Петрус свернул одну из своих чудовищных самокруток, и язаметил, что он, хоть и пытается выглядеть равнодушным, к рассказуприслушивается внимательно.

– И тогда отец принцессы послал за ней ее брата, герцогаГильермо, чтобы тот вернул ее домой. Но Фелиция отказалась с ним пойти. Герцог,отчаявшись ее уговорить, пришел в ярость и заколол ее прямо в той церкви, чтовидна отсюда. А церковку эту Фелиция построила собственноручно, чтобы было гделечить бедняков и возносить молитвы Богу.

Когда герцог опомнился и понял, что совершил, он отправилсяв Рим – покаяться Папе. И тот наложил на него епитимью – совершитьпаломничество по тому же Пути Сантьяго. Вот тут и произошла интереснейшая вещь:когда герцог уже возвращался, он, дойдя до здешних мест, вдруг испытал чувства,весьма сходные с теми, что обуревали в свое время и его сестру. Так он иостался жить здесь, в той самой церкви, что построила Фелиция, и заботился обедных до конца своих дней.

– Это закон воздаяния, – рассмеялся Петрус.

Старик его не понял, но я сообразил, о чем он говорит. Мы сним давно уже вели долгие теологические споры об отношениях между Богом ичеловеком. Я настаивал, что в Традиции всегда имеется связь с Богом, хоть идалеко не простая. И путь к Богу, по моему мнению, не имеет ничего общего с темпаломничеством по Пути Сантьяго, которое мы сейчас совершаем, – с егосвященниками-колдунами, цыганами-дьволятами и со святыми, совершающими чудеса.Все это мне казалось примитивным и слишком тесно связанным с христианством. Мненедоставало очарования, изящества и экстаза, свойственных ритуалам Традиции.Петрус, со своей стороны, утверждал, что главным достоинством Пути Сантьягоявляется его простота. Это Путь, по которому может пройти каждый, смысл егопонятен не изощренному в премудростях обычному человеку, а потому только такойпуть может привести к Богу.

– Вот ты веришь в Бога, и я тоже, – сказал в какой-то моментПетрус. – Так что Бог существует для нас обоих. Но, если кто-то не верит внего, это не означает, что Бог прекратил быть. Также это не значит, чтоневерующий ошибается.

– Как же так? Разве это не будет означать, что существованиеБога зависит от желания и личной силы человека?

– У меня был когда-то друг, который пил не просыхая, но приэтом каждый вечер перед сном трижды читал «Аве Мария». Мать приучила его кэтому с детства. И даже когда он бывал пьян в стельку, он, хотя вовсе не верилв Бога, обязательно перед сном читал эту молитву трижды. После того как онумер, я присутствовал на одном ритуале Традиции и спросил там духа Древних, гдесейчас мой друг. Дух ответил, что с моим другом все прекрасно, он пребывает вСвете. Получается, что, даже не имея веры, а только совершая ежедневномолитвенный ритуал, он получил спасение.

Доисторический пещерный человек смог увидеть проявление Богав явлениях природы – грозах, бурях, землетрясениях. Обнаружив руку Божью вприродных явлениях, люди стали замечать его присутствие и в животных, а потом ив рощах, которые почитали священными. Бывали и такие времена в древней истории,когда Бога можно было отыскать лишь в катакомбах. Однако даже тогда Бог,принявший обличье Любви, не переставал заполнять собой сердца человеческие.

В наше время решили, что Бог – это всего лишь концепция,справедливость которой может быть доказана научными методами. Однако, кактолько доходит до этой точки, история круто поворачивает и все начинаетсначала. Таков закон воздаяния. Когда падре Хавьер приводил слова Иисуса о том,что где наше сокровище, там и наше сердце, он как раз хотел подчеркнутьзначение Любви и добрых дел. Ты увидишь лик Господа там, где захочешь Егоувидеть. А если даже и не увидишь, это не играет роли – лишь бы ты при этомсовершал добрые дела. Когда Фелиция Аквитанская построила эту церковь и сталапомогать бедным, она забыла о ватиканском Боге и принялась проявлять Его самымнезамысловатым и самым мудрым способом – через Любовь. Так что стариксовершенно прав, говоря, что здесь была убита Любовь.

Старик меж тем чувствовал себя очень неловко, ибо не понимални слова из нашего разговора.

– Закон возмездия сработал, когда брат Фелиции почувствовалнеобходимость продолжить те добрые дела, которые он сам оборвал. Все дозволено,кроме одного: нельзя прерывать проявление Любви. Если же это все-такипроизошло, тот, кто пытался ее уничтожить, и должен возродить.

Я объяснил ему, что в моей стране закон возмездия понимаетсяв том смысле, что люди, испытывающие страдания и лишения в этой жизни, такимобразом расплачиваются за ошибки, совершенные в прошлых воплощениях.

– Чепуха! – ответил Петрус. – Бог не мстит, Бог есть Любовь.Единственная форма наказания, к которой Он может прибегнуть, – это заставитьтого, кто прервал течение Любви, вновь его возродить.

Тут старик сказал, что, с нашего разрешения, вновь приметсяза работу. Петрус счел, что это прекрасный предлог для того, чтобы подняться ипродолжить путь.

– Пустая трата слов, – произнес он, когда мы брели пооливковой роще. – Бог – во всем, что нас окружает. Его присутствие надопрочувствовать или пережить. И напрасно я, желая, чтобы ты быстрее это понял,решил обратиться к логическим построениям. Продолжай делать упражнение«Скорость», – и ты сам с каждым днем все явственнее будешь ощущать егоприсутствие.

Два дня спустя мы взобрались на гору, которая называлась ПикПрощения. Восхождение заняло несколько часов, а когда мы оказались наверху, ябыл шокирован, обнаружив там группу пьяненьких туристов – они загорали и пилипиво; радио в их машинах гремело вовсю. Они воспользовались близлежащейдорогой, ведущей прямо к вершине.

– Вот так это теперь делается, – резюмировал Петрус. – А ты,небось, рассчитывал узреть тут кого-нибудь из рыцарей Сида, высматривающего, невидать ли мавров?

Когда мы спускались, я последний раз выполнил упражнение«Скорость». Перед нами открылась еще одна окаймленная цепью голубых горогромная долина с редкой растительностью, сожженной зноем. Здесь почти не былодеревьев, лишь там и сям на каменистой почве гнездились колючие кустарники.После упражнения Петрус спросил меня что-то о моей работе, и я только тут сообразил,что давно уже не вспоминаю о ней. Мои волнения по поводу брошенных на полдорогедел практически исчезли. Теперь я думал о них лишь по вечерам, но и тогда этимысли уже не казались мне столь важными. Мне нравилось, что я нахожусь здесь иследую Путем Сантьяго.

Когда я поделился с Петрусом своими чувствами, он пошутил:

– Смотри, скоро дойдешь до того же, что и ФелицияАквитанская!

Потом он остановился и попросил меня положить рюкзак наземлю.

– Оглядись вокруг и наметь себе какой-нибудь удобныйориентир, – сказал он.