Робин начинает быстро убирать за собой посуду:

— Давайте зайдем обратно в офис, а потом я поговорю с шефом по поводу своей идеи.

Мы возвращаемся в офис отдела по связям с общественностью, и Робин показывает мне папку с пресс-релизами, в которых специально для репортеров детально описаны совершенные преступления. Мы делаем их копии. Она наотрез отказывается рассказать о своей идее, лишь подмигивает мне и просит прийти завтра. В конце концов, я перестала задавать ей вопросы. Выбираю три пресс-релиза из папки и возвращаюсь к припаркованному Тристану.

По дороге в редакцию я внимательно читаю отчеты. Ничего интересного: один акт вандализма, совершенный студентами (сейчас я уже не студентка, и мне доставляет огромное удовольствие, закатывая глаза, восклицать: «Ох уж эти студенты!»), один случай угона автомобиля и денежная афера. Из всего этого я выбираю происшествие с подделкой банкнот и делаю несколько телефонных звонков. Дело становится интересным, и к моменту, когда я регистрирую копию пресс-релиза, на часах уже половина шестого. Возможно, работать криминальным корреспондентом не так уж плохо. Я стараюсь быть очень вежливой с детективом, занимающимся этим расследованием, хотя совершенно ясно, что я ему докучаю. В своем репортаже я не делаю ни единого замечания, порочащего репутацию полиции. Доброжелательное отношение ко мне со стороны Робин поражает меня. Возможно, мне, Холли Колшеннон, удастся изменить все к лучшему. Может быть, я заставлю их полюбить себя.

Мы снова вернулись к «Звукам музыки», правда? Настоящая морковка.

Лиззи зайдет ко мне сегодня вечером. Обычно по понедельникам мы проводим вечер вместе. Развлекаемся, отмечая начало рабочей недели. Мы выпиваем бутылку вина, едим мороженое, смотрим телевизор, а иногда просто болтаем. Бен по понедельникам обычно пропадает на тренировках по регби, а Алистер всегда на работе (не только по понедельникам).

С Лиззи все в порядке после того случая с презервативом. Вообще говоря, мы забыли об этом уже на следующее утро — может быть, помогли мороженое и видеофильмы в четверг вечером. За все выходные от Алистера ничего не было слышно, хотя Лиззи утверждала, что его вызвали в Лондон на важную встречу. Интересно, насколько серьезны его намерения в отношении Лиззи? Я абсолютно не уверена в их серьезности, хотя как можно быть уверенной в том, что касается Лиззи? Для меня остается загадкой, почему он столько времени тратит на работу, позволяя Лиззи кутить в моей непутевой компании. Она сходит по нему с ума, и я надеюсь, что он только временно охладел к ней, это всегда случается, когда проходит эйфория влюбленности.

Я открываю дверь, чтобы впустить Лиззи, и жду, пока она поднимется по лестнице. Лиззи появляется через пару секунд, сжимая в одной руке бутылку вина, а в другой два киндерсюрприза. Ее темные длинные волосы спадают на плечи, а грудь четвертого размера колышется, поскольку она неслась по ступенькам на своих длинных, как у газели, ногах. У Лиззи очень большой размер груди, и она все время расстраивается по этому поводу, а у меня ее размер вызывает зависть. Знаете, есть такой тест: сможешь ли ты удержать карандаш под грудью? Ну так вот, Лиззи жалуется, что она может удержать не только несколько карандашей, но также линейку, угольник и большую старательную резинку.

— Привет! — она крепко целует меня в щеку. — Как дела?

— Все в порядке, как у тебя? Как себя чувствуешь? Алистер вернулся в воскресенье?

Кивает. Я встречалась с Алистером всего пару раз, что само по себе немного странно, но он очень много работает и редко видит даже Лиззи, что уж говорить обо мне. Он красив, трудолюбив и носит очень стильные очки в тонкой оправе.

— Я уже говорила, как расстроена из-за того случая?

Я усмехаюсь:

— Да. Ты уже упоминала об этом. Но если хочешь, мы можем поговорить еще раз. Я рада послушать, как ты оттарабанишь это по новой.

— Прости.

Я забираю у нее вино и направляюсь в кухню. Она плюхается на один из диванов, пока я достаю бокалы и штопор. Лиззи кричит из комнаты:

— Как прошел первый день?

Возвращаюсь и начинаю откупоривать вино:

— Отлично, если не считать того, что первым, кого я встретила в полицейском участке, был тот офицер из больницы.

— Тот, отвратительный?

— Ага.

— Он тебя узнал?

— Сразу же. Но новый руководитель отдела по связям с общественностью просто душка, так что в целом день прошел неплохо.

Я наливаю вино в бокалы, и мы с Лиззи, очень довольные, делаем по глотку.

— Так что, ты видела Алистера на работе?

Лиззи работает с компьютерами. Она утверждает, будто ничего в них не понимает, просто бросается такими словами, как «байт» или «жесткий диск», поэтому никто не замечает, что она лучше разбирается в ассортименте бутиков «Французский связной», чем в программном обеспечении. Когда Лиззи начинала там работать, Алистер был выше ее по должности. Она не обращала на него внимания на протяжении многих месяцев, считая одним из обычных ребят, которые помешаны на компьютерах и ничем, кроме работы в компьютерной фирме, не интересуются. Но потом они начали работать над одним проектом, и она сказала, что нашла в нем что-то такое, что ее привлекло. И привлекло очень сильно.

— Ой, скукотища. Алистер не говорил со мной целый день, потому что почти все время провел на нудном заседании дистрибьюторов. Боже, а ведь начиналось все совсем по-другому! Помнишь, Хол? Раньше он бросался на меня как тигр. А сейчас приходит домой с работы и бросается на диван.

Я и правда все очень хорошо помню. Можно сказать, прожила это вместе с ней. Однажды вечером, когда оба работали допоздна, случилось то, что и следовало ожидать. Лично я тогда вздохнула с облегчением, потому что ситуация была напряжена до предела (бесконечная череда чувственных взглядов через ксерокс), и я подозревала, что все будет разворачиваться, как в одном из тех романов, когда все происходит не так, как ты этого хочешь. Взять, например, «Английского пациента». Стоило ли героине выживать после авиакатастрофы, чтобы потом умереть в пещере в ожидании своего возлюбленного. Но я отвлеклась. Отношения между Лиззи и Алистером определенно уже не те, что были вначале.

Лиззи продолжает:

— Чтобы как-то успокоиться, в обеденный перерыв я вышла на улицу, и кого, ты думаешь, я встретила?

— Кого?

— Кровожадную Терезу! И ты не поверишь, взглянув на мои покупки, она стала говорить, что Иисус делился со своим ближним последней одеждой, и порекомендовала мне сделать то же самое.

— О, Господи!

— Конечно, это богохульство, но я ответила, что во времена Христа не было модной одежды, и, я думаю, он бы меня понял, если бы я рассказала, каких трудов мне стоило найти этот топи. Знаю, это было ужасно с моей стороны, но я просто не выдержала.

Конечно, смешно, что это называется богохульством, но, по словам Терезы, мы с Лиззи уже давным-давно разорвали связь с Богом. Примерно тогда же мы открыли для себя мальчиков и выпивку.