перешагнул через раму, оказавшись наполовину на опушке. Аня не без трепета последовала за Никоновым и тоже перешагнула через раму, ожидая, что вот-вот ударится о стекло, но… почувствовала запах свежести, хвои, грибов и прели.

– Ого! – Она покрутилась вокруг своей оси. Ноги, шурша палыми листьями, мягко пружинили на лесной почве. – Настоящий лес! Эм… слушай… Саш, ты ведь можешь сделать зеркало дверью. Там в коридоре есть зеркало, которое ведёт в наш мир. Я видела. Может, мне можно просто вернуться домой? Без дурацких заданий Вит?

– Заданий? – удивился Сашка. – Каких ещё заданий?

– А ты разве не знаешь, зачем вытащил меня сюда?

– Извини, – насупился Сашка, – я думал, она для меня кого-то сюда вызывает. Чтобы не скучно было.

Мальчишки! Неужели он серьёзно думает, что мир вертится вокруг него?!

– И ты не знал, что Вит хотела вызвать взрослого?

Никонов смутился:

– Догадывался. Но со взрослыми неинтересно.

Ане показалось, что он лукавит, но уцепиться было не за что. И она просто спросила ещё раз:

– Так что про зеркало? Вит хочет, чтобы я пешком шла по лесам… Три дня, Саш! Ты вот ходил куда-то три дня пешком? А потом в каком-то городе искала каких-то проводников-моряков. А я домой хочу, понимаешь?

Сашка замялся, глянул на неё исподлобья:

– Я бы сам пошёл… Надоело здесь до чёртиков! А через зеркало я тебя отправить не могу, – он пожал плечами. – Это всё ма… Вит. Она портал открывала. Я только позвал.

– Погоди! – Аня пыталась уцепиться хоть за какую-то соломинку. – Но ты же что-то сделал, чтобы мы сюда прошли!

Сашка хмыкнул:

– Во-первых, это граница Нордлига, дальше я не могу, а во-вторых, мы с тобой здесь не по-настоящему. – Он провёл рукой по корявому сосновому стволу. Рука прошла сквозь кору и древесину, не встретив сопротивления. – Видишь?

Аня сама попробовала провести ладонью по верхушкам кустов брусники – и ничего не почувствовала.

– Но я же чувствую запахи и землю под ногами!

– Это вроде иллюзии. Земля под ногами у тебя и так есть. А запах, наверное, зеркалу сгенерить проще, чем твёрдые объекты.

– Тоже мне программист! – не удержалась Аня от подколки. – Это ты так гулять выходишь?

– Не совсем. Это так… вроде телика или приставки. Ты как бы тут – и как бы нет. А гулять я в Нордлиге хожу. Я ж говорил – на санках оборотней пугать всяких.

– Кого?! – Аня округлила глаза.

– Да ты не бойся! Я их одним левым мизинцем.

– Ага! Великий маг, – Аню кольнула зависть. Сколько же она перечитала всяких книг про магию и другие миры! Но вот Никонов почему-то умеет колдовать, а она нет, да ещё и придётся пешком куда-то тащиться.

Но она тут же одёрнула себя. Она-то, в отличие от Сашки, жива. Вроде бы.

– Сама смотри! – Сашка подмигнул с видом бывалого фокусника, достал из кармана ледяной – а может, просто стеклянный – свисток, чем-то похожий на маленькую дудочку, и подул в него.

Вместо свиста послышалась довольно красивая мелодия высокой тональности. Её переливы, словно волны, то поднимались к заснеженным пикам, то опадали к ногам ребят. Аня, которая пыталась подавить в себе злость и обиду на Никонова, вдруг почувствовала, что мышцы расслабляются, а тугой клубок неприятных чувств где-то между рёбер сам собой распускается на тонкие рваные нити, утекая вслед за мелодией.

Когда Сашка опустил свисток, пару минут ничего не происходило, а затем кусты едва шелохнулись, и на прогалину к ребятам вынырнул снежный барс. Пальцы онемели, а по рукам пробежал озноб. Хорошо, что Аня вовремя вспомнила, что барс не сможет причинить им вреда.

– Но они же вроде в горах живут, – удивилась она.

– В предгорьях, – блеснул знаниями Никонов. – Этот свисток нойта сделала. Магией. Он заставляет зверей слушаться, они даже станцевать могут. А хочешь, я заставлю его сплясать на задних лапах?

– Не надо, – Аня поморщилась. – На это будет неприятно смотреть.

– Ну и зря, – раньше Сашка, скорее всего, проигнорировал бы её слова. Сейчас же, видимо, ему так хотелось пообщаться с кем-нибудь из сверстников, что он смирился.

Барс всё это время сидел напротив ребят, мотая хвостом, облизывая усы и щуря жёлто-зелёные глаза.

– Отпусти его, пожалуйста, – попросила Аня.

– Ладно… – Сашка разочарованно скривился. Он коротко дунул в свой свисток, и барс нырнул обратно в заросли. – Какая ты скучная, – посетовал он. – Я-то думал, если кого из ребят позову, будет весело.

– Ну так и звал бы Ковалёва… ваше высочество, – съязвила девочка. – Я уж точно не просила меня сюда заманивать. Да ещё и неизвестно, как бы твой друг себя повёл. – Она вспомнила крупного задиристого Серёгу Ковалёва. Тот мог и в глаз дать дружку за такую подставу. Тут до Ани дошло: – Так ты меня позвал, потому что я тебе ничего за это не сделаю?!

Вместо ответа Сашка с непроницаемым лицом поднял над ладонью небольшой смерчик. Потом всё же снизошёл:

– Думаешь, мне Серёга со своим боксом что-нибудь тут мог сделать? Да я бы его по стенке раскатал.

– Ну-ну. Только он бы сперва тебе фингалище поставил.

– Я тебя позвал, – немного обиженно объяснил Сашка, – потому, что ты ближе всех оказалась. – Он помолчал и совсем уж тихо добавил: – До остальных не смог дотянуться.

Аня тоже немного помолчала. В небе – по-вечернему розово-синем и совсем безоблачном – всё ещё вспыхивали редкие зарницы у самых гор. Как-то не хотелось сейчас возвращаться к неприятному разговору – но когда же ещё?

– А ты вообще знал, что у тебя сердце ледяное, до того, как я тебе сказала? Глупо звучит, но Вит говорила, что ты поэтому не можешь уйти из её страны.

– Ну, вроде что-то говорила. Не помню. А что?

– Я тут кое-что увидела и услышала…

На прогалину, щурясь и оглядываясь, выбралось странное существо – похожее на человека, но ростом с ребёнка и с головы до пят покрытое мхом и травой, будто дикобраз иглами. Острая мордашка и чёрный кожаный нос чем-то роднили существо с ежом.

– Ой! Кто это? – удивилась Аня.

– Это верпия, – бросил Сашка. – Они типа обезьян или попугаев. Немного разговаривают и берут к себе всех мелких сироток. Вон даже Вит подобрали. Только ты ей не говори – это я от них услышал. А когда спросить попробовал, она меня чуть вместе с колоннами не распылила.

– Да уж, хорошо она к тебе относится, – снова съехидничала Аня. Всё-таки злость из-за её злоключений ещё не прошла.

– Ну а что? Все же злятся, – пробурчал Никонов. – Я бы тоже, наверное, злился, если б меня макаки воспитали.

Словно в