Забавно, но только её учителя-роботы – а ещё один вёл естественные науки, помимо того, что преподавал роботехнику, – относились к ней по-человечески. Для них она была ещё одним учеником, и поэтому Моргана всегда с нетерпением ждала этих уроков и просто возможности оказаться вблизи роботов. Жалко только, что и остальные ученики тоже были там.

– Значит, – обратилась Моргана к Инструктору 1107, пытаясь уяснить себе основы основ. – Робот получает всевозможные сенсорные данные от окружающей среды, а затем всё это анализируется в центральном обрабатывающем модуле. Робот так запрограммирован, чтобы в зависимости от типа сенсорной информации понимать, что делать.

– Да, это простое общее описание.

– Бог мой, представляете, не знать такую базовую роботехнику, – сказал Генри таким громким шёпотом, что его и шёпотом-то можно было назвать с натяжкой.

Моргана почувствовала, как заливается румянцем, однако механическая рука, с которой работали Генри и Клода, оставалась строптиво неподвижной, тогда как Джонатан, сидевший за соседним столом от Морганы, сумел запрограммировать своего робота нарисовать его портрет. Моргана решила, что если уж обращаться за оценкой своих роботехнических способностей, так не к Генри.

Уроки, на которых Моргане приходилось стыдиться своего недопонимания, однако, были лучше тех, в которых она и вовсе не могла участвовать. Она сидела молча, когда мистер Али отвёл класс в театр, и все вокруг смеялись; она сидела без дела на географии, когда миз Коннолли собрала свитки, чтобы сложить из них карту страны, в создании которой принимали участие все, кроме Морганы; она перестала считать, сколько картин и звуков прошло мимо неё.

Моргана решила, всё дело было в каком-то помешательстве, вызванном крайней скукой, иначе она не сморозила бы самую большую глупость в истории класса.

– Магия?

– Что ты сказала? – вопросил мистер Харрис, выпучив глаза и свирепо уставившись на неё через весь класс. Они всё ещё изучали Межгородскую Войну Роботов, и он спросил, что стало причиной её окончания. Моргане и в голову не приходило, что в городе может быть отличающаяся версия событий, и уж конечно, ей следовало хорошенько подумать, прежде чем произносить это слово в таком окружении. Затем, пытаясь заполнить напряжённое молчание, окутавшее её, Моргана заговорила о ведьмах и ведьмаках, обнаруживших себя для того, чтобы прийти городу на помощь и спасти его от разрушения.

– Вот, значит, какие лживые байки рассказывают у вас?! – взревел мистер Харрис в ярости, даже не дав ей закончить. – Вы пытаетесь умалить славную историю нашего города, попутно изобретая благородную историю для своего народа! Мне невыносимо даже смотреть на тебя, презренное создание. Убирайся из моего класса! ВОН!

Моргана пулей вылетела из кабинета. Это был последний урок, но ей не хотелось объясняться в лесу, отчего она рано вернулась, и поэтому она спряталась в туалете с Кисулей. Робокошка, выпущенная из своего тайника, льнула к хозяйке, впитывая своей плешивой шёрсткой малую часть её слёз.

Моргана вечно боялась, что Кисулю обнаружат. Прямым текстом этого не говорилось, но по отсутствию других питомцев в школе можно было догадаться, что приносить их запрещено. Однако ей не хватало духу оставить Кисулю дома, ведь тогда её одиночество было бы абсолютным. Кисуля всегда была надёжно спрятана во время уроков, но, заглотив свой одинокий обед, Моргана обычно ухитрялась найти пустой кабинет или туалет, чтобы провести пару минут в компании своей любимицы. Хотя Кисуля была для неё больше, чем домашний питомец – на самом деле Моргана считала её своим фамилиаром.

Она думала, что лучше выдерживала бы неприкаянность школьной жизни, если б только могла найти утешение дома. Но, слишком гордая, чтобы признать, что она приняла неверное решение, Моргана вернулась в леса после первого дня в школе с улыбкой от уха до уха и готова была рассказывать всем, кто станет слушать, какой невероятной была её школа. А после этого она чувствовала, что надо делать хорошую мину, хотя врать семье и Эстер было непросто. Прежде она всегда была с ними честна, и они знали её достаточно хорошо, чтобы Моргана даже не сомневалась: стоит им копнуть чуть глубже жизнерадостной наружности, и они точно раскусят её обман.

И поэтому она начала держаться наособицу. Притворялась, что делает домашнее задание, хотя у неё не было ни технических приспособлений, ни навыков, чтобы выполнить хоть что-то из заданного на дом, и проводила большую часть вечеров сама с собой, всё глубже погружаясь в одинокое молчание. Она как раз глядела на свою старую карту, наполовину сожалея, что не оставила город фантазией на стене, когда Эстер просунула голову в дверь. Моргана, к собственному удивлению, почувствовала, что у неё сердце ушло в пятки при виде лучшей подруги.

– Быть не может, чтобы ты до сих пор делала домашку, – сказала Эстер жизнерадостным тоном. – Ты небось уже собрала целую армию роботов.

– Мне до этого надо ещё много чего выучить, – буркнула Моргана. – Это не так просто, как магия.

– Ха! И когда это магия давалась тебе просто?

Моргана почувствовала, как её затопила глубокая печаль, но под ней проскальзывал едкий гнев. Обычно она только рада была посмеяться вместе с Эстер над своими отсутствующими магическими способностями, но теперь всё было иначе. Шутка Эстер сильно задела её, и ей стало казаться, что у неё нет никаких способностей и она нигде ничего не добьётся.

– Бу, я просто не могу говорить с тобой о таких вещах, – огрызнулась она. – Ты ничего не смыслишь в том, что лежит за границами этих лесов. Ты такая же невежественная, как и все здесь.

У Эстер в изумлении открылся рот, а затем лицо её яростно скривилось.

– Ты не сделалась лучше нас, Моргана, только потому, что ты теперь городская девчонка.

– Ха! – фыркнула Моргана, думая о том, что называть её городской девчонкой просто смешно.

Эстер же явно решила, что смешок адресован ей, и рассердилась ещё больше.

– Раз так, ну и ладно. Очевидно, что тебе больше не нужны старые друзья. Ты и словом со мной не перемолвилась после того, как начала ходить в школу. Я знала, что тебе не терпится покинуть здешние леса. Я просто не понимала, что я часть того, от чего ты хочешь сбежать.

Глаза Эстер наполнились слезами, она развернулась и вылетела вон. Моргана хотела сказать что-нибудь, чтобы остановить её, но слёзы сдавили горло уже ей самой.

Она никого не хотела видеть в тот вечер, однако знала, что больше никто и не зайдёт к ней в убежище. Она могла побыть наедине со своим металлом. Устроившись среди металлических груд, она тотчас почувствовала себя спокойнее, но её неудовлетворённость снова всколыхнулась, когда она поняла, что ничего со всем этим не может сделать. У неё не было ничего из инструментов в школьных мастерских, а магическая сила подруги стала для неё недоступна. Она жадным взглядом впилась в склянки с огнём, ярко горевшим всевозможными оттенками пламени – Эстер собирала пламя по всей округе.

Она повертела крышку маленькой пурпурной геенны. Баночка была совсем маленькой, но Моргана сомневалась, что ей понадобится столько жара, чтобы придать форму металлу. Она медленно свинтила крышку, и в тот же миг, когда баночка была открыта, яркий огонёк пламени скакнул вверх. Моргана немедленно закрыла крышку, но огонь было не вернуть назад. Он угрожающе потрескивал посреди пола. Моргане обычно стоило только посмотреть на костёр в деревне, как он гас, но этот огонёк поднялся ей навстречу.