Пазл не сходился, и я предприняла последнюю, отчаянную попытку хоть что-то понять — попросила Кристиана нарисовать лицо его Орхидеи. Он отказался, но я была настойчива, и в конце концов одержала вверх. И, глядя на рисунок, ошеломленно качала головой.

Это была она. Клянусь, это была она.

Рисунок я показала пришедшей ко мне в гости Дикси, и на долгое время в «Лавандовом приюте» повисла мертвая тишина.

— С ума сойти. Разве может быть такое сильное сходство, даже если Селин Бушар приходится возлюбленной Кристиана дальней родственницей?

— Не может, — тихо ответила я. — Но то, что напрашивается в противном случае… еще невозможней.

Неразгаданная тайна мучила меня, жгла изнутри. Не в силах усидеть на месте, я вместе с Дикси отправилась в библиотеку. По взглядам, которыми в тот памятный день обменялись Селин и седоволосая библиотекарь, мне показалось, что они хорошо знакомы. Что неудивительно в таких городках, как Ант-Лейк.

— Ее зовут Гейла, — шепнула мне Дикси, прежде чем уткнуться взглядом в стеллаж с книгами в жанре хоррор.

Сверкая чуть наигранной улыбкой, я подошла к стойке библиотекаря.

— Гейла, здравствуйте!

Она взглянула на меня, приветливо улыбнулась.

— Решили все-таки взять ту книгу?

— Что? А, нет. Проблема разрешилась сама собой.

— Это значит, что призрак уже не показывается или что вы сами научились с ним говорить?

Ее тон был серьезен — никакого лукавства. Почему в этом странном городе никого не удивляет, что я вижу призрака в собственном доме?!

— Нет, я… Не научилась. Но я нашла способ с ним общаться.

— Вот как? — Гейла с интересом взглянула на меня. Сняла очку, потерла покрасневшую переносицу. — И что это за способ?

— Мы пишем друг другу письма, — немного смущенно призналась я. Я чувствовала себя странно, когда рассказывала это — так, будто писать письмо призраку — вполне себе привычное дело.

— Очень интересно, — пробормотала она. — Но есть один способ… Который может вам помочь услышать вашего призрачного собеседника.

— Да? И какой же? — Теперь уже я была заинтригована.

— Закройте наглухо все окна и двери — те, что ведут на улицу и на внутренний двор. Задерните шторы, чтобы ни солнечный, ни лунный свет не просачивался в дом. Свет можете оставить. Главное — чтобы энергия духа не рассеивалась, а концентрировалась непосредственно в доме. Природный свет, как и щели, может этому помешать. Способ кажется немного странным, но он действенный.

— Вы что, часто видели призраков? — не выдержала я. Спокойствие жителей Ант - Лейка по отношению к таким вещам начинало меня настораживать. И немного пугать.

Гейла мягко улыбнулась, но на мой вопрос так и не ответила. Я подавила вздох, и попробовала снова:

— Я пришла сюда… спасибо за совет, но я пришла сюда не совсем за этим.

— А зачем?

— Я хотела спросить вас о Селин. Дело в том, что… — Я запнулась. Гейла смотрела на меня серьезно, если не сказать, строго, словно говоря: «Не лезь в чужие тайны». Но я все-таки заставила себя произнести: — Я нашла письма… духа к своей возлюбленной, и попросила ее мне нарисовать. И она безумно похожа на Селин, что никак не может быть правдой, ведь дух… Кристиан жил полтора века назад.

Гейла долго смотрела на меня, прежде чем сказать:

— Признаюсь, я не слишком жалую мисс Бушар. Она заслужила свою участь, ведь играла с вещами, с которыми играть нельзя.

— Свою участь? — эхом отозвалась я.

Но добиться вразумительного ответа от Гейлы я так и не сумела.

— Это ее тайна, милая. И если ты хочешь узнать что-то о Селин — спроси у нее самой.

И, покидая библиотеку, я знала только одно: Селин Бушар действительно хранила некую тайну.

Поразительно, но совет Гейлы действительно помог мне увидеть Кристиана. Я задернула шторы во всем доме, заперла обе двери и все окна, не оставив и малейшей щели, и…

— Привет, моя незнакомка.

Я рассмеялась, прижав ладони к щекам.

— Боже мой, я правда тебя слышу!

Привлекательное, чуть удлиненное лицо, прямой нос с четко очерченными крыльями, тонкие губы. Ни цвета глаз, ни цвета волос не разглядеть — Кристиан по - прежнему казался лишь сотканной из призрачной энергии фигурой, ожившей ледяной статуей. Сквозь него я видела мебель и стены, но его облик стал четче, а голос — громче и отчетливее.

— И я тебя. — Он слегка улыбнулся.

Я стояла, совершенно растерянная и потрясенная, и не знала, что сказать. Наверное, в глубине души я не ожидала, что так скоро мне выпадет возможность поговорить с Кристианом с глазу на глаз.

Это было так… странно.

Кристиан сел в кресло у камина и ободряюще мне улыбнулся. Я села напротив, сведя колени и положив на них сцепленные руки — надеясь, что в его глазах хоть немного похожа на леди. И все же я видела, что моего призрачного гостя что-то смущало. Ну конечно же, мое платье — не слишком откровенное по нынешним меркам (всего-то на пару дюймов выше колена), для Кристиана оно наверняка казалось верхом неприличия.

Мы довольно легко нашли общую тему — она лежала прямо на поверхности. Толчком стала простая мысль: что объединяет нас, мертвого и живую, живущих в разных эпохах?

«Лавандовый приют».

Кристиан любил этот дом так же, как любила его я — но он прожил в нем гораздо, гораздо дольше. Я рассказала ему об одной из книг его современности — сейчас их было модно называть «готическими романами», и мы потеряли счет времени, обсуждая его. Перебивали друг друга, спорили, соглашались…

Но внезапно возникшее ощущение, что говорю со старым другом, попытка представить, что это обычный разговор между двумя людьми, разбились как стекло, когда Кристиан, хмурясь, тихо произнес:

— Прости, что спрашиваю… Как ты умерла?

Тишина заползла в особняк сквозь невидимые щели и притаилась в углах. Я неотрывно смотрела на Кристиана, не в силах выдавить из себя ни слова. Он бы не стал так шутить — слишком жестокая была шутка — так почему он это сказал?

— Я… — Дар речи ко мне вернулся, но вот с красноречием дела обстояли хуже. — Почему… С чего ты взял, что я умерла? — И вдруг меня осенило. Быть может, он не знал, что мертв? Говорят, у призраков такое бывает. Но пускай они не сразу признают свою смерть, но существовать в неведении целых полтора века? — Кристиан, ты — призрак.

Кристиан рассмеялся, но смех его затих, когда он понял, что я не шучу.

— Розали… Я — живее всех живых, поверь мне. Мое сердце бьется, перегоняя по венам кровь, я чувствую тепло своего дыхания.