«Помогите! Помогите… Алан! Деккард! Кто-нибудь...» — кричу я, но всё бесполезно. Слова застревают где-то на подступах к горлу. Краем глаза я вижу, что Элиза, кажется, плачет.

— Подожди! — вдруг приказывает напарнику скрипучий. — Посмотри на лезвие.

Я тоже опускаю взгляд. Лезвие светится алым.

— Не может быть… — Шепчет преступник, поднося кинжал к глазам.

— Так... Тогда мелкую в расход, а эту забираем! И давай быстрее. Мы уже задержались! Заклятие не долго будет их держать.

— Я что ли виноват? — ворчит преступник, перекидывая кинжал в другую руку и поворачиваясь к Элизе. Свободную он кладёт девушке на плечо, придерживая.

«Ну нет, только не Элиза! Как они смеют к ней прикасаться? Они её волоска не стоят!» — несутся в голове мысли. Негодование пробуждает какие-то скрытые резервы, я чувствую как по телу разливается тепло, точно в груди разгорелся костёр.

Преступник замахивается, а я собираю всю свою силу, всю волю в единую точку и всё-таки заставляю тело двигаться.

Это всего лишь неуклюжее скованное движение, но мне удаётся схватить лезвие, когда оно уже готово вонзиться Элизе в грудь. Ладонь пронзает болью.

От неожиданности преступники теряются, но в следующую секунду бьют меня в живот, да так сильно, что я сгибаюсь и падаю на брусчатку. Перед глазами темнеет. Я вижу кровь, растекающуюся от руки.

«Это конец… конец», — в отчаянии думаю я, пытаясь не отключиться. И дело не в ударе. То короткое усилие, которым я преодолела заклятие, высосало из меня слишком много энергии.

Сознание уплывает.

Неожиданно, сквозь пелену, до меня доносится грохот и топот шагов. Чей-то отчаянный вопль бьёт по ушам. Совсем рядом кто-то кричит:

— Они тут! Быстро сюда! Есть раненые!

Я с трудом открываю глаза и вижу нескольких человек. Они бегут за культистом. Другой преступник лежит в паре шагов со вспоротым брюхом. Элиза рыдает в три ручья, её больше не сковывает заклятие. А рядом стоит Алан и смотрит своими невыносимыми глазами. Потом присаживается на корточки и аккуратно помогает мне сесть, придерживая под спину. Заботливо прикладывает что-то к порезанной ладони. Тихо спрашивает:

— Как вы себя чувствуете? ...можно я сниму?

И он тянется к моему лицу… чтобы снять маску.

Даже если я и хочу помешать Алану снять с меня маску, то никак не могу. Сил хватает только на жалобное: «Не надо», которое принца, естественно, не останавливает. У меня вообще есть ощущение, что этого оборотня даже глухая стена не остановит, если уж он чего-то захочет.

Алан аккуратно подцепляет маску и стягивает её прочь. Эмоции последовательно сменяются на его лице: от искреннего удивления к закрытой холодности.

— Виктория Саблфорд, — говорит он самым мрачным голосом.

— Ваша светлость, — шепчу я. Губы слушаются плохо, точно после наркоза. Я пытаюсь улыбнуться, но выходит криво. Ладонь ноет, хотя кровь похоже остановилась. Силы возвращаются по капле.

Принц сверлит меня взглядом, словно выбирая, между тем, чтобы отдать меня на эшафот и оказать первую помощь.

— У вас ранена только рука? Или...

— Только рука.

— Первую помощь я оказал. Кровь остановилась. Врач осмотрит рану позже.

— Спасибо...

— Но что вы здесь делаете, Виктория? — спрашивает он.

— А вы?

— Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?

— Только вам, — шепчу я. Мысли у меня порядком путаются. Умом я понимаю, что лучше не нарываться, но никаких «умных ответов» в голову попросту не приходит. Да и что мне сказать?

Одной рукой Алан всё ещё придерживает меня под плечи. Я чувствую жар его ладоней даже сквозь ткань платья. Метка начинает неприятно покалывать. Невольно я тянусь взглядом к запястьям принца, но те надёжно спрятаны под длинными рукавами военной формы Руанда. Мои же руки полностью открыты, и я замечаю, как Алан смотрит них в лёгком замешательстве.

— Виктория, — с нажимом говорит он, поднимая взгляд, — на балу от вас пахло чёрной магией. Не проходит двух дней, и я нахожу вас в окружении культистов. Кто вы? Случайная жертва? Или глупая шпионка?

Я молчу, пытаясь придумать ответ. Что мне сказать? Не могу же признать, что знала, где прячутся культисты. Сразу последует вопрос: «Откуда? Что за тайный источник? И если знала, то почему сразу не позвала стражу?» Можно наврать, будто просто услышала котёнка, вот и остановилась возле переулка… Но зачем тогда уговаривала Элизу, незнакомую мне девушку, уйти подальше? Как узнала, что это приманка? Списать на нехорошее предчувствие? Так себе аргумент… Тем более, если опросят сведетелей, то узнают, что у булочной я стояла не менее получаса. В итоге всё сведётся к тому, что я просто так хитро заманила девушку в переулок, а сама лишь притворялась жертвой.

— Если вы не ответите мне, — с обманчивой мягкостью говорит Алан, — то в местной тюрьме найдут способ развязать ваш язык.

— Извините, можно… — вмешивается Элиза. Она уже сняла маску. Личико у неё ещё милее, чем я представляла. Краем глаза я слежу за реакцией Алана, но на него милая красота Элизы похоже не производит впечатления. Или он слишком хорошо это скрывает.

— Эта девушка спасла меня... — говорит Элиза, теребя оборку платья. Оно у неё куда дешевле моего, никаких драгоценных камней или шёлковых лент. Но всё равно выглядит мило. — Спасла. Остановила кинжал… В последний момент остановила. Если бы не она, я была бы мертва. Поэтому, прошу вас, окажите ей всю возможную помощь!

В сторону мёртвого культиста Элиза пытается не смотреть. К месту событий уже подтянулись городские стражники и успели накрыть тело плащом. Но крови вокруг всё слишком много, чтобы вовсе не обращать на труп внимания.

— Как вы оказались тут вместе? — спрашивает принц.

— Мы… мы услышали котёнка, — отвечает Элиза. — И вместе пошли на звук, но оказалось, это была ловушка. Нас сковало заклятие, но каким-то невероятным образом этой леди удалось его побороть. Она успела остановить кинжал, которым метили мне в сердце.

Я удивлённо смотрю на Элизу, но она никак не выдаётся себя. Да, фактически она не врёт, но некоторые детали скрыла. И скрыла их ради меня. «Книга не врала. Элиза настоящий ангел», — думаю я с теплотой. — «Она поняла, что я в затруднительном положении и вмешалась, хотя не знает моих мотивов. Не знает, какой я человек».

Мне тут же становится стыдно, что пусть и пару секунд, но я сомневалась, стоит ли мне вмешиваться и спасать её. Да, я забочусь только о собственном счастье, но каким бы оно было, если бы на совести висела смерть этой доброй девушки?

— Это правда? — Алан смотрит на меня с подозрением. — Вам удалось вырваться из-под тёмного заклятия?