Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Я не скажу ей про деньги, если ты не скажешь. Так когда мы увидимся снова?»
«Я планирую приезжать по понедельникам и пятницам».
«Выделишь среду для административных дел?»
«Подумаю об этом».
«Регулярные выплаты помогут тебе определиться?»
Нам нужно что-то поменять в отношениях.
«Возможно».
Я мог видеть, как хитрая улыбка Вирджинии озаряет город.
«Увидимся в среду» — сказала она и повесила трубку.
Во время ланча я рассказал Карен о содержании нашего разговора с Уиллом. Она была в таком же восхищении, как и я, от идеи сына, что у флед может быть альтер-эго на Земле.
«Ты снова на крючке, да?»
Я кивнул и сообщил, что очень хочу докопаться до сути «истории флед», куда бы она ни привела.
«Но есть в этом и негативная сторона. Она состоит не только в необходимости несколько раз в неделю посещать госпиталь, но и в разговорах с флед. Она хотела секса со мной!»
На секунду нахмурившись, моя жена громко засмеялась.
«А что? Думаешь, я уже не смогу?»
Мы оба посмеялись над этим нелепым замечанием. Когда смех утих, я добавил:
«Учитывая её склонность к промискуитету[42], я предположил, что её альтер-эго как-то связано с проституцией. Что думаешь?»
«Не делай поспешных выводов, доктор Би» — посоветовала Карен.
* * *
Этим вечером к нам снова пришли Ван и Дартмут.
«Мы можем войти, доктор Брюэр?» — спросили они одновременно, показывая значки — «Мы не отнимем у вас много времени, как в прошлый раз».
Я отступил внутрь дома. Дартмут подозрительно осмотрел дверь, как будто она заминирована. Ван в свою очередь при появлении виляющей хвостом Флауэр быстро прикрыл промежность. Мы снова прошли на софу, где беседовали раньше. Федералы осмотрелись в поисках чего-нибудь необычного. Мне показалось, я услышал пару щелчков камеры, спрятанной в запонке или галстуке.
Ван сразу перешёл к делу.
«Сэр, мы не можем позволить вашей… мм… гостье забрать сто тысяч человек на Ка-Пэкс».
Если у меня и были сомнения по поводу происхождения флед, федералы их не разделяли. Почему-то меня расстроила их уверенность, что я как-то могу контролировать флед.
«Как это связано со мной?»
«Вы — её хозяин. Что бы она ни сделала — вы за это в ответе».
«Вы шутите, да?»
Ван смотрел на меня ледяным взглядом, пока Дартмут играл с пуговицей на рукаве.
«Смотрите. Женщина путешествует на луче света. Вы ждёте, что я запру её в тёмной комнате без окон?»
Они обменялись взглядами, как будто обдумывали это небрежное замечание. Прежде, чем я объяснил, что это не сработает, Ван добавил:
«Как вы это сделаете — это ваша проблема, доктор. Но мы должны быть уверены, что ни один американец с ней не полетит».
Я не стал уточнять, как они планируют это проконтролировать.
«То есть граждане других стран могут отправиться с ней беспрепятственно?»
«У нас нет полномочий в других странах» — неохотно признался Ван — «Если она захочет взять с собой сто тысяч жителей Ближнего Востока, это их проблемы».
Внезапно Дартмут посмотрел на потолок и начал следить за чем-то глазами, как будто увидел крохотное насекомое, летающее наверху.
«Я могу передать ваше предостережение флед. Но только она несёт ответственность за свои поступки».
«Спасибо, сэр. Мы ценим наше сотрудничество. И ещё: мы бы хотели, чтобы вы следили за её планами касательно возвращения на родную планету: когда и где она планирует исчезнуть. Об остальном мы позаботимся».
Я промямлил что-то неубедительное. Они явно ещё не слышали о предложении, поступившем от телевидения и журнала. Или не возражали против них. Они резко поднялись с софы. Дартмут быстро обошёл её и снова встал ко мне лицом.
«Мы дадим вам спокойно поужинать, сэр» (я не знал, был ли готов ужин).
Флауэр с пищащей рыбкой в зубах подбежала к Вану. Тот немедленно встал в защитную позицию, выставив руки вперёд. Я приказал ей отойти, пока с ней не случилось ничего плохого.
«Будем на связи» — прокричали они в унисон, направляясь к двери.
Я слышал, как Дартмут опять споткнулся в проходе, но Ван поймал его до падения на кафель.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Радости, доступные на (частичной) пенсии: Карен и я провели утро вторника и часть вечера за поклейкой обоев в гостевой ванной комнате, на которых были изображены пастельно-голубые и жёлтые цветы с тёмно-зелёными листьями.
Проверяя почту вечером, я с удивлением обнаружил больше двенадцати писем с вопросами касательно флед. Ниже привожу типичное письмо:
— Приветствую, Доктор Брюэр! Слышал, к вам прилетел ещё один пришелец с Ка-Пэкс? На кого она похожа? Вы не могли бы попросить её взять нас с моей девушкой в кругосветное путешествие? Вы планируете писать о ней новую книгу?
Разумные вопросы от заинтересованных людей. Я ответил им одинаково:
— Как вы узнали о визите флед?
Через несколько минут поступило несколько ответов.
— Её показывали по новостям. У них есть фото, где флед стоит на вершине Эмпайр Стейт Билдинг, Эйфелевой Башне, Великой Китайской Стене и других достопримечательностях.
Очевидно флед не скрывала своего присутствия на Земле. Интересно, она пыталась привлечь внимание Организации Объединённых Наций или просто выпендривалась?
* * *
Я не видел Джерри — нашего «спичечного инженера» — достаточно долго, поэтому пришёл в среду пораньше, чтобы зайти к нему в палату. Джерри сидел на своём привычном месте рядом с моделью Манхэттенского Психиатрического Института с уже построенным крылом Виллерсов. В свои тридцать с небольшим за время пребывания в госпитале он мало чем занимался, кроме удивительных спичечных копий различных зданий, расставленных теперь не только в третьем отделении (где лежат пациенты с острыми психозами), но и на других этажах.
Несколько минут я молча восхищённо наблюдал за его работой. Его терпение и сложность создаваемых моделей поражали, особенно если учитывать, что он редко бывал за пределами института — разве что на лужайке, откуда открывался вид на Амстердам Авеню. И всё же все стороны здания — которые он успел закончить — сочетались в идеальной пропорции и были выполнены с удивительной точностью до мельчайших деталей. Но предполагаю, что если мы перестанем вступать в любые отношения с людьми, как это делает Джерри (и другие пациенты с тяжёлой формой аутизма), то тоже сможем достичь многого.
Он, конечно, осознавал, что я здесь. Он редко говорил, но были и другие признаки: неразборчивое
