– Ты же сама говорила, мам, это отличная работа. Приходишь с работы рано, каникулы, стабильность. И потом, я буду учить маленьких детей, которые живые и невинные, как молодые листья! Это же здорово! Хотя я уверена, что буду много на них кричать.

Юн Йонг подала документы в тот институт, в который ездила, и ее приняли. Ей дали место в общежитии. В день переезда мать дала ей какие-то вещи, нужные для общежития, и несколько советов, которые двадцатилетняя дочь, переполненная едва сдерживаемым радостным возбуждением, пропустила мимо ушей. Вернувшись домой, мама положила голову на опустевший стол Юн Йонг и долго плакала. «Она все еще ребенок. Я не должна была отпускать ее из дома так рано. Я должна была отправить ее туда, куда она действительно хотела. Я не должна была заставлять ее поступать, как я». Чжи Ен не могла понять, жалеет мама свою дочь или себя в молодости, но, как могла, старалась ее утешить.

– Ну она правда хотела учиться в педагогическом. Она даже спать ложилась со школьными брошюрами. Смотри – вон они все рассыпаются.

Только посмотрев на потрепанную брошюру с рассыпающимися страницами и загибающимися углами, мама перестала плакать.

– Ты права.

– Ты что, растила ее двадцать лет и так ее и не знаешь? Думаешь, ее можно заставить сделать что-то, чего она не хочет? Она так решила, потому что действительно этого хотела. Так что не грусти.

Мать вышла из комнаты, ощущая, что с ее плеч упал тяжелый груз. Чжи Ен, оставшись одна в комнате, которая стала непривычно пустой, чувствовала себя в таком восторге, что, кажется, могла взлететь к потолку. У нее никогда раньше не было отдельной комнаты. Она решила, что должна скорее избавиться от стола сестры и поставить себе настоящую кровать. Она всегда хотела кровать.

Поступление Юн Йонг в институт стало счастьем для всей семьи.

Отец в конце концов согласился уйти на раннюю пенсию. Он мог проработать еще много лет, но мир слишком сильно изменился. У каждого чиновника теперь был компьютер, но отец, как представитель докомпьютерной эпохи, мог печатать только одним пальцем. Он заполнил все необходимые формы пересчета, необходимые для начисления пенсии, и оказалось, что он получит очень приличную сумму компенсаций. Тогда он заявил, что пришло время «второго акта» его жизни, который стоит начать, пока не стало слишком поздно. Но даже Чжи Ен, которая не очень понимала в жизни, казалось, что уйти с работы в то время, когда один ребенок только что поступил в институт, а двое других могут только поглощать родительские деньги, довольно рискованно. Чжи Ен нервничала из-за этого, но ее мать не спорила, не дергалась и не отговаривала отца.

Отец решил, получив компенсацию, начать какой-нибудь бизнес. Один из его коллег, вышедший на пенсию примерно тогда же, начал торговый бизнес с Китаем в компании своих друзей и предложил отцу присоединиться. Отец рассказал маме, что собирается инвестировать в этот бизнес бо́льшую часть компенсации, но она внезапно очень резко воспротивилась.

– Ты так тяжело работал, ты содержал семью из пяти человек. Мы так тебе благодарны. Теперь пришло время жить для себя. Возьми эти деньги и поживи для себя. Я не хочу больше слышать ни слова про этот Китай. Как только ты туда инвестируешь, я с тобой разведусь.

Родители Чжи Ен не особенно проявляли любовь друг к другу, но минимум раз в год они уезжали вдвоем в какую-нибудь поездку и время от времени позволяли себе провести вместе вечер, сходить в кино или в кафе. Они никогда не ссорились в присутствии детей. Когда нужно было принимать какое-то большое решение относительно всей семьи, мать давала осторожные, тактичные советы, и отец обычно следовал им. Единственным решением, которое отец за двадцать лет принял единолично, был этот выход на пенсию, и теперь, когда он, ухватив волну, собирался инвестировать в бизнес, между родителями разверзлась непреодолимая пропасть.

Это напряжение между ними было все еще ощутимо, когда однажды, собираясь выйти из дома, отец рылся в шкафу в поисках чего-то. Он спросил, «где это», и мать, вынув из ящика, протянула ему синий кардиган. Он спросил, «где еще вот это», и она отыскала ему пару черных носков. Когда он попросил «дать ему эту штуку», она принесла ему его наручные часы.

– Я знаю тебя лучше, чем ты сам, – сказала она, пока он застегивал часы на запястье. – Есть вещи, в которых ты силен, но это не коммерция. Оставь ты этот китайский бизнес.

Отец оставил китайскую идею, но сказал, что откроет свой бизнес. Мать продала квартиру, которую купила в качестве инвестиции и сдавала в аренду, получив довольно большую выгоду. Добавив эти деньги к компенсации мужа, она купила место на первом этаже недавно построенного коммерческого центра. Цена была немалой, учитывая, что здание стояло не на проезжей дороге и его расположение было не самым удачным, но мать все равно решила, что это неплохое вложение. Она рассчитывала, что потрепанные кварталы вокруг центра скоро снесут, а на их месте построят многоквартирные дома, и лучше заранее купить место в новом здании, чем потом арендовать помещение за большие деньги. Все равно им нужно было помещение для открытия бизнеса.

Первым заведением, которое они открыли, было маленькое кафе, где варили куриную похлебку. Такие кафе были очень популярны в те дни, и их клиенты выстраивались в очередь на улице. Но этот успех был недолгим. Они не потеряли деньги, но им не удалось много заработать, потому что отец решил открыть вместо кафе гриль-бар. Это был такой бар, где подавали жареных цыплят. Отец, привыкший работать с девяти до пяти, начал быстро сдавать из-за долгих часов тяжелой работы, и этот бизнес пришлось прикрыть из соображений его здоровья. Следующим предприятием было открытие маленькой пекарни по франшизе, но количество этих пекарен было каким-то бесконечным и точно такая же открылась у них буквально через дорогу. Все эти пекарни довольно быстро позакрывались, потому что бизнес шел вяло. Отец продержался дольше других, потому что ему не надо было платить аренду, но и он признал поражение, когда неподалеку открылось большое кафе-пекарня.

В последний школьный год Чжи Ен атмосфера в доме была такой же напряженной, как это было с Юн Йонг. Занятые попытками удержать бизнес на плаву, чтобы обеспечить детям будущее, родители упускали из виду их настоящее. Весь выпускной год Чжи Ен прошел в стирке и глажке школьной формы для себя и для брата, в готовке школьных завтраков, в помощи брату с домашними заданиями и в собственной учебе. Иногда, когда она падала с ног от усталости и была готова все бросить, ей помогала ободряющая фраза Юн Йонг. «Если ты поступишь в институт, то похудеешь и найдешь себе парня». Эта фраза действительно вдохновляла, потому что с самой Юн Йонг так и вышло – в институте она действительно похудела и нашла себе парня.

Когда вступительные экзамены были позади, Чжи Ен задумалась, смогут ли родители оплатить ее обучение. Она осторожно обсудила вопрос выручки, здоровья отца и состояния банковского счета с матерью, которая забежала домой, чтобы приготовить еду Чжи Ен и ее брату. Чжи Ен опасалась, что вопрос денег может вызвать у мамы слезы или что она скажет, что Чжи Ен придется самой платить за обучение. Но мама разрешила все ее страхи пятью словами: «Ты поступи, а там разберемся».