Я осторожно огляделась. На нас никто не смотрел, и я понадеялась, что гнусные намеки пожилой леди остались неуслышанными.

Мой взгляд остановился на Дине. Он стоял за барной стойкой, разговаривая с Джорджем Спрейгом, главным городским тусовщиком. Но, взглянув на меня и встретившись со мной глазами, он перестал улыбаться. Теперь его взгляд был не холодным, а скорее напряженным, и, клянусь, там угадывался намек на чувство вины.

Он знает. И вчера вечером у него была прекрасная возможность рассказать мне об этом, но я не могу его винить. Это вовсе не милая уютная сказка на ночь.

– Мне нужно покормить Джека Керуака, – сказала я, желая побыть в одиночестве и решить, как себя вести. В глубине души я чувствовала, что все откровения последних двух дней как-то связаны.

– Софи, ты в порядке? – поинтересовалась Брэнди.

Я остановилась, улыбнувшись ей.

– Да, не волнуйся.

Она кивнула, по-прежнему переживая за меня, но я в порядке. Я не верю, что моя бабушка убила дедушку. Или ее тетю Мэнди. Мне просто надо немного отдохнуть в обществе моей ламы, а потом я пойду в библиотеку и займусь кое-какими исследованиями.

К загончику Джека я подошла в состоянии сосредоточенности и готовности выяснить, что же на самом деле случилось летом 1985 года. Джек отдыхал на свежем воздухе, и на фоне садящегося солнца его мех казался оранжевым. Дни становятся короче. Не уверена, что мне это нравится. Однако надо признать, меня впечатляют четыре настоящих времени года. Поскольку я девушка из Калифорнии, я знаю только солнечную погоду с перерывом на сезон дождей. Не могу дождаться, когда здешние листья окончательно изменят цвет. И еще снежного Рождества. Несмотря на вертевшиеся в голове вопросы, я чуть не пустилась в пляс. Свежий осенний воздух и лама воистину поднимают настроение.

– Эй, Джек, ты готов обе… – я остановилась на полуслове и использовала правильное мэнское слово, – ужинать?

Джек взглянул на меня, потом поднял голову, как будто уже чувствуя запах свежего сена и сухого корма, которым я скоро его накормлю. Вместо того чтобы поздороваться со мной, он неторопливо двинулся к амбару.

– Ты и правда сообразительный малыш, да? – Я отодвинула новый, более прочный засов, который установила на калитке. Дополнительная предосторожность, которую я предприняла вскоре после моего приезда и выходки в стиле Гудини. Не хочу, чтобы моя лама бродила где попало и снова стала подозреваемой в убийстве. Хотя, откровенно говоря, с убийственными повадками ламы справляться куда проще.

Я повернулась, чтобы закрыть калитку на засов.

– Эй, Софи!

Я подпрыгнула и обернулась, увидев выглядывающую из амбара Ханну Куинн.

Прижав руку к груди, я хрипло хихикнула:

– Ханна, ты меня напугала.

Она бросила на меня страдальческий взгляд.

– Извини. Надо было написать тебе, что я вернулась.

Я покачала головой и улыбнулась, обрадовавшись девочке, помогающей мне с Джеком. Ханна отсутствовала с неделю, уезжала с семьей на каникулы перед учебным годом, который начнется на следующей неделе после Дня труда.

Она вышла из сарая. Клянусь, с тех пор как я последний раз ее видела, она еще выросла. Длинные худые ноги в вылинявших джинсах-скинни. Что-то еще изменилось.

– Ты подстриглась! – воскликнула я.

Она кивнула, неуверенно трогая свои волосы. Длина до подбородка и стрижка каскадом делали ее натуральные кудри более очерченными, и она казалась старше.

– Выглядит обалденно, – сказала я, обнимая ее за плечи, и мы вернулись обратно в сарай. – Ты выглядишь абсолютно готовой к первому курсу в колледже.

– Я купила кое-какие классные шмотки в Портленде. И немножко косметики. Ну знаешь, известные бренды. Не всякое дешевое барахло из аптеки.

– Очень круто. Мне нравится макияж. Я подписана на кучу визажистов на ютубе.

– Я тоже. Приходится, куда деваться. Мама пользуется только тушью и помадой.

– Ну, она красавица от природы, – заметила я.

У Ханны появилось такое выражение лица, будто она не может подумать о своей матери в таком ключе. Уверена, я тоже так думала в четырнадцать лет.

Джек уже стоял в стойле, уткнувшись в свою кормушку, приделанную к деревянной стене чуть ниже его груди.

– Джек, я думала, ты такой умный мальчик, догадался, что я пришла накормить тебя ужином. А ты знал, что Ханна тут и все приготовила, – сказала я питомцу. Он поднял голову, продолжая жевать и чмокать губами. Навострил уши, а потом опустил морду в миску.

– Чем ты еще занималась на каникулах? – спросила я, дернув Ханну за локон.

Она рассказала о поездке в Портленд. Я знала, что для девочки, выросшей в маленьком городишке, это все равно что поехать в мегаполис. Они сходили в Музей искусства и в парк развлечений под названием «Веселый город». Да, очень говорящее название. Я захихикала. Кто откажется сходить в «Веселый город»? Она даже показала мне на телефоне пару фотографий пляжа Олд Орчард, который в это время года напомнил мне короткие променады на побережье Калифорнии.

– Звучит прекрасно. Я рада, что ты хорошо провела время, – сказала я, когда она закончила свой рассказ. – И я знаю, что Джек в восторге от твоего возвращения.

Она потрепала его по меху.

– Думаю, он тоже по мне скучал. – Она прислонилась головой к его боку и вздохнула. – Ладно, думаю, мне пора. Мама обзвонится, если я опоздаю на ужин.

Она обняла Джека напоследок и устремилась на выход.

– Не забудь принести косметику в следующий раз! – крикнула я ей вслед.

– Хорошо, – ответила она, исчезая.

– Мне нравится эта девочка, – сказала я Джеку. Он снова навострил уши и подвинулся к свежему стогу сена.

Я погладила его и закрыла стойло. Вытащила телефон из заднего кармана узнать, который час. На экране высветились три пропущенных от мамы. И Ханна еще беспокоилась, что ее мать звонит ей слишком часто?

– Не хочется расстраивать тебя, Ханна, но с возрастом это не проходит.

Я вздохнула и удалила пропущенные звонки. Не хочу с ней сейчас разговаривать. С учетом моих сегодняшних открытий я не смогу удержаться от вопросов, которые не вызовут у мамы ничего, кроме волнения. И я не могу ее винить. Вырасти в городе, где ходили упорные слухи, что ее мать убила ее отца, – это ужасно. Начинаю понимать, почему она не любит эти края.

Я посмотрела, который час. Начало шестого. Библиотека открыта до восьми. Пора выяснить об этом доме все, что можно. И о смерти моего дедушки. И о том, что писали об исчезновении Мэнди.

Невозможно, чтобы моя бабушка была убийцей. Я в это не верю.

Осталось только доказать это.

Мне очень нравится библиотека, хотя внутри я не бывала. За исключением одного раза, когда мне надо было собрать информацию о Клиффе Робишо – городском Казанове, в убийстве которого обвинили мою ламу. У бабушки было столько книг – читать – не перечитать, так что у меня не было повода ходить в библиотеку. Мне нравилось сидеть на крыльце или в загончике рядом с Джеком и читать ее книги. Так я могла лучше узнавать бабушку по читательским привычкам.