я дал ваш номер полиции, — стукнув кулаком по приборной панели, продолжил я. — На карту вам перекину триста тысяч рублей, на организацию похорон. Пожалуйста, сделайте всё как полагается…

— Дим… — заговорил Пал Дмитрич.

Завершаю вызов. Не хочу говорить ни с кем и ни о чём.

Открываю банковское приложение, которое продолжает работать, после чего перевожу триста тысяч на карту Пал Дмитрича.

Всё, хватит. Достаточно!

Беру маску и надеваю её на лицо.

Глава 4

Бабушкин чай

/1 апреля 2022 года, Санкт-Петербург, Васильевский остров/

— Спас? — спросила бабушка из-за двери.

— Пр̀иехала жандар̀мер̀ия и всё испор̀тила, — ответил я ей. — Откр̀ывай двер̀ь.

— Как я могу удостовериться, что ты не укушен? — задала очень интересный вопрос бабуля.

— По телевизор̀у р̀азве не пер̀едавали, что человек обр̀ащается в зомби минут за пятнадцать? — поинтересовался я у неё. — Если бы я был укушен…

— Тогда стой там двадцать минут, — заявила моя гр̀он-мэр̀.

— Издеваешься? — возмутился я. — Я убил тут восемь зомби, тут воняет кр̀овью!

«Наркоманы» в подъезде, упомянутые бабушкой, оказались немёртвыми соседями. Кого-то укусили на улице и он не дошёл до собственной квартиры, оставшись в подъезде, а кто-то наоборот, стал зомби в квартире, но не сумел убить и сожрать всех близких, которые сбежали через подъезд.

И да, я тут немного почитал один канал в «телеге», более или менее адекватный, где уже установили, что зомби-эпидемия началась не с какого-то там «нулевого пациента», а сразу массово, во всём мире разом. Какое-то количество людей сразу стали зомби, после чего начали грызть всех, кто был поблизости.

Грешат на распыление каких-то химикатов или эксперименты теневого правительства — это неважно. Важно то, что это везде. В России, в Казахстане, в Европе, в Америке, в Японии, в Китае…

— Вытащи трупы на улицу, чтобы не стоять зря, — предложила мне бабушка.

Я уже говорил, что Агата Петровна — это сложный человек?

— Ох, ладно, — вздохнул я и оценил фронт предстоящей работы.

Действительно, если какие-то службы будут заниматься уборкой трупов, то я здорово облегчу им работу, если вытащу тела к подъезду. С другой стороны, если будут выходить люди…

— Мон Дью, я замар̀аю мундир! — нашёл я контраргумент.

— Обойди дом, я скину тебе какую-нибудь фуфайку и перчатки, — нашлась бабуля.

— Не сломаешься, бабуль? — с усмешкой спросил я.

— Рот закрой, недоносок, — донеслось до меня из-за двери.

Я начал спускаться по лестнице.

— П-с-ст, сосед… — окликнули меня.

Разворачиваюсь и вижу выглядывающего из-за двери соседа, Михаила. Живёт в «98» квартире, жена, двое детей.

Михаил — упитанный дядя лет сорока, среднего роста, кареглазый и с шикарной чёрной шевелюрой, предметом моей зависти — он ничего не делает для этого, насколько я знаю, но она у него, несмотря на совершенно неправильный образ жизни, здоровая и блестящая. Генетика, как я полагаю.

— Да? — спросил я, повернувшись к соседу.

Михаил удивлённо уставился на мои маску и бикорн.

— А где «эти»? — поняв, что так пялиться неприлично, сосед отвёл взгляд и оглядел подъезд.

— Они не пр̀идут, — понял я, о ком он. — Чего хотел?

— Да я так… — сосед крутанул кистью, словно изображая это самое «так». — Ты полицию не видел?

— Не видел, но уже несколько р̀аз слышал, — ответил я, припомнив рёв сирен пролетающих по параллельным улицам экипажей жандармерии. — У них навалом р̀аботы. А что, тебе нужна помощь полиции?

— Нет-нет, просто, все эти люди в подъезде, по телевизору показывают какую-то дичь… — произнёс Михаил. — Ты что-нибудь знаешь о том, что происходит?

— Не сильно больше твоего, — слегка слукавил я. — Главное — слушай, что говор̀ят власти. Скажут, что на улицу нельзя или будем стр̀елять… Думаю, они будут стр̀елять.

— Это всё всерьёз? — спросил Михаил.

— Думаешь, это какая-то пер̀воапр̀ельская шутка? — вздохнул я. — Нет, это не шутка. Всё всер̀ьёз, поэтому лучше бы тебе воор̀ужиться тем, что может пр̀оламывать чер̀епа.

— Я лучше вернусь домой, — настороженно отодвинулся Михаил назад.

Моя откровенность явно напугала его, поэтому он предпочёл смыться от странного соседа.

— Не скучай, — пожелал я ему. — И бер̀еги своих близких.

Дверь хлопнула, а затем раздался щелчок замка.

Выйдя из подъезда, я обнаружил себя перед группой молодчиков, вооружённых трубами и арматурами.

— А ты чего такой нарядный? — спросил меня один из них, небритый и, в целом, какой-то неухоженный.

— Настр̀оение такое, — ответил я.

— Француз, что ли? — спросил небритый.

— Вр̀оде того, — произнёс я. — В чём пр̀ичина вашего нескучного собр̀ания?

Мужиков было около сорока человек, все настроены решительно. Неужто начались погромы казахстанцев, говорящих с французским акцентом?

— Ты что, только из дома вышел? — грустно усмехнулся небритый. — У нас тут зомби-апокалипсис начался, поэтому мы, в инициативном порядке, начали зачистку парадных. Раз ты так спокойно вышел из своего, значит, там нет зомби?

Парадный… Это он, конечно, сильно преувеличил. Как говаривал один человек из интернета: «Парадный — это когда арки, пилястры, колонны, торжественный пафос, скрипучая дубовая дверь. А когда железная дверь с надписью „х%й“ и рядом валяется дохлый голубь с окурком в жопе — это подъезд». У нас подъезд.

— Больше нет, — поправил я небритого. — Сейчас гр̀он-мэр̀ скинет мне вещи, и я начну вынос тел из подъезда.

— Сколько их было? — спросил лидер инициативной группы.

— Восемь, — ответил я, скромно потупив взор. — В этом подъезде всё отлично, можете не пер̀еживать. Если кто-то и остался в квар̀тир̀ах — я займусь ими чуть позже.

Мертвецы шумят, поэтому в бетонной коробке лестничной клетки их отлично слышно.

— Ладно, тогда мы дальше пойдём, — вздохнул небритый. — А что у тебя за маска? Не самое лучшее время для карнавала.

— Это мой бзик, — развёл я руками.

— Семён, — небритый решил, что пришло время для представления.

— Дмитр̀ий, — представился я. — Пр̀иятно познакомиться.

Мы пожали друг другу руки, для чего мне пришлось снимать свою белоснежную перчатку.

— Слушай, а тебе такие штуки не попадались? — вытащил Семён из кармана серебристый шарик.

— Попадалась одна, — ответил я. — Очень опасная штука. Кое-что даёт, но кое-что забирает. Цена может оказаться гор̀аздо выше, чем задеклар̀ировано в довольно сухом описании.

— А, так ты тоже сумел прочитать текст! — обрадовался Семён. — Это значит, что ты уже применил шарик?

— Пр̀именил, — не стал я скрывать очевидное. — А вы всё никак не р̀искуете?

— Посмотри, — протянул мне шарик Семён.

Я принял этот сверхъестественный предмет и вгляделся в символы.

Тип: Магия исцеления.

Потенциал: необычный.

Краткое описание: несложный и ограниченный тип магии, требующий умеренного самоконтроля.

Позволяет исцелять травмы лёгкой и средней степени тяжести на себе и на других объектах.

Внимание! Использование предмета оказывает сильное воздействие