зову, надрываюсь, по тропе бегаю, а он как сквозь землю провалился! Ох и струхнул я тогда, Василиса… Там ведь была только одна дорога — широкая и удобная, других отродясь не водилось. Куда, спрашивается, он мог деться?! Я уж потом догадался, что белобрысый в олений портал шагнул, — техники его как раз между двумя елками установили, сразу не заметишь. Цареву-то, небось, показалось, что он на соседнюю тропку свернул, а по факту километров на пять перенесся. Повезло еще, что он тебя встретил, а то пришлось бы весь заповедник на поиски поднимать. Слушай, Вась, — голос Соколова стал обеспокоенным, — как думаешь, Бессмертный меня теперь уволит или просто премии лишит?

— Увольнять тебя никто не станет, — ответила ему я. — Хорошего орнитолога сейчас днем с огнем не сыщешь. По поводу премии ничего сказать не могу, однако предположу, что зарплата твоя останется такой же, как и всегда. А вот головомойки, милый друг, тебе не миновать. Жди теперь царского гнева.

Из кабинета Владислава Игоревича Славка вышел прямой, как кол, белый, как бумага, и готовый к подвигам, как кавалерийский конь.

— Убивать не стали, — ответил он на мой вопросительный взгляд. Меня должны были вызвать на аудиенцию сразу после него. — Но настоятельно попросили больше гостя в лесу не терять. А гость-то наш, между прочим, после своего приключения гоголем ходит. Вчера полдня меня о тебе расспрашивал. Откуда, мол, такая красота чернобровая да зеленоглазая в нашей глуши появилась. И почему среди сосен прозябает вместо того, чтобы в столице на светских раутах блистать.

— И что ты ему ответил?

— Сказал, что ты лесавка. С виду царевна, а по сути, чудище, которое питается кабанами и любопытными московскими чиновниками.

— Дурак.

— Я в курсе. А если серьезно, Ивашке очень понравилось, как ты его к бабе Вене вела и бутербродами угощала. Я, Василиса, думаю Цареву магический ошейник соорудить. А то, не дай Бог, увидит тебя в лесу и снова потеряется.

Я закатила глаза. Соколов усмехнулся.

— Скажи лучше, острослов, когда мне ждать вашу компанию в гости. Ты говорил, вы придете не раньше четверга, а он уже сегодня.

— Сегодня мы двинем к озерам, — покачал головой орнитолог. — Так что жди или завтра, или в понедельник. В выходные господин Царев изволит заниматься своими бумажками.

Дверь директорского кабинета отворилась, и из-за нее выглянула секретарша Наина Карловна. Увидев меня, приглашающе махнула рукой.

— Когда соберетесь к горам, предупреди заранее, ладно? — сказала я орнитологу.

— Ладно, — кивнул он. — К золотым фазанам мы его, стало быть, не поведем?

— Ни в коем случае. У Огневушки сейчас нервы ни к черту. Она теперь на любой шорох пламя выдувает, как огнемет. Приближаться к ее поляне опасно.

Слава кивнул снова.

Вчерашняя сирена действительно вызвала в заповеднике переполох. Когда жар-птица отправилась на прогулку (уговорить ее оставить гнездо оказалось очень непросто), к защитному куполу потянулись встревоженные чародеи, чьи участки располагались неподалеку от моего. Подходить к гудящему щиту они не рискнули, поэтому разрозненным хором начали звать меня к себе. Я вышла к ним всего один раз — чтобы объяснить причину произошедшего и попросить самостоятельно поговорить с другими коллегами, ибо мне самой этим заниматься некогда.

К концу рабочей смены происшествие на Огневушкиной поляне оказалось раздуто едва ли не до масштаба катастрофы. Когда я возвращалась домой, мне повстречался Виталик Яровой в сопровождении двух темных духов, которых, как объяснил некромаг, он хотел предложить в качестве дополнительной охраны. В поселке же меня отыскал старший завхоз заповедника и молча вручил коробку с новенькими сигнальными и защитными артефактами.

Если духи-охранники Ярового были явно лишними, то коробку завхоза я взяла без возражений — в обычной ситуации этакое богатство у него выпросить невозможно. После этого, как была, с рюкзаком и артефактами, отправилась к директору — докладывать о случившемся.

Владислав Игоревич меня внимательно выслушал и попросил прийти завтра в административный корпус, чтобы пересказать эту историю Сорокину и Барской.

Сегодня эти трое встретили меня напряженным молчанием. Бессмертный сидел за столом, господа проверяющие стояли у окна. Судя по их лицам, пересказывать историю уже не требовалось.

Первой тишину нарушила Барская.

— Как часто у вас случаются такие происшествия? — спросила она.

— В нынешнем году это первый случай, — ответила я.

— В прошлом и позапрошлом подобные ЧП бывали несколько раз, — бесстрастно добавил директор.

Проверяющие переглянулись, но ничего ему не ответили.

— Быть может, купол потревожил какой-нибудь зверь? — подал голос Сорокин.

— Нет, — я покачала головой. — Защита включает в себя отворотные чары. Преодолеть их может только чародей.

— Вы думаете, это кто-то из работников заповедника?

— Возможно.

— Ничего себе подозрения, — удивилась Ядвига Марковна. — А как же браконьеры? Василиса, вы не хуже нас знаете, как много желающих поживиться золотыми яйцами. Ваш лес, конечно, защищают сильные заклинания, но всегда есть вероятность, что найдется тот, кто сумеет их преодолеть.

Безусловно. Однако, чтобы украсть яйца, надо знать, где они находятся, а без помощи местных это выяснить невозможно. Поляна жар-птицы расположена едва ли не в сердце заповедника. Со всех сторон ее окружает множество других волшебных территорий, и каждая из них снабжена всевозможными чарами и сигналками. Заявись к нам чужак, он будет обнаружен задолго до того, как сумеет добраться до огненного гнезда.

Я посмотрела на директора. Владислав Игоревич был строг и задумчив. Он рассматривал что-то за моей спиной, а между его бровей пролегла глубокая складка.

Бессмертный не хуже меня знал, что грабитель — кто-то из своих, однако убеждать в этом руководство не хотел. Это понятно — выносить сор из избы дело неблагодарное. А уж признаваться в том, что за три неполных года он не смог вычислить вора, и стыдно, и чревато неприятными последствиями.

Бывая в Москве, я не раз слышала разговоры о том, что господин Бессмертный засиделся в кресле директора. Мол, пора бы ему уступить место кому-нибудь помоложе. Эта болтовня всегда казалась мне смехотворной. Право, кто лучше Владислава Игоревича справится с делами заповедника?

Сейчас же ситуацию с жар-птицей можно повернуть так, что директору действительно придется отправиться на заслуженный отдых. Что стоит обвинить его в преступной халатности, из-за которой критически сократилось поголовье редких волшебных созданий? За такое не только на пенсию выгонят, но и заставят заплатить солидный штраф.

Между тем, Сорокин с Барской птицы не того полета, чтобы выживать Бессмертного из его кабинета. Для этого они слишком ленивы и трусливы. Им проще придумать какую-нибудь отговорку, которая бы позволила закрыть глаза на вчерашнее происшествие, и предоставить Владиславу Игоревичу возможность разобраться с ним самостоятельно.

— Все может быть, — я