В школе Тереза была самым набожным подростком, какого только можно встретить. Она никогда не красилась, не болтала о шмотках и не смотрела восхищенным взглядом на мальчиков. Она читала Библию на переменах и руководила местным кружком юных христиан. Одевалась всегда с иголочки. Идеально чисто. Даже сейчас она словно женщина с рекламы торговой сети «Маркс энд Спенсер», чей образ довершается маленьким золотым распятием. У нее ярко-каштановые волнистые волосы, собранные в пучок. Вообще-то, она очень симпатичная девчонка, но тот эффект, который она могла бы производить, сводит на нет ее кислое, как выжатый лимон, выражение лица. Я не думаю, что ее благочестие — результат естественной всеобъемлющей любви к миру и его обитателям, потому что, поверьте мне, она абсолютная и первоклассная сучка. В основе ее поведения лежит какой-то более глубокий психический феномен, которого я никогда не могла понять. Однажды в школе она распустила ложный слух, что меня якобы застукали за занятием сексом с Мэттом на бильярдном столе! Принимая во внимание мои тогдашние близкие отношения с Мэттом, это было серьезное обвинение. С тех пор я перестала играть в бильярд. По-моему, со стороны Терезы это было не по-христиански.

Лиззи подливает вина в наши бокалы и поджимает под себя ноги:

— А что плохого произошло с Бантэмом за последнее время?

На следующее утро, находясь на работе, я получаю сообщение от Робин с просьбой срочно ей позвонить. Меня соединяет с ней любезный служащий бристольской полиции.

Она берет трубку.

— Робин, это Холли Колшеннон из «Бристоль газетт». Мы с тобой вчера встречались.

— Холли! Я как раз хотела тебе звонить! Лучше сядь! У меня есть новости.

— Новости? — я удивленно моргаю.

Она начинает говорить скороговоркой, как обезумевшая пишущая машинка:

— Меня только что осенило! Это такая шикарная возможность для моего отдела, что за нее можно жизнь отдать! Не понимаю, почему я не подумала об этом раньше! Это то, что нам нужно, Холли! Это было настоящим адом — пытаться убедить их, но они согласились. Правда, только на шесть недель.

— Кто «они»? На что они согласились?

Робин выдерживает драматическую паузу и затем очень медленно произносит:

— Тебя… прикрепят… к… детективу!

Она громко дышит в трубку, очевидно, ожидая аплодисментов. Проблема в том, что мисс Тупица не до конца понимает. Я хмурю брови:

— К детективу? Что ты имеешь в виду?

— Холли, — нетерпеливо говорит она. — Вместо того чтобы пользоваться обычными каналами, ну, ты знаешь — я составляю пресс-релизы, передаю их тебе, а ты на их основе печатаешь репортаж и так далее, ты сможешь быть рядом с детективом и сама писать о своих впечатлениях!

— Получится что-то вроде дневника?

— Да-да, что-то наподобие дневника. Ты будешь сопровождать детектива на протяжении всего дня и давать читателям информацию из первых рук. Там, где будет он, будешь и ты. Что-то типа шпионских сведений.

Это великолепно. Просто великолепно. И я, Холли Колшеннон, буду в этом участвовать! Для меня это настоящий прорыв. С трудом удерживаюсь, чтобы не заплясать вокруг стола.

— Робин! Ты прелесть! — я громко дышу в телефонную трубку. Стив из расчетного отдела, проходя мимо, удивленно смотрит на меня.

— Дорогая, я знаю. Но есть некоторые правила, которых придется придерживаться, — продолжает Робин.

— А почему я? Почему не тот парень из журнала или не какой-нибудь внештатный журналист?

— Ну, ты представляешь самую большую газету в округе. Кроме того, мы, женщины, должны держаться вместе.

Да здравствует солидарность женщин! Я засыпаю ее вопросами:

— Когда я смогу начать?

— Немедленно.

О! Это слишком быстро даже по нашим стандартам.

— Мне нужно встретиться с твоим шефом?

— Разумеется.

— Когда?

— Сегодня в полдень.

— И я смогу писать обо всем, что увижу?

— Да, за исключением засекреченных деталей, некоторых тонкостей полицейских операций и имен участников событий. Мы должны будем подписать с твоей редакцией некоторые соглашения и гарантии.

— А зачем это нужно полиции?

— Да для нас это лучшая из всех возможных пиар-акций. Но ты должна быть лояльна, описывая нашу работу, — это часть соглашения.

Тут передо мной встает серьезный вопрос.

— А к кому я буду прикреплена?

— Помнишь того мужчину, которого мы видели вчера в столовой?

— Зеленые Глаза? Парень, живущий с тобой по соседству?

— Точно! Он самый! Ты будешь прикреплена к нему!

Маленькое облачко эйфории бесследно тает, и хотя я не очень хорошо знакома с Зелеными Глазами, мой опыт общения с ним подсказывает, что ему все это не понравится. Ни за что. Но я не хочу выглядеть неблагодарной перед Робин и предполагаю, что, если я буду сильно возражать, меня прикрепят к кому-нибудь другому. С другой стороны, быть объектом его саркастических комментариев на протяжении месяца — не слишком приятная перспектива. Тихим голосом я интересуюсь:

— А почему именно к нему?

— Ну, он женится в следующем месяце. А у вас на все про все как раз шесть недель. Мы подумали, что, поскольку это эксперимент, нужно будет составить нечто вроде расписания. Не хотелось бы сейчас вовлекать его в расследование опасных преступлений, чтобы с ним ничего не случилось перед свадьбой. Шеф подумал, что мы могли бы одновременно присматривать за вами обоими. Так что выбор очевиден. Да. Очевиден.

После ленча мне придется поехать в департамент полиции, и там шеф ошеломит новостью Зеленые Глаза. Кстати говоря, это не мои слова, а слова Робин. «Ошеломит новостью». Так говорят о новости, которую человек не хотел бы услышать. Хм, обстоятельства не сулят благоприятной реакции со стороны Зеленых Глаз. Кстати, у Зеленых Глаз есть имя. Его зовут детектив Джеймс Сэбин, он сержант.

Я врываюсь в кабинет Джо. Он удивлен и хмурится, поскольку в это время разговаривает по телефону. Я должна сказать, что ему следует немедленно позвонить шефу полиции и обсудить пункты соглашения. Он кладет трубку и не успевает произнести «А, это ты..?» или «Как поживает Бантэм?», поскольку я подпрыгиваю на месте, отметая необходимость подобных дурацких вопросов.

Джо взволнован. В таком состоянии он чаще, чем обычно, путается в метафорах и радостно сообщает мне:

— Это разнесет отделы криминальных новостей наших конкурентов в пух и прах.

Он незамедлительно звонит шефу полиции. После двадцатиминутного спора и обещания со стороны Джо прислать со мной копию подписанного соглашения сегодня днем, он приглашает меня на праздничный ленч (по дороге радостно предвкушая реакцию конкурентов из «Бристоль джорнал») на кораблике под названием «Стеклянная лодка». Сказать по правде, от постоянной качки этого корабля-ресторана меня начинает тошнить, но это излюбленный ресторан нашей редакции, поэтому мне приходится часто там бывать. На этот раз я выбрасываю из головы мысли о тошноте и заказываю второе по дороговизне блюдо в меню, не заботясь о том, что об этом подумает Джо. Пока мы ждем заказ, я с остервенением жую кусочек хлеба, уставясь на берег через плечо Джо, как загипнотизированный хомячок. Джо, кажется, ничего не замечает.