И выпрямившись, разъяренный Rufusdraco направился ко мне.

Я наблюдала за его приближением с весьма научным, и не только, интересом. Лорд Давернетти преодолеть «Uiolare et frangere morsu» так и не смог, однако вполне выдерживал данное табуирующее заклинание в весьма близком радиусе действия. Лорд Арнел поначалу мог сопротивляться лишь на расстоянии пятидесяти шагов – стандартном для данного заклинания, но после преодолел их.

Что ж, ныне я следила за приближением герцога Карио, с любопытством, коего даже не пыталась скрыть.

– О, а я вижу, вы смелая девушка, – прошипел герцог, по моим прикидкам преодолев грань в пятьдесят шагов.

И на этом герцог остановился.

На его надменном лице отразилось некоторое недоумение, затем последовало раздражение, после гнев, решимость, ярость и бешенство.

Эмоции отражались на его лице словно тени от стремительно несущихся по небу облаков, но едва Карио, собравшись с силами, совершил еще один шаг по направлению ко мне, накатившая тошнота стала столь невыносимой, что мужчина согнулся, пытаясь и сдержаться и отдышаться одновременно.

– Вы! – прошипел он, наконец.

Я медленно вынула руку из прохладной подобно воде магии лорда Гордана и улыбнулась. Мне, как магу–теоретику, посвятившему всю свою жизнь изучению магии и ее воздействию на различные объекты, была совершенно очевидна одна истина, которую его светлость еще не осознал – «Uiolare et frangere morsu» можно было наложить не только на человека, в данном случае меня, но и на весь магический резерв лорда Гордана, что я и сделала.

– Мне бесконечно любопытно, – поднимаясь и вытирая мокрые пальцы о край юбки, произнесла я, – в какой момент вы решили использовать магию лорда Гордана в своих гнусных намерениях?

Тяжело, практически надсадно дыша, Карио взирал на меня с ненавистью, которой определенно желал дать выход, подвергнув меня самым мучительным пыткам перед моим отходом в мир иной.

Но он совершил ошибку – я этим воспользовалась сполна.

– Вы ожидаете ответа на данный вопрос? – прорычал герцог.

– Говоря откровенно – нет, – моя улыбка стала чуть шире. – Но, полагаю, теперь, когда мне удалось абсолютно и полностью нейтрализовать вас, я могу лишь посочувствовать вам, как жертве вашей же собственной неуемной алчности. И, к слову, к утру лорд Арнел будет жив. Как, впрочем, и лорд Гордан. А вам я бы посоветовала, хоть и не имею ни малейшего желания в принципе советовать вам что-либо, но все же, впредь, не пытайтесь воздействовать на лорда Гордана. Поверьте – ни к чему хорошему это не приведет. Особенно для вас.

Медленно выпрямившись, знаменитый, наводящий ужас, опасный, коварный, могущественный Rufusdraco хищно усмехнулся, и надменно произнес:

– Мисс Ваерти, я все же вас переоценил. Досадное упущение. А этот разговор давно пора закончить.

И Ржавый дракон вскинул руку, совершая именно тот более чем очевидный шаг, который должен был стать для него полнейшим поражением – он призвал магию лорда Гордана. Находясь вблизи источника серебристого дракона, он воспользовался его силой, не учтя одной очень маленькой, но безумно существенной детали – я произнесла табуирующее заклинание, используя тот же резерв, к которому ныне воззвал Карио.

Последствия были очевидными и предсказуемыми. Для меня.

Но не для Rufusdraco, весьма далекого от теории, и весьма привыкшего к практике.

Практика его и подвела.

Первая же попытка использовать магический резерв лорда Гордана закончилась приступом жесточайшей рвоты, не позволившей герцогу оставаться на ногах. Но он все еще ничего не понял, и стремительно меняя свою форму из человеческой в звериную, попытался атаковать уже меня… Результат был плачевен – чудовищный монстр с ядовитым жалом на конце хвоста рухнул в сорока пяти шагах от меня, содрогаясь от нового приступа тошноты, и не в силах выговорить ни слова.

Но остановило ли это герцога Карио?

Герцог слишком сильно полагался на свою силу, слишком много боли преодолел в имевших место тренировках. Он даже стал Зверем, чтобы научить своих дочерей как контролировать подобных ему, а после допроса архивариуса, мне было известно, что процесс трансформации в Зверя является весьма болезненным. Но Карио привык к боли. И он был практиком. Закоренелым, закостенелым, убежденным в том, что лучший удар наносит тот, кто предварительно практикуется несколько лет, доводя этот самый удар до автоматизма.

Не спорю – похвальное рвение для воина. Но весьма опасное для мага.

– Exitium! – сильное заклинание, особенно в устах столь могущественного мага, как Карио.

По идее оно должно было если не убить меня, то как минимум нанести основательные повреждения, однако… для произнесения этого заклинания, Зверю требовалась магия и он, несомненно, руководствуясь рациональными измышлениями, использовал ближайший источник.

В этом и была его ошибка.

Чудовище вновь рухнуло, захлебываясь рвотой и кровью, царапая камни, ломая когти о скальную породу, и все еще не в силах понять происходящее.

Подняв голову, Зверь уставился на меня круглыми глазами с алой радужкой, максимально втянув в себя магию из источника взбешенно прошипел:

– Ardere!!!

К слову, заклинание так же являлось запрещенным в империи. Не подлежал сомнению и тот факт, что по замыслу Карио я должна была сгореть на месте. Вероятно, это могло бы иметь место, если бы… не это самое место, в котором мы находились.

– Что ж, – оставаясь совершенно невредимой, произнесла я, – судя по всему, вынуждена признать, что так же весьма переоценила вас. Грешна, каюсь. Желаете продолжить, или признаете собственное поражение?

Признавать поражения Карио не привык.

Рыча, сотрясаясь мощным телом, загребая острые камни когтями, все пытаясь подняться, но к собственному изумлению не способный этого сделать, он вновь с ненавистью воззрился на меня, и выдохнул воистину недопустимое:

– Venenum spiritus!

Очень и очень опасное заклинание. Буквальное значение – ядовитый вдох. Одна ошибка в векторе направления, и погибнет не только указанная жертва, могут пасть тысячи. Но помимо жертвы, которую заклинанием обрекают на гибель при малейшей попытке вдохнуть воздух, использующий «Venenum spiritus» маг подвергает существенной опасности и самого себя – дышать после нельзя в течение как минимум минуту. Поэтому данное заклинание произносят на вдохе… Карио же, пребывая в ярости и мучительной агонии, упустил данный аспект из виду и заклинание – выдохнул, осознав что сотворил лишь после того, как воды магии лорда Гордана сотряслись от мощи заклинания.

И началась чудовищная агония.

Заклинание не сработало и не могло быть воплощено в реальность по той простой причине, что я использовала «Uiolare et frangere morsu» находясь в контакте с магией лорда Гордана, а потому ныне резерв дракона не просто не подчинялся Карио, но и вызывал мучительные последствия для все еще не осознавшего происходящее герцога. И не понимающий этого Зверь ныне содрогался в конвульсиях, практически агонизируя, по причине того, что искренне полагал – один вдох и он погибнет.