— Если ты меня сейчас не отпустишь, я обо всём расскажу Радмиру.

На мгновение Вова замирает, отстраняется ровно настолько, чтобы заглянуть мне в глаза и не увидеть там ничего, кроме ненависти и боли. Да, Островский, именно эти чувства я испытываю к тебе.

В дверь стучат и я запоздало соображаю, что мы с Вовой заблокировали дверь, прижимая своими телами.

— Мамочка, — ласковым голосом поёт моя птичка.

Мы с Вовой молча отходим от двери и, будто ничего не случилось, расплываемся в широкой улыбке, увидев нашу принцессу в костюме Эльзы из “Холодное сердце”.

— Папочка, я у тебя красивая? — спрашивает малышка и начинает крутиться, демонстрируя своё платье.

— Ты самая красивая, принцесса, — Вова подхватывает Лизу на руки и целует в щеку. — Доченька моя.

После обмена нежностями Вова опускает Лизу на пол, а крошка внезапно выдаёт:

— Папочка, а ты не обидишься, если я на новогодний утренник ещё Радика позову?

Вова меняется в лице. Бледнеет. Ошеломлённо смотрит на малышку, затем на меня.

Он делает громкий вздох и плотно сжимает челюсти, отчего на его скулах появляются желваки. Вова злится и на меня смотрит таким взглядом, будто я враг номер один.

— Делай, что хочешь, дочка, мне всё равно, — равнодушно произносит и проходит мимо меня, слегка задевая плечом.

Лизка смотрит вслед своему отцу, и я вижу, как надуваются её розовые губки, как трепещут реснички.

— Ну, малыш, не плачь, — опускаюсь на колени, обнимаю дочку.

— Папа меня не любит?

— Очень любит, зайка.

— Тогда папа не любит Радика? Поэтому так сказал?

В коридоре громко хлопает дверь и Лиза с перепуга вздрагивает.

— Лизок, давай с тобой договоримся. Ты папе ничего не говоришь про Радика, а Радику ничего не говоришь про папу. Хорошо? Так будет лучше, малыш.

— Но я их обоих люблю, мам… — отвечает Лиза и моё сердце болезненно сжимается в груди.

***

Рабочая неделя начинается с сюрприза. В понедельник с самого утра перед работой мне звонит Радмир и говорит, что с сегодняшнего дня мы с дочкой ездим на машине.

— Рад, зачем? Мы с Лизой прекрасно добираемся на маршрутке. Ну какой личный водитель, к чему лишние траты? Мне даже подумать страшно, сколько это всё стоит, — пытаюсь убедить, но сердцем чувствую, бесполезно.

— Детка, я хочу заботиться о тебе. Маршрутка — это же так неудобно, да и укачивает, а у тебя и так токсикоз, а вдруг кто-то зацепит живот, хм?

— Не зацепит, — произношу улыбаясь, — ты разбалуешь меня.

— Хочу баловать тебя.

— Я люблю тебя, Радмир.

— Люблю сильнее, — отвечает он, а у меня аж мурашки бегут по спине от звуков хриплого голоса. — Наташа, я говорил, что хочу познакомить тебя со своей семьёй. Помнишь?

— Что уже?

— Да. Сегодня в восемь часов вечера ужин. Вас водитель заберёт.

— Вас?

— Ну, да. Тебя и Лизу, — уточняет он и моё сердце ухает вниз, а к горлу неожиданно подкатывает ком. — Чего замолчала, Наташ? Испугалась?

Качаю головой, хоть он и не видит этого. Чёрт… да. Я испугалась.

— Может, без Лизы?

— Почему?

— Так будет лучше. Я укладываю её спать в начале десятого. Нехорошо, если поломается режим, нам рано вставать в садик.

Нагло вру, не испытывая угрызения совести. А как ещё объяснить Радмиру, что я боюсь его родственников, ведь не знаю, как они воспримут Лизу? Одно дело я, другое — мой ребёнок.

— Хорошо. Приезжай без Лизы, если так действительно будет лучше.

Он желает мне хорошего дня и отключается первым, а я всё еще стою напротив зеркала, зажимая плечом телефон. Крашу губы жидкой помадой. Бросаю в сумку мобильник и в спешке одеваю малышку в детский садик. А когда мы с дочкой выходим на улицу, то под подъездом нас уже ждёт легковой автомобиль марки “Ауди”.

— Мамочка, мы на такси поедем? — спрашивает Лиза, когда мы подходим к машине с личным водителем.

— Нет, куколка. Теперь мы будем ездить на этой машине постоянно.

— Это шутка такая? — кроха смотрит на меня с недоверием, но я качаю головой и помогаю малышке забраться на заднее сиденье.

***

В течение дня звоню Татьяне.

— Танюша, мне нужна твоя помощь. Не откажи, пожалуйста.

— Так вам же, беременным, отказывать нельзя, — усмехается.

— Можно сегодня Лиза переночует у тебя?

— Интересно, а с этого места поподробнее, пожалуйста. Тебя “четыре восьмёрки” позвал на романтическое свидание с продолжением?

— Тань, прекращай называть его “четыре восьмёрки”. У него же имя есть.

— Угу. Красивое. Старославянское. Я в курсе.

— Присмотришь за Лизой? Радмир устраивает знакомство со своей семьёй. На ужин позвал, представляешь?

— Ты сейчас серьёзно, мать?

— Ну, конечно, а что? — спрашиваю без задней мысли и слышу, как Татьяна вздыхает на том конце провода.

— Наташ, сидишь?

— Стою.

— Тогда держись крепче за что-нибудь, — говорит подруга, а у меня всё внутри переворачивается от этих слов. — Знаешь откуда у твоего Радмира госномер — четыре восьмёрки?

— Тань, что происходит? — мой голос уже дрожит, а сердце скачет галопом по всей грудной клетке.

— Он сын областного прокурора. Вот так вот.

— И ты это знаешь давно, но ничего не говорила, конечно же. Почему, Тань?

— Не знаю. Не думала, что у вас с ним всё так далеко зайдёт.

Криво ухмыляюсь. Ну, да. Кто бы мог подумать, сын областного прокурора и я, детдомовская, замужняя, старше его на семь лет? Если мне кто-то сказал это хотя бы полгода назад, я рассмеялась бы в лицо, мол, что за чушь.

— Злишься? — голос подруги вырывает из раздумий.

— Пока не поняла. Скажи, а тогда машину на трассе расстреляли по этой причине? Из-за того, что отец Рада прокурор? Это сделали его недоброжелатели?

— Я не знаю.

— Врёшь?

— Нет, Наташа. Я не могу всё знать.

— Ладно. Тогда скажи, ты знала, что он живой? — она молчит в ответ и я моментально становлюсь багровой от злости. — Ты знала?

— Не совсем. Скажем так, я узнала о том, что он живой немного раньше тебя.

— Месяца на два?

— Нет. Я увидела его в городе неделю назад… случайно.

— Но не сказала, потому что не хотела ранить мою психику.

— Да! Именно так. Я не знала, как правильно поступить. Возможно, тебе всё ещё опасно находиться рядом с ним. Я очень переживаю из-за тебя.

— Тань, ты поэтому мне Игоря подсовывала? — подруга красноречиво молчит. — Прекрасно! Ты знала, что я жду ребёнка от Рада и знала, что он живой, но решила свести меня с другим мужиком!

— Прости, Натали… Я не знаю, что тогда на меня нашло. Я хотела как лучше, понимаешь?