Чарльз: Поймите, каждый день наполнен заботами, телефонными звонками, встречами. Но существуют также вещи, которые вам действительно хочется делать. Я не говорю о том, что помогает вам отвлечься от работы. Речь идет об особом ощущении, которым вы наполняете свою повседневную деятельность. Даже если вы каждый день работаете, проклеивая языком конверты и приклеивая к ним марки, но сама цель вашей работы – то, к чему вы всей душой стремитесь, тогда это дело вам покажется нетрудным и, возможно, даже приятным. При таких условиях работать не утомительно. С таким отношением пропадет чувство рутины.

Я знаю, что тысячи офисных работников ежедневно чувствуют себя оскорбленными, когда им дают работу, которую они считают ниже своего достоинства. Но на самом деле нет хорошей и плохой работы. Напротив, есть одно общее дело, в которое каждый делает свой вклад наравне с другими. Нельзя применять понятия «мы» и «они». Надо мыслить проще – «мы». В современной психологии есть термин «эко-Я», который означает сознание, не делающее различий между собственной идентичностью и окружающим миром. Я считаю, что работа волонтером помогает человеку связывать на время себя с другими людьми. Мы все в одной лодке. Мы едины. Мы объединены на самом фундаментальном уровне. Не знаю, много ли людей испытывали это чувство. Но мне кажется, что те, кто посвящает свою жизнь помощи нуждающимся, осознают это очень быстро.

Я вырос в Нью-Йорке. Помню, однажды родители отвезли меня на Манхэттен. Там я увидел, как люди в жуткий мороз сидели на улице, некоторые – с ампутированными конечностями. Они держали в руках маленькие баночки, хотели, чтобы им дали немного денег. Я отдал им все монеты, что у меня были. Потом до конца дня их лица стояли у меня перед глазами. Мы ходили в цирк, музей, еще куда-то, а я все спрашивал у родителей про них: «Что случилось с теми людьми? Где они ночуют? Что, если им не хватит денег на еду?» Тогда мне, наверное, было где-то восемь, девять или десять лет. Я думал, что надо обязательно вернуться и проверить, все ли с ними в порядке. Ведь никто, кроме меня, не позаботился бы о них.

Я хочу сказать, что импульс, заставляющий помогать людям, очень силен. Даже в культурах, подобных нашей, где преобладает радикальный индивидуализм, где выживает сильнейший. Мы теряем нить, ведущую к состоянию глубокой взаимосвязи. Через общественную работу можно создать более сильные узы между людьми. Узы эмоциональные, духовные, материальные и психологические. Наша личность включает всех окружающих людей и весь мир. И человек, который осознал это, живет гораздо более полной жизнью, чем радикальные индивидуалисты, пытающиеся доказать, что они лучше всех остальных.

Вы упоминали «Круг мудрости». Можете рассказать нам об этом поподробнее?

Чарльз: «Круг мудрости» – это группа людей, которые, встречаясь, предельно откровенны друг с другом: они говорят от чистого сердца, слушают всем своим сердцем и пребывают в молчании, чтобы наиболее полно выразить свое участие.

Они передают друг другу «палочку разговора» – символ, позволяющий человеку, ведущему повествование, говорить и не бояться не быть услышанным. Все присутствующие слушают, как человек делится собственным опытом. Они хранят молчание в знак уважения к его рассказу.

Например, в наш «Круг мудрости» приходили люди, сидевшие у кроватей смертельно больных людей. Они постоянно переживали психологические травмы. Кроме как здесь, у них не было больше такого места, куда бы они могли прийти и поговорить об очень глубоких духовных связях с теми, за кем они ухаживали. «Круг мудрости» позволяет этим людям встретиться в тихом, уединенном месте и поделиться своими истинами, своими историями. Они рассказывают о том, что с ними случилось, чему они научились, что они переживают. Делятся всем, что хотят донести до присутствующих в группе.

В «Круге мудрости» люди слушают друг друга с безграничной любовью, с безусловно хорошим отношением, и слушают они всем сердцем. Здесь самое главное – особое положение рассказчика, что отличает «Круг мудрости» от других групп, где принято вступать в диалог и перебивать друг друга, анализировать и спорить. Здесь же, в укромном месте, люди жаждут поделиться в полной мере своими чувствами, рассказать, что они пережили, дать другим войти в их ситуацию. Когда говоришь о такой сложной ситуации, как пандемия СПИДа, то нельзя забывать и о людях, претерпевающих огромный стресс, ухаживая за больными. Я всегда называл это просветлением под дулом пистолета. Вы можете научиться очень многому в жестких условиях. Но где вы можете рассказать об этом опыте? Кому вы можете поведать о ваших переживаниях и добиться того, чтобы вас действительно слушали и сопереживали вам?

Именно это и является основной идеей «Круга мудрости» – дать людям безопасное и укромное место для собраний, где они могут рассказывать и слушать друг друга от всего сердца. Сейчас мы призываем людей собираться в «Кругах мудрости», чтобы иметь возможность делиться своими истинами с близкими по духу.

Ведь традиция собраться в круг для того, чтобы слушать друг друга, существовала тысячелетиями.

Чарльз: Да, это древняя традиция. Неважно, к какой культуре вы принадлежите – если перенестись далеко-далеко в прошлое, то вы узнаете, что и ваши праотцы собирались вокруг костра и рассказывали друг другу истории.

В нашей организации «Новые измерения» мы любим говорить, что сидим вокруг хвороста из микрофонов и рассказываем истории. Единственная разница в том, что у нас нет огня.

Чарльз: Возможно, тысячелетия назад наши праотцы тоже были очень довольны такими собраниями. То, что было хорошо известно древним племенам, мы начинаем заново осознавать только сейчас – рассказывать истории совершенно необходимо для поддержания единства и психологического здоровья коллектива точно так же, как и для отдельно взятой личности. Мы заново открываем важность обмена опытом в кругу, когда другие люди слушают и способны разделить с нами то, что мы пережили.

А еще я хотел сказать, что нам очень повезло, что у нас берет интервью такой человек, как вы. Нас не покидает ощущение, что когда-то мы уже сидели с вами у костра и рассказывали истории.

Давным-давно в далекой-далекой галактике мы договорились, что в будущем сделаем это снова. И вот мы собрались.

Линн, я знаю, что вы собираете людей, которые захотели стать волонтерами или пожертвовать денег в один из ваших проектов, и устраиваете им поездки за пределы страны. Мне известно, что вы возили группы в Бангладеш и в Африку. Легко ли было человеку из такой богатой и благополучной страны, как Соединенные Штаты Америки, работать в странах, где все далеко не так радужно? Некоторые люди бывают просто шокированы таким контрастом…

Линн: Обычно я беру с собой в самые бедные страны мира несколько самых крупных жертвователей (я имею в виду не физические размеры, а количество денежных средств, которое они пожертвовали). Бангладеш стоит на втором месте после беднейшей страны – Мозамбика. У этой страны действительно очень много проблем.

Когда американцы попадают в подобные места, причем не как туристы, они бывают поражены. Мы встречаемся и проводим много времени с людьми, которые живут в тяжелейших условиях. Эти условия настолько суровы, что местным жителям требуется гораздо больше сил и отваги, чтобы прожить хотя бы один день, чем нам – в течение всей нашей жизни.