здесь с нами, на дне. Не всплывайте, пока мы не поймём, в чём дело. И не бойтесь. Здесь, внизу, вы в безопасности.

– Но что же будет, если придёт сезон суши, – спросил молодой русал, подплыв ближе и поклонившись. – Моё время выйти на сушу почти пришло. Я ждал этого столько лет. Что же теперь будет? Там небезопасно?

Палладия задумалась. С самого начала времён каждой русалке предоставлялась возможность на краткое время выйти на землю. Только в этот период хвост мог превратиться в ноги по одному их желанию. Первым признаком того, что наступил сезон, была неожиданная перемена в волосах: они начинали отливать серебром. А ещё необъяснимая тяга к твёрдой земле под ногами. Русалки называли этот сезон Временем Между, и он был коротким, неполный год человеческой жизни. В конце года перед сиренами стоял выбор: остаться на земле навсегда или вернуться в море. Навсегда. Таков был порядок вещей. Палладия поощряла его. Но теперь… Безопасно ли менять чешую на кожу? Даже на сезон?

– Если ты захочешь воспользоваться Временем Между, не говори им, кто ты, – наконец произнесла королева. – Защитить тебя мы сможем только под водой.

Как только русалки уплыли, Бракеус, король моря, подплыл к своей королеве и сжал её руки в своих.

– Любовь моя, я боюсь, что грядут ещё более тёмные времена.

– Возможно, – королева подняла глаза и посмотрела ввысь, выше остроконечных башен замка, туда, где молнии освещали голубовато-зелёные волны. – Но впереди будут и светлые дни, впереди остаётся надежда.

Один из таких дней, хороший день, настал через несколько месяцев. В тот день король с королевой объявили о рождении дочери. Она станет морской принцессой, защитницей своего народа.

Дитя родилось в самую тёмную зиму на памяти морского народа. Но, услышав о его появлении, дельфины выпрыгивали из воды, а горбатые киты поднялись к поверхности, чтобы выдохнуть свои фонтаны. Солнце раскинуло свои длинные лучи по всему горизонту и разогнало чёрные тучи. Ветер забросал водное конфетти на скалы.

– Радуйтесь, – пел ветер. – Настал день великой радости!

Мудрые женщины, которые жили на земле, старые души, помнившие дни, когда людские сердца были светлыми и добрыми, видели, что случилось в море. Они шептали друг другу:

– У русалок случилось что-то замечательное. Что-то замечательное приключилось в этом тёмном и тихом месте. В мире всё ещё оставалась магия.

Они рассказывали сказки своим детям, а те задавали вопросы и мечтали.

Глубоко в океане морской король с сыном, молодым принцем по имени Эйнсли, выплыли из замка, чтобы поприветствовать тысячи русалок, собравшихся у стен.

Король положил руку на плечо сыну.

– Если хочешь, скажи им сам.

Тот кивнул. Он подплыл к русалке с белоснежной чешуёй и ещё более белыми глазами. Он коснулся её. Она сжала его руку.

– Королева родила дочь! – сказал Эйнсли. – Радость переполняет нас.

Белоглазая женщина сжала руку своей дочери. Девочка взяла за руку русала, который был рядом с ней.

Так, прикосновение за прикосновением, новость разлетелась по морю. Одни русалки взволнованно уплывали прочь, чтобы донести новость до своих родных. Другие же остались на месте. Они взмыли вверх, к морским небесам, пока не доплыли до поверхности впервые за многие, многие месяцы. Под покровом ночи русалки были в безопасности, но мир оставался очень враждебным. Они так давно не пели, всё ждали возвращения светлых дней. Однако попытки удержать в себе песнь о новой жизни были болезненны.

Русалки запели в один голос под полной луной.

Они пели о летней красоте.

О приливах и стучащих сердцах.

О том, как жизнь, новая жизнь, прежняя жизнь, вся жизнь…

Снова дарит надежду.

Холодный ветер обдувал их лица. Они пели до самого восхода.

Те самые старые души, которые помнили о танцах на берегу под песни сирен, услышали их голоса, подвели к воде своих внуков и зашептали:

– Слышишь? Я же тебе говорила. В мире всё ещё есть магия.

Прошли месяцы. Снег плотно укутал землю. Королева Палладия подплыла к ближайшему берегу. Она сделала это в темноте, чтоб остаться незамеченной для людей на берегу и проходящих мимо кораблей.

Королева забралась на камень и села лицом к ветру. Отдать дитя-сирену ветру – традиция, старше самого времени, и она не могла забыть о ней. Даже в пору такой опасности. В конец концов, это дитя должно было унаследовать престол. Ребёнок принадлежал ветру и волнам.

– Я назвала её Серебряный Блик, – громко прокричала королева.

От этих слов ребёнок свернулся калачиком в руках королевы, сжал кулачки и истошно закричал.

Королева рассмеялась.

– Моя девочка, – нежно произнесла она. Потом провела плавником по камням. Это была колыбельная, но звучала она так, будто кто-то рядом точит ножи.

– Твоя жизнь будет настоящим приключением. Надеюсь, ты будешь следовать зову сердца и увидишь весь мир. А затем вернёшься домой. Ты всегда будешь возвращаться домой ко мне.

Девочка улыбнулась.

У новорождённых русалок чешуя мягкая, как перья. Поэтому, когда утром Серебряный Блик зашелестела чешуёй, раздался самый приятный звук: он был мягким и нежным, как поступь снегопада.

«Серебряный Блик». Ветер перекидывал имя из стороны в сторону, разнося его по самым укромным уголкам океана.

«Она станет защитницей, – решил ветер. – Её имя станет легендарным».

– Но никто, – мягко добавила Палладия, прижав ребёнка крепче к груди, – не полюбит её так, как я.

Мягкий тёплый бриз коснулся лиц старых душ, помнивших о былых временах, и они расцвели улыбками.

Но молодые моряки с гарпунами почуяли тот же ветер и задрожали, сами не ведая отчего.

Ветер нашептал им имя ребёнка как предупреждение.

Но моряки не слушали.

Глава 8

– Серебряный Блик, шевелись! – Эйнсли схватил сестру за тоненькую ручку и сдёрнул её с пути акулы-молота, которая плыла прямо на них.

– Зачем ты так? – вспылила Серебряный Блик. Пусть она была ребёнком, совсем крохой, но смелости в ней было как у взрослой! Она была бесстрашной и намеревалась доказать это!

И оскалилась на чудище.

Акула повернула и снова ринулась на русалочку.

Эйнсли преградил чудищу путь, расправил плечи и показал зубы. Акула оскалилась в ответ и уплыла прочь.

Принц бросил на сестру строгий взгляд:

– Я сказал, что покажу тебе акулу. Я не сказал, что ты можешь подозвать её.

– Но ты же подзываешь их, – сказала Серебряный Блик, подперев бока крошечными кулачками. – Почему же я не могу?

– Да потому что ты маленькая, – ответил Эйнсли. – Ты ещё слишком мала. Однажды я научу тебя подплывать к поверхности верхом на акуле.

Серебряный Блик улыбнулась.

– Звучит здорово, – сказала она. Брат был её лучшим другом. Оседлать