словно бы знал нечто такое, что способно разрушить всю комбинацию, разработанную Элен вместе с Егором. «Неужели Егор был прав, и Моня готов достать из кармана козырного туза?» А тот, выдержав минутную паузу, наконец, заговорил:

– Ну что ж, идея в общем-то бредовая, но почему бы не попробовать. Однако прежде, чем перейти к разговору о деталях предложенного вами плана, я хотел бы понять, на кого вы работаете, на СВР или на ФСБ?

«Вот оно! Выходит, полковник успел сообщить Идельсону о том, что произошло в Париже». А Моня продолжал:

– Странная получается картина! Ваш Егор под меня копал до тех пор, пока не посадили. Затем в Париже вы сорвали нашу операцию по изъятию компромата у Лехницкого. И вот теперь набрались наглости, явились ко мне и вешаете нам с Яшей лапшу на уши, – и перейдя на крик: – Признавайтесь! Что вы там задумали?!

На глазах Элен появились слёзы. Это всем известный приём – разжалобить противника, вызвать хотя бы толику сочувствия к себе. Для начала и этого достаточно, ну а потом понадобятся более основательные аргументы.

– Да, признаюсь. Мы с Егором стали вашими врагами после того, как он узнал о фонде «Благо», о том, как вы стали одним из самых богатых людей в России. Согласитесь, было бы странно, если бы мы воспылали любовью к вам и вашим покровителям. Ну а в Париже… Я всё делала для того, чтобы спасти Егора.

– Врёте! Вам же обещали, что скостят срок Егору, если выведете на Лехницкого, а вместо этого…

– Не моя вина, что вы поручили это дело дуболому.

– Вы о ком?

– Так ведь о полковнике! Именно его люди сорвали операцию на улице Севр.

– Допустим… А ваши переговоры с Чаусовым?

– Я рассчитывала на его поддержку, но он отказался от сотрудничества. Надеюсь, полковник вам об этом доложил?.. – Элен поднесла кружевной платок к глазам. – А вам известно, что он хотел меня убить? На шоссе Париж-Лион грузовик таранил мой «рено». Я чудом уцелела, а злоумышленника так и не нашли.

– Мне об этом ничего не сообщали.

Идельсон кинул гневный взгляд на Либерзона, но тот только развёл руками. А Элен тем временем продолжала:

– Не знаю почему, но полковник решил, что я стала работать на Лехницкого. После этого решила действовать самостоятельно. Связалась с руководством СВР и дальше работала под их контролем. А что мне оставалось делать? Вы должны быть благодарны мне за то, что компромат был переправлен в Москву. А вместо этого обвиняете во лжи…

Другой бы на его месте смутился, попросил прощения у дамы, но не таков был Идельсон. Главное для него – это найти виновного, а сантименты можно оставить на потом.

– Яша, что же ты молчишь? Я же тебе говорил, что этот хмырь в полковничьих погонах не вызывает у меня доверия.

Либерзон по-прежнему молчал, потому что именно он разработал комбинацию, которую пытались реализовать в Париже, но признать, что Элен его переиграла так и не смог. Только пробормотал:

– Что поделаешь, и на старуху бывает изредка проруха, – потом встрепенулся, обращаясь к Элен: – А разве не вы сдали полковника полиции?

– Я тут ни при чём. Его наверняка французы выследили.

Идельсон выглядел растерянным. Всё оказалось не так, как докладывал ему полковник. Ну что поделаешь, если в словах Элен была та логика, которую невозможно опровергнуть? Вот был бы здесь полковник, но тот не скоро выйдет из тюрьмы. Если вообще когда-то выйдет. «Нет, в этом мире никому нельзя доверять! Если уж Яша способен обмануть, тогда…» Вот потому и в искренность Элен он тоже не поверил:

– Допустим всё, что вы нам рассказали, это правда. Но я по-прежнему не могу понять, почему ваш муж, верой и правдой служивший власти, так резко изменил свои взгляды, что решил помочь ярому врагу Кремля.

Элен почувствовала, что нужен лишь ещё один аккорд, и мелодия зазвучит победным гимном и для неё, и для Егора. Хотя, конечно, это будет лишь локальная победа, а до окончательной ещё очень далеко:

– Да поймите вы, наконец! Ведь с тех пор прошло три года, и за это времени никто даже пальцем не пошевельнул, чтобы ему помочь. Это же курам на смех – генерал создал ОПГ в центральном аппарате министерства! Да, смешно, когда бы не было так грустно. Могли хотя бы статью пересмотреть, по которой он сидит, тогда бы вскоре вышел на свободу. Так нет, пусть сидит до самого упора! А ведь он уже не представляет опасности ни для кого – ни для вас, ни для тех, кто кормится на взятках и откатах.

Элен замолчала. В этом деле нельзя переусердствовать, иначе догадаются, что она была готова к такому развитию событий. А Идельсон вдруг почувствовал за собой некую вину. Впрочем, он ведь защищал свой имидж, свой капитал, свои заводы, поэтому и слёзно умолял отправить зарвавшегося генерала в тюрьму. Однако, кто прошлое помянет…

– Ладно, мы подумаем, чем можно помочь вашему Егору. Но только в том случае, если удастся реализовать предложенный вами план.

Тут снова возник Яков Либерзон, причём весьма некстати:

– А как быть с отравлением?

Идельсон махнул на него рукой, как бы ставя диагноз – «безнадёжен»:

– Уймись, Яша! Тебе дай волю, ты бы всю страну отправил на больничную койку, чтобы вытащить Лёню из тюрьмы. А толку всё равно не будет.

– Ну почему?

– Потому что нет никакой гарантии, что ему позволят уехать из страны. Да и кому он нужен там? Его место здесь! Либо будет восседать на царском троне, либо памятник поставим жертве кремлёвского террора.

Только после этого начался нормальный, деловой разговор. Яша обещал найти где-нибудь в провинции подходящего клиента на роль двойника, а Моня решил слетать в Европу, чтобы найти врача – нужно сделать всё на высшем уровне, чтобы никто не разглядел подмену. Договорились встретиться через неделю.

Глава 6. Дела текущие и фото голышом

При следующей встрече с мужем Элен пересказала ему содержание беседы с Идельсоном. Егору понравилось, как она вышла из трудной ситуации, но более всего его заинтересовали слова Либерзона об отравлении. Значит, они засуетились, почувствовав опасность для себя, и это на руку Егору – напуганные возможностью разоблачения, они будут готовы сделать всё, чтобы реализовать предложенный им план, то есть ими можно будет управлять, вытягивая понемногу информацию. Отсюда рекомендация для Элен: в разговоре с Идельсоном необходимо, сославшись на слова Неваляева, высказать сомнение в том, что соратников устроит его бегство из колонии. Наверняка, в