Они обошли смотровую площадку по кругу. Курфюрст давал свои разъяснения и указывал на самые интересные достопримечательности города. Петр узнал, что Кёнигсберг состоит из нескольких частей – та, где находится замок и прилегающие к нему постройки к северу и северо-востоку, называется Бургфрайхайт Здесь расположены монетный, мельничный, охотничий и печатный дворы, строящаяся Реформатская кирха с невысокой башней, увеселительный парк Лустгартен, принадлежащие замку курфюршеские конюшни, псарни и хлева, дома гофмейстера, канцлера и полковника-маршала с садами, множество других жилых и служебных построек.

Между замком и Прегелем лежал Альтштадт – Старый город. Улицы его отличались четкой прямоугольной планировкой. Окруженный со всех сторон плотно стоящими домами с десятком ворот, он представлял собой как бы город в городе. Здесь жила городская знать, богатые торговцы, негоцианты, священнослужители, преподаватели университета, адвокаты, судьи, врачи. Четко просматривались сверху прямые, параллельно проходящие улицы Старогородская длинная, Водяная, продолжающая ее Бугристая и пересекающие их Корабельная, Торговая, Башмачная, Ветряная, Школьная, Кузнечная, Цирюльная, Польская, Дровяная, а также еще одна, со странным названием – улица Святого Духа.

Средневековая печать Альтштадта

Здесь были главные рынки Кёнигсберга – Старогородской и два Рыбных. Неподалеку от замка, почти в самом центре Старого города, пронзал небо высокий шпиль приходской кирхи Святого Николая, колокольня которой очень напоминала замковую, но была несколько ниже и ýже ее. Курфюрст упомянул о том, что в этой церкви находится прах Иоганнеса Лютера, сына великого реформатора.

Петр скользил взглядом по пестрым крышам тесно прижавшихся друг к другу домов Старого города, обратил внимание на шпиль старинной ратуши, юнкерский двор и сад, служащие для собраний гильдий ремесленников, пивоваров и торговцев.

С высоты замковой колокольни был отчетливо виден и остров Кнайпхоф, образуемый двумя рукавами Прегеля. Петр поискал в каменном кружеве улиц и переулков, пересекающих остров, фахверковые домики, где остановился отряд волонтеров, но сверху дома были все одинаковые – с похожими остроконечными двухскатными черепичными крышами в белых пятнышках печных труб.

– Посмотрите, Ваше Величество. – Курфюрст указывал вдаль, в сторону Закхаймских ворот. – Кажется, мы сможем от сюда наблюдать встречу Ваших соотечественников.

И тут же прогремели пушечные выстрелы, их эхо покатилось над городом. В районе Литовского вала и в стороне крепости Фридрихсбург поднялись сизые дымки.

– Что это? – удивленно спросил царь.

– Это означает, мой юный брат, что генерал-кригс-комиссар фон Данкельман, отправившийся на моей карете, встретил Посольство Вашего Величества у Зандкруга, поприветствовал его и теперь вместе с послами повернул в сторону города.

Витраж с изображением герба Кёнигсберга

И действительно, вдали, за частоколом остроконечных крыш, там, где дорога, ведущая от Закхаймских ворот мимо церкви и пересекающая укрепления оборонительного вала, пропадала среди зеленых полей и лесов, Петр увидел движущуюся в сторону Кёнигсберга процессию. И чем ближе она подъезжала, тем отчетливее можно было разглядеть ее во всех подробностях. Когда вся кавалькада достигла Закхаймских ворот, по обе стороны которых стояли роты полка графа фон Дона и драбанты[27] с золочеными алебардами, Петр увидел поразившее его великолепием зрелище – прямо-таки театральное представление, которое устроил хитроумный Фридрих, чтобы произвести впечатление на русского царя.

Во главе процессии ехал всадник в нарядном одеянии, за ним вели под уздцы верховых лошадей с надетыми на их спины драгоценными чепраками[28]. Следом ехала в конном строю курфюршеская гвардия на серых, вороных и гнедых лошадях. Затем везли, как полагалось, около трех десятков пустых карет, принадлежащих курфюрсту, маркграфу, министрам и просто богатым горожанам. За ними вели два десятка верховых лошадей, но уже без всадников. Далее двигался под предводительством гофмейстера конный отряд пажей с белыми перьями и красными лентами на шляпах. Здесь были и московские пажи, одетые в ярко-красные камзолы с серебряной отделкой.

«Театрализованное шествие» продолжали татары в традиционных одеждах, московские солдаты в зеленых мундирах, трубачи в ливреях, волонтеры на лошадях, курфюршеские музыканты, беспрестанно трубившие в трубы и бившие в литавры. Потом шло целое полчище разного придворного люда – лакеи и слуги в пестрых, как перья у попугаев, одеяниях. И за ними, наконец, следовала окруженная плотным кольцом телохранителей карета с московскими послами и сопровождающими их лицами. Охранники имели очень грозный, даже свирепый вид. Казалось, что они готовы поразить золочеными алебардами любого, кто приблизится к знатным вельможам.

Такого грациозного по масштабам зрелища русскому царю, первый раз попавшему за границу, еще не приходилось видеть. Процессия протянулась через весь город. Карета с послами уже достигла замка и повернула в сторону Мюленберга, чтобы доставить гостей к дому Дроста на Кнайпхофе, где для них были приготовлены апартаменты, голова кавалькады была уже на месте, а хвост кавалькады только втягивался в узкую арку Крестовых ворот около Росгартена[29].

Затея Фридриху явно удалась. Петр был восхищен. В порыве чувств он обнял курфюрста и дрогнувшим от волнения голосом сказал: