– Чая. И вина. Несите что-нибудь, а то у меня валерьянка закончилась!

– Валерьянка?

– Да. Я пила ее весь вечер, чтобы не было страшно собираться.

– Страшно собираться?..

– Ну да. Страшно расставаться с домом!

– Страшно расставаться с домом? Кира, вы – уникальная девушка! Вам этого еще никто не говорил?

– Нет, – с искренним удивлением ответила она.

– Зря. Это – правда… Итак, я – на кухню! Мигом! Не начинайте без меня!

– Чего не начинать? – насупленно спросила она.

– Плакать! – крикнул он уже из кухни, заставив ее впервые за вечер улыбнуться.

Потом, с обещанной точностью, Ян вернулся с полным подносом. Может, он – волшебник? Носится тут ради нее… Даже чай успел заварить. Когда?..

– А вам, – Кире вдруг стало стыдно за свою бесцеремонность, – в общем… Не сочтите, что я – того… Может, я помешала?

Он разливал вино по бокалам и улыбался. У него была длинная челка и едва заметные ямочки на щеках.

– Да хватит вам оправдываться. Я очень рад, что вы пришли!

– Правда?

– Правда. Скучно одному прыгать на чемодане.

– Вы тоже прыгали? – обрадовалась она.

Ян улыбнулся, отпивая вино.

– Я давно заметил, что все люди совершенно одинаково собирают чемоданы. Сначала складывают все в одну кучу, потом запихивают ее в чемодан и оставшееся время до отъезда пляшут на нем, пока не застегнутся замки.

Кира от души рассмеялась:

– Вы не поверите, именно этим я занималась весь вечер! Плясала на чемодане!

– Да, похоже: у вас усталый вид. Нет! Не подумайте, что вы плохо выглядите!

– Но я не все время плясала. Иногда сидела. Но он все равно не застегивался.

– Немудрено, что после этого так хочется расплакаться. Я бы уже рыдал в три ручья. Кстати, давай перейдем на «ты»?

– Давай, – ответила она с облегчением.

– Ну и прекрасно. Если так можно выразиться, перед лицом нескольких месяцев, которые нам предстоит прожить вместе в Америке, сегодняшний вечер…

– Может, все-таки не прожить, а проработать?

– Как знать. Но я как раз имел в виду работу. А ты сразу подумала что-то еще! – Он лукаво улыбнулся.

И Кира еще раз обратила внимание, какие волнующие мускулы скрывает (или открывает?) его дырявая майка. Захотелось вдруг к ним прикоснуться. Просто прикоснуться. Просто она была неравнодушна к красивым мужчинам…

– Ничего я не подумала! Не надо говорить глупостей.

– Да ладно. Мне приятно, когда глубоким вечером ко мне приходит полуголая симпатичная девушка и…

– Почему это я – полуголая? Ой. Да. Это просто… Я так дома хожу. А у тебя тоже жарко.

Он цинично осмотрел ее ноги, обнаженные плечи и, одобрительно причмокнув языком, сказал:

– А ты без своих полосатых чулочков гораздо лучше смотришься. Нет, не то чтобы они мне не нравились, просто… как-то… Не то.

– А ты без своего полосатого шарфа!

– Не понравился?

– Ты был похож в нем на бродягу-музыканта. Или художника.

– Но в душе-то я художник. Вот поэтому и похож. Глядя на тебя, честно говоря, я тоже подумал, что ты – кто угодно, только не экономист.

– Внешность иногда бывает очень обманчива!

– Вот ты и обманываешь.

– Интересно, – машинально усаживаясь в кресло с ногами (ее любимая поза для раздумий), протянула она. – А когда ты успел рассмотреть?

– Да прямо сейчас! – Ян прищурился. – Я – старый пиарщик и хорошо разбираюсь в людях. И что, тебе совсем не понравился мой шарфик?

Она покачала головой и ответила саркастично, желая отомстить:

– Шарфик не понравился. Да и ты весь – тоже. Такой зануда, пристает в трамвае… Правда, сейчас – лучше. Намного лучше.

Он захохотал:

– Спасибо за откровенность!

– Пожалуйста.

– Ну тогда и я тоже скажу о своих вкусах. Можно?

– О, как интересно! Сделай одолжение!

Кира кокетливо наклонила голову. Разговор получал очень увлекательный поворот.

– Мне вообще не нравятся такие девушки, как ты.

Ей показалось, что она ослышалась.

– Не нравятся?

– Увы, нет.

– Упс! Что значит «не нравятся»?

– То и значит. Не нравятся. На таких, как ты, я не обращаю внимания на улице, никогда не подхожу знакомиться, да и вообще…

– А какие нравятся? – оторопело проговорила она.

– Ну… более романтичного склада. Может быть – более спокойные и… женственные.

– Да?

– Не расстраивайся, еще не все потеряно, – сказал он и, увидев, как изменилось ее лицо, весело захохотал.

– А ну перестань! Я ведь могу и обидеться.

– Ну все, все. Извини.

Кира немного подумала.

– О! Я знаю! Я должна познакомить тебя с моей сестрой. Она как раз – такая.

– Вот еще не хватало. Я и сам спокойно познакомлюсь, когда надо будет.

– С сестрой?

– Нет, с кем-нибудь, кто мне подойдет.

– А я – не подхожу.

– Нет, – с наигранным пренебрежением отмахнулся он.

– Какая досада!

– Не переживай.

Кира снова задумалась.

– А и хорошо. Это очень хорошо.

– Я тоже так думаю.

– Да. Нам же работать вместе, лучше не мешать работу с личными симпатиями.

– Точно.

– Вот и замечательно.

– Вот и прекрасно.

– Так и сделаем.

– Разумеется.

– А вино у тебя вкусное.

– Да, я знаю, это – мое любимое.

– И мое – тоже.

– Мне не хватало компании, чтобы его выпить…

– А тут – я.

– А тут – ты.

– Вся такая…

– Да, вся – такая!

Оба замолчали, пристально глядя друг на друга через стол. Кира опустила глаза и неловко встала:

– Ну… Мне, наверное, пора.

– Потому что чемодан не застегнут?

– Да. Надо еще на нем немного поплясать.

Ян вдруг подошел к ней и взял за руку, внимательно изучая лицо:

– Мы можем поплясать вместе. Сначала – на моем, а потом – у тебя.