Иван скользнула быстрая улыбка.

Улыбайся-улыбайся. Пока ты будешь жевать, я поищу переговорное зеркало. Помнится, баба Веня трижды теряла такие «рации» в лесу, и теперь хранит в доме запасной экземпляр.

Зеркало обнаружилось на пололке рядом с кроватью. Дождавшись, когда Царев повернется ко мне спиной, я осторожно взяла его в руки и спрятала за спину.

— Василиса, вы ко мне присоединитесь? — спросил Иван, разворачивая печенье.

— Конечно, — кивнула я. — Только через пару минут, ладно? Я ненадолго выйду на улицу.

Он хотел сказать что-то еще, но не успел. В сенях громко хлопнула дверь, после чего раздался скрипучий старческий голос:

— Фу-фу! Чую русский дух! Русским духом пахнет!

Мы с Царевым замерли. Раздались быстрые шаги, и на пороге возникла худенькая старушка с длинным крючковатым носом и острыми сутулыми плечами. При виде нас ее тонкие губы растянулись в зловещей ухмылке.

— Сто лет русского духа не слыхала, — проскрежетала старушка, — а нынче русский дух сам ко мне пожаловал!

Иван растерянно моргнул.

— Здравствуйте, Венера Никаноровна, — улыбнулась я. — Хорошо, что вы пришли. Знакомьтесь — наш московский гость Иван Андреевич Царев. Иван Андреевич, это главный миколог заповедника госпожа Ягужевская, хозяйка сего прекрасного дома.

Царев встал со стула и вежливо склонил голову.

— Приятно познакомиться, Венера Никаноровна.

— А уж как мне-то приятно, — ее улыбка по-прежнему выглядела зловеще. — Я-то думала, на мою поляну гость дорогой не раньше субботы пожалует, а он уж тут как тут.

— Иван Андреевич здесь оказался случайно, — заметила я. — И ему теперь нужна помощь.

Я коротко рассказала бабе Вене о нашей случайной встрече и разговоре с Ваней Козловым.

— «Рацию»-то ты нашла, Василиса? — спросила у меня наконец Ягужевская.

— Нашла.

— Так иди на крыльцо, вызывай Соколова. А я вам с Иваном Андреевичем обед соберу. Бутербродами твоими сыт не будешь.

Она отвернулась к печи, загремела посудой. Я подмигнула Цареву и вышла на улицу.

Больше я ничего сделать не успела. Стоило закрыть за собой дверь, как мою руку обожгло огнем, а над лесом разнесся пронзительный вой сирены.

На крыльцо пулей вылетела баба Веня.

— Что это, Вася?!

— Кто-то пытается взломать защитный купол на поляне жар-птицы, — быстро ответила я. — Баба Веня, пожалуйста, присмотрите за Иваном. А мне задерживаться больше нельзя.

Я сунула ей в руки переговорное зеркало, бросила быстрый взгляд на окно. В нем виднелась белокурая голова Царева. Мужчина выглядел обеспокоенным. Звука сирены он, конечно, не слышал — магические сигналы могут уловить только колдуны, но наверняка заметил, как заволновались мы с бабой Веней.

— Беги, Васятка, торопись, — закивала Венера Никаноровна. — Позабочусь я о твоем белобрысом.

Я опрометью кинулась к ближайшим кустам. Скрывшись за ними, открыла портал и переместилась к гнезду Огневушки.

А там бушевал пожар. Пламя стояло стеной до самого неба, а сирена выла так, что закладывало уши. Ей вторила жар-птица, которая летала над гнездом, крича дурным голосом и рассыпая во все стороны яркие искры. Купол же теперь обрел видимые черты и стоял над поляной наравне с языками пламени.

Решив успокоить Огневушку позже, я кинулась искать преступника. Его, ожидаемо, простыл и след. Очевидно, этот человек скрылся сразу после того, как активировалась магическая защита. Место, в котором он попытался пробить купол, я увидела сразу. Это оказался маленький, очень удобный участок, расположенный между двумя кленами. Щит был чуть поцарапан — грабитель явно действовал осторожно, будто хотел узнать возможности защиты, или же проверить, сможет он пройти через нее незамеченным или нет.

Что ж, теперь он знает — сломать мой купол непросто.

Я деактивировала сигнализацию, прошла сквозь стену огня и послала жар-птице ментальный сигнал прекратить истерику. Та, судя по всему, уже выдохлась сама. Пламя начало спадать, и вскоре угасло совсем, оставив после себя выжженную поляну, посреди которой возвышался подкопченный валун с большим глубоким гнездом.

Стоило подойти к нему ближе, как на меня обрушился поток Огневушкиных эмоций. Опустившись на мое плечо, она принялась «рассказывать» о том, как почувствовала приближающуюся опасность, как со всех сторон на поляну накинулись страшные непонятные тени, как завыла сирена, а купол загудел и начал плеваться молниями, как она сама, запаниковав, устроила пожар. Я гладила ее по длинной шелковой шее и думала о том, что сегодняшнее происшествие наведет в заповеднике немало шороху. Действо длилось не более трех минут, однако благодаря сирене о нем наверняка стало известно всем.

С одной стороны, это даже хорошо. Пусть коллеги знают, что вор снова вышел на промысел. С другой стороны, по заповеднику снова поползут сплетни и подозрения. Как показала практика, толку от них обычно немного. Да и господа проверяющие начнут задавать неудобные вопросы. А уж в этом как раз ничего хорошего нет.

Обидно, что, испугавшись громких звуков, молний и огня, неведомый злоумышленник исчез, не оставив следов. Но еще обиднее, что сегодня у меня получится внеплановый разгрузочный день — перекус-то мой остался в домике Венеры Никаноровны. Вернуться за едой возможности теперь не будет: во-первых, есть вероятность, что может вернуться давешний грабитель, во-вторых, моя подопечная пережила сильный стресс, и оставлять ее одну в таком состоянии нельзя.

Птица, между тем, постепенно успокаивалась. Поток мыслей становился слабее, а она сама доверчиво терлась головой о мою щеку.

Надо уговорить ее полетать по лесу, а самой еще раз обойти поляну по периметру, укрепить купол и проверить — вдруг следы все-таки остались?

А еще этот Царев. Надеюсь, баба Веня отыскала Славу и передала ему нашего московского красавца с рук на руки.

Я осторожно пересадила Огневушку в гнездо, потом достала из-под валуна чудом уцелевшую палатку. Что ж, нынешний рабочий день прямо обещает быть хлопотным. Как и всегда.

ГЛАВА 4

Утро четверга началось с разборок — Бессмертный, Сорокин и Барская пытались разобраться, что за дребедень творится в нашем заповеднике. Первым на ковер к начальству был вызван Соколов.

По моему мнению, смысла в этом не было никакого, ибо горе-экскурсовод еще в среду успел рассказать всему поселку, как потерял Царева, как искал его по лесу, и как летел к бабе Вене, когда она связалась с ним через волшебное зеркало и сообщила, где именно находится его подопечный.

Я обо всем этом узнала из первых уст — вечером, когда вернулась домой. Слава нарочно мне позвонил, чтобы поблагодарить за участие в судьбе московского проверяющего.

— Я ведь всего на минутку отвернулся, Вася! — горячо говорил он. Руки его при этом подрагивали, из-за чего изображение в зеркале немного рябило. — Клянусь ясным небом! Поворачиваюсь, а Ивана нет. Я его